Танкист. Капитан - Константин Георгиевич Калбанов

стоит ли? Транспорта то у нас нету, — с сомнением и толикой осуждения проворчал унтер.

— Будет. Даже не сомневайся, — поспешно заверил Виктор, и добавил. — А четыре в нашем случае, лучше двух.

— Это-то да… Ладно, сейчас принесу.

— Ох и суровый дядька, — повторяясь хмыкнул ему в след Питон.

— Не то слово, — вздохнул Виктор. — Мы когда отступали танк потеряли, пришлось и прицеп бросать, а там добра разного хватало. С потерей дед более или менее смирился, но на большую «Аптечку» теперь смотрит не сквозь призму её возможностей, а с учётом вероятности её утраты.

— Так может ты погорячился?

— Не погорячился. Каждый лишний заряд дорогого стоит. К тому же, после нашего отхода все наши «Аптечки», кроме моей персональной, ушли в ноль. Случись сейчас шальной снаряд, а меня не окажется рядом, так и спасти никого не получится. А этот артефакт заряжен и готов к использованию. Или уже успели применить?

— Заряжен, конечно.

Пока говорили, Овечкин успел обернуться, и вручил капитану компактный артефакт, забрав брезентовую сумку с большим.

— Слушай, Тополь, у меня к тебе есть предложение, — когда старший унтер отошёл, и они вновь остались одни.

— Не хочу, — тут же пошёл в отказ Виктор.

— Я ещё ничего не сказал.

— И не надо. И так понятно, что предложишь прогуляться за линию фронта. Для меня это не невидаль какая, но прежде я туда хаживал на колёсах. На своих двоих оно как-то тяжко получается.

— Ну, тут ты лишён выбора, — покачав головой, возразил капитан. — Ты знаешь, что тридцать два самолёта с уничтоженных авианосцев уцелели, и сумели сесть на шоссе, а сейчас под них спешно оборудуется наземный аэродром?

— Не в курсе. Но это вполне ожидаемо. Было бы глупо со стороны янки поступить иначе.

— Мои парни разведали, и выяснили всё доподлинно. Однако у янки сейчас имеются определённые трудности со снабжением и самолёты прикованы к земле. Чтобы обеспечить своевременную поддержку наземным силам они перебросили «Саратогу» поближе к Манагуа. Так что, небо всё так же остаётся за ними, хотя интенсивность авианалётов и уменьшилась.

— К чему ты мне об этом говоришь?

— Аршинов обратился с просьбой во Владивосток помочь разобраться с наземным аэродромом, и ему пошли навстречу. Наша задача выдвинуться на место, где ты скорректируешь удар новым оружием. Пока мы бегали по Гондурасу, мои парни разведали всё в лучшем виде. Самолёты стоят компактно, так что пары ударов вполне хватит и для нанесения ощутимого удара, и для демонстрации.

— А зачем эти кружева? Не проще ли тебе со своими парнями пробраться на аэродром, и заминировать самолёты. С вашими умениями, вы обойдёте часовых как слепых и глухих.

— Если бы всё было так просто, то мы уже давно уничтожили бы важные военные объекты янки. Но они не дураки, и прикрывают их подготовленными кадрами. Опять же, тут главное не столько ущерб, сколько демонстрация возможностей. Непонятное пугает. Ну и такой момент, после акции предлагаю малость прогуляться по тылам. И для дела хорошо, и нам прибыток. Как ты на это смотришь?

— Хочешь сказать, что в этот раз от тебя не потребовали, чтобы ты отснял всё на киноплёнку?

— Потребовали. Но в прошлый раз у тебя с собой не было твоих «Переводчика» и «Передатчика». Так что, отправлю троих парней с отснятым материалом, а с остальными мы малость поохотимся. Что-то мне подсказывает, что опыта у нас будет предостаточно. Ну и накрути как можно больше дозвуковых патронов.

— Так уверен, что я соглашусь?

— Если не дурак, то согласишься. Только условия немного пересмотрим. Понятно, что ты характерник и без тебя нам не видать опыта как своих ушей, но и тебе без нас не обломится. К тому же, нас десяток, а ту один.

— И?

— Тридцать на семьдесят. Как тебе такой расклад?

— По доле трофеев всё устраивает. Что же до самого рейда… Что-то мне подсказывает, что я об этом ещё пожалею, — вздохнул Нестеров.

— Брось. Скоро в этой войне наступит коренной перелом, так что нужно пользоваться возможностью, пока таковая имеется.

— Только одно условие.

— Говори.

— Вы никого не станете добивать.

— Это территория противника.

— Плевать. Есть грань, за которую мне не хотелось бы заступать.

— Ну, усыплять-то их можно будет?

— Тут я не против.

— Тогда готовься много и быстро бегать, — подмигнул ему капитан.

— Ничего, я выдержу.

— Ладно. Выходим как стемнеет, чтобы на рассвете атаковать аэродром. А мы пока прокатимся в Манагуа, к профессору. Нужно снять привязку с трофейной «Аптечки».

Виктор сожалеющим взглядом проводил Питона, и тяжко вздохнул. Как там у Блока — покой нам только снится? Впрочем, прав капитан, глупо упускать возможность заработать опыт в большом количестве, коль скоро есть для этого возможность.

Хм. Что там он говорил насчёт много и быстро бегать? Пожалуй жадность сейчас не к месту, и стоит пожертвовать опытом, чтобы приподнять спортивные умения до третьей ступени. Всё легче будет. Но в Выносливость вкладываться он всё же обождёт, опыт лучше поберечь.

Ч-чёрт! Третья ступень вроде и не так затратно, но когда речь не об одном умении, это больно. Более шестидесяти пяти тысяч! Эдак у него от заработанного в рейде практически ничего не останется. Мелькнула было мысль отмахнуться от задумки. Но потом вспомнил как туго пришлось во время шатания по лесам, и вызвал перед внутренним взором свою Суть…

* * *

Песчанин закончил читать отчёт главы департамента безопасности республики. Ну что сказать, очередная операция по изъятию одарённого прошла успешно. Это уже десятый, которого удалось умыкнуть в ДВР. Более чем серьёзно, если учесть насколько редко они осчастливливают человечество своим появлением.

Внешняя разведка носом землю роет в поисках таких гениев, как впрочем и отмеченных Эфиром. Кого не получалось выкрасть, старались устранить. Даже сегодня их наличие даёт преимущества. Что уж говорить о временах, когда они сумеют развиться в достаточной мере. Песчанин знал это по себе. Ибо сам являлся одарённым механиком. Да ещё и явился в этот мир, как раз в миг падения Тунгусского метеорита. А может быть и вследствие него.

Увы, но не всегда получалось изъять столь желанный трофей. На сегодняшний день разведчикам пришлось ликвидировать шестерых, двоих одарённых, и четверых отмеченных Эфиром. Никаких соплей по этому поводу Антон Сергеевич разводить не