Клятва брачной ночи - Кейтлин Крюс

– Ты хорошо справилась, – сказал Кавиан, наконец подойдя к ней. Он наклонился и поднял ее, отчего женщины вокруг хмыкнули с вполне понятной интонацией.

– Они думают, что ты очень романтичен, – ответила Амая, не зная, почему ей так неловко, будто она и сама так думает. Или, что хуже, сожалеет о несбывшемся.

– Они думают, что мы новобрачные, – поправил ее Кавиан. – И поэтому такие глупые.

– Думаю, это одно и то же. – Амая подняла голову и заглянула ему в глаза. – В любом случае обычно это длится недолго.

Амае показалось, что Кавиан хотел ответить, но он все же промолчал. Она вздрогнула от холода, когда они отошли от костра, оставляя позади смеющихся людей. Амае стало грустно, будто она безвозвратно теряет что-то очень важное.

Амая успокаивала себя тем, что восприятие предметов становится более острым именно в ночи.

Их путь между шатрами был освещен фонарями. Кавиан уверенно шел рядом с ней сквозь разлитую, словно чернила, темноту. Но боль Амаи лишь усиливалась.

– Мне сказали, ты произвела положительное впечатление на женщин, – сказал Кавиан, раскрывая шатер и проводя Амаю внутрь.

Она нервничала так же, как в первый день в Даар-Талаасе, в купальне. Она прошла вперед, оглядывая высокую постель на полу, застеленную чистым бельем, коврик ручной работы, подушки для сидения, разбросанные по полу, и несколько фонариков, отчего обстановка становилась очень романтичной. Она удивилась тому, как бы ей этого хотелось.

– Это не так легко.

– А ты представлял, что я буду сидеть в шатре?

– Я предполагал такую возможность. Ты уже однажды пряталась в шкафу с моей обувью.

– Одним из плюсов постоянных переездов по первому же капризу моей матери стало то, что я быстро нахожу контакт с незнакомцами, – ответила Амая, повернувшись к Кавиану и взглянув на него. Это оказалось необычайно сложно. – Иначе никто больше не будет с тобой разговаривать.

– Одно дело быть дружелюбной, а другое – помогать готовить на весь лагерь. – Кавиан все еще стоял у входа, пристально глядя на Амаю. – Это совершенно разные вещи.

– Ты сказал мне, что я должна вести себя как твоя королева.

– И ты так и сделала? Как оригинально. – Кавиан смотрел на нее, но девушка молчала. Непонятно было, почему она так напряжена. – Королевы всегда готовят на костре, не боясь запачкаться?

– Одна из них – да, – почему-то дрожа, парировала Амая.

Губы Кавиана изогнулись в усмешке.

– Я воин, Амая, – мягко ответил он. – Мне нужна королева, которая не боится предстать перед народом с испачканными руками. Ты порадовала меня. Сильно порадовала.

Амае были приятны его слова.

– Я не твоя королева.

– Теперь ты себе противоречишь.

– Думаю, тебя смутило то, что я сама готовила для тебя обед. Это делает мой образ более реальным.

Амае сегодня и здесь хотелось быть его королевой. Она не могла признаться в этом даже самой себе.

– А мы не реальные? – спросил он нежно.

Амая ощутила нервный ком в горле.

– Во дворце все не так, верно? Там же дворец.

– Дворец – это здание из тщательно подобранного камня и коллекция сотен предметов, собранная за десятилетия, – тихо начал Кавиан. – Это памятник надеждам моего народа, их желанию объединения и силы против того, что может произойти. Так же как и я. И ты тоже. Мы не можем быть более реальными.

– Но ты сказал, что вырос здесь, а не там.

Кавиан прошел вглубь шатра, снимая традиционный головной убор, и скинул одежду, оставшись в одном белье, подчерчивающем его узкие бедра.

Он стоял в шатре посреди пустыни в одном белье, но по-прежнему выглядел величественно. И сегодня девушке хотелось порадовать его, стать истинной королевой. И, глядя на него, она с большей силой ощутила это сумасшедшее желание.

Кавиан был скорее божеством, нежели мужчиной из плоти и крови. Словно его высекли из лучшего мрамора и вдохнули в него жизнь. Его кожа блестела, как старинное золото в свете огня, но Амая ничего не могла прочесть на его лице, когда он подошел к ней. И даже когда дотронулся до нее.

Кавиан развязал ее платок, медленно и трепетно. Он провел пальцами по ее рассыпавшимся по плечам волосам и помог снять длинное национальное платье, которое вчера ей дали портные. Когда Амая осталась лишь в трусиках, его взгляд вспыхнул, но он продолжил нежно гладить ее волосы. Казалось, что это успокаивает его так же, как и Амаю.

– Когда я родился, Даар-Талаасом правил мой дядя, – начал Кавиан мягко. – Он был хорошим королем, народ любил его, но, несмотря на множество жен и наложниц, никто так и не подарил ему наследника. Поэтому после смерти дяди трон перешел его младшему брату – моему отцу.

Кавиан не смотрел на Амаю. Его внимание было приковано к ее темным волосам, которые он наматывал на свою ладонь. Но тем не менее девушка стояла затаив дыхание.

– Мой отец был молод. У него было две жены: одна была плодовита, другая красива. – Взгляд Кавиана был мрачен, словно эти воспоминания были для него пыткой. – Первая жена уже родила ему четырех сыновей, моих сводных братьев. Люди были рады, так как множество наследников гарантировало сохранение трона в нашей семье. Это означало стабильность.

– А ты? Ты входил в это множество?

Кавиан не улыбнулся, а его взгляд еще больше потемнел.

– Моя мать была очень хрупкой женщиной, и все, чем она могла гордиться, только своей красотой. Возможно, поэтому она очень злилась, если не получала того, что, как ей казалось, причиталось по праву. – Голос Кавиана был спокойным, словно он рассказывал старую легенду, а не историю своей семьи. Свою историю. Амая вздрогнула от этой мысли. – Она нравилась отцу в постели гораздо больше, чем первая жена, но, даже родив меня, мать не могла смириться с еще четырьмя наследниками. Первая жена отца была простой женщиной, не обладающей особенной внешностью или умом, но это ничего не значило. Она была королевой, ее почитали. А моя мать стала лишь второй по значимости, а я – пятым сыном.

Только сегодня Амая поняла, как мало знает о своем нареченном, но она даже не подозревала, что у него нет семьи. Ее сердце дрогнуло, она положила руку на его мускулистую грудь, и ее дыхание сбилось, когда Кавиан прижал ее ладонь своей.

– Ты не обязан рассказывать мне свою историю, – шепотом сказала она. – Я не хотела будить плохие воспоминания.

– Моя мать завела любовника, – вместо ответа, продолжил Кавиан. Его голос звучал глухо, неминуемо предвещая трагический конец. Амая читала это на его лице, чувствовала, что атмосфера между ними накаляется. Если он готов рассказать ей о семье, то она выслушает его. – Это был один из министров отца, амбициозный и безнравственный. Но ему мало было соблазнить мою мать. Он жаждал завладеть троном.