Как избавиться от жениха - Елена Крылова

— Моя тетя, — рассеянно подтвердила Зиночка.

Закончив разливать вино, Марина осторожно поставила бутылку на стол и подняла свой бокал. Ей вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль. Отпив маленький глоточек, Марина небрежно произнесла, обращаясь к Зине:

— Редкое имя. Не так давно я слышала про одну тетю по имени Ангелина и тоже с весьма неординарными взглядами на жизнь. — Она отпила еще немного вина и только потом с замиранием сердца спросила: — Зиночка, а у вас случайно нет двоюродных братьев? Или троюродных? Я знаю, что родная у вас только сестра.

Пока она задавала свой вопрос, мелькнувшая было надежда сама собой испарилась, но голос все-таки предательски дрогнул. Тем неожиданнее прозвучал ответ:

— Есть. — От этого короткого слова Марину бросило в жар, но следующие слова Зиночки мгновенно остудили начинавшее разыгрываться воображение: — Как раз сын Ангелины, причем это единственный брат, я имею в виду любую степень родства. Остальные — сестры. А почему, собственно, ты спрашиваешь?

— Да нет, ничего. Просто пришло в голову… — Марина смешалась.

Но Зина действительно была совершенно замученной и не обратила внимания на ее разочарование.

А вот Александра обратила. Она заметила, как напряглась Марина, услышав об Ангелине, и не сводила с нее глаз в продолжение всего диалога между ней и мамой. Александра ничуть не сомневалась в том, что и Маринин вопрос, и Маринино разочарование имеют прямое отношение к ее депрессии. Все это было очень интересно, но не своевременно, поскольку Александра не сомневалась и в том, что вскоре объявится Рома, а посему никак нельзя было допустить, чтобы Марина сейчас раскисла. Дабы отвлечь ее, Александра потребовала рассказать об окончании электрической эпопеи.

Первым делом Марине пришлось удовлетворить любопытство Александры по поводу пополнения своего словарного запаса. Здесь Сашеньку ждало разочарование, поскольку электрик не стал заниматься просветительской деятельностью, ограничившись чисто профессиональной.

Звонок в дверь, положивший конец их утренней беседе, действительно возвестил приход электрика. Когда Марина открыла ему, он со скептической улыбкой поинтересовался, что же еще произошло за те всего лишь два-три часа, что они не виделись, причем, судя по тону, не надеялся ни на что хорошее. Вздохнув, Марина молча провела его в кухню и, покраснев, показала на провода, которые торчали из стены всего на каких-то полсантиметра.

«У меня нет слов» — эта фраза была единственной, которую она сумела из себя выдавить. И тут же получила исчерпывающий и отнюдь не удививший ее ответ: «Зато у меня сколько…» К счастью, продолжения пока не последовало, и Марина поторопилась рассказать подробности, если и не оправдывавшие ее самоуверенные действия, то хотя бы их объяснявшие. Пока электрик возился с последствиями ее разрушительной деятельности, она в свою очередь тоже получила объяснения, почему задетый ею провод не был под напряжением.

Пересказывая утренние злоключения, Марина растерянно остановилась и наморщила лоб: сейчас она никак не могла вспомнить, что же это был за провод.

— То ли нулевой, то ли заземление… хотя, возможно, это одно и то же… Честно говоря, я вообще плохо помню физику, а уж электричество и подавно. — Марина пожала плечами и потянулась за веточкой кинзы, чтобы положить ее на хачапури. — Во всяком случае, электрик, по-видимому, счел меня совершенно безнадежной…кретинкой, — наконец подобрала она слово, — надо полагать, именно поэтому он даже не взял с меня денег во второй раз, а только слезно просил никогда больше не трогать электропроводку.

Александра хорошо училась, но не питала любви к точным наукам вообще и к физике в частности, поэтому сочла своим долгом поддержать старшую подругу.

— Не переживай, тем более что кретинкой тебя назвал не он, по крайней мере вслух он этого не говорил. — В Сашенькином голосе звучало сочувствие, причем почти искреннее.

— Спасибо, утешила, — вздохнула Марина.

— А для чего еще нужны друзья? Конечно же, есть люди, знающие физику. Некоторые из них даже понимают ее. Допускаю, что можно найти и тех, кто ее любит. — Тут Александру передернуло. — Но, по-моему, физика — это ужасно, не говоря уж об электричестве, правда, электромагнетизм, по мнению многих, еще хуже. Тут, говорят, вообще ничего нельзя запомнить. Если же это все-таки удается, даже не знаешь, радоваться ли тому, что время не зря потрачено, или огорчаться своему падению.

Небрежно выдав столь непочтительную тираду в отношении одной из фундаментальных наук, Александра искоса взглянула на мать, которая преподавала хоть и не физику, но тоже фундаментальную науку — математику. Однако та лишь усмехнулась, давно привыкнув к подобным эскападам дочери и уделяя им ровно столько внимания, сколько они того заслуживали.

— Ну что, солнышко, выпустила пар? — В усталых Зининых глазах пробежали лукавые искорки. — Пока не сдашь выпускные экзамены, этот крест — твой, так что постарайся не выходить из берегов больше, чем это необходимо для эмоциональной разрядки.

Александра картинно надула губки и пару раз хлопнула длинными пушистыми ресницами, изображая обиду. На маму она вовсе не обиделась, но поскольку многочисленные родственники постоянно донимали ее в связи с планами на будущее, она по поводу и без оного упражнялась в остроумии, а также в теоретических основах отражения посягательств на свои приоритеты.

Дело в том, что жизнь большинства представителей их довольно обширного семейства была связана именно с точными науками, и — даже страшно сказать — с физикой. Поэтому в выборе профессии многочисленная родня пыталась склонить ее к чему-то более обычному и привычному для себя, нежели карьера художника, дизайнера или искусствоведа. Александра пока не сделала окончательного выбора, но кроме родителей и еще буквально пары родственников, все остальные давили ее докучливыми советами. Естественно, из самых лучших побуждений.

Марина знала, что предмета для конфронтации между матерью и дочерью нет, тем не менее, пока Александру не занесло окончательно, стоило сменить тему разговора. К счастью, она вспомнила о той безаппеляционности, с которой Александра заявила, что Рома непременно появится у них. Повернувшись к ней, Марина с любопытством спросила:

— Сашенька, а почему ты так уверена, что, не застав меня дома, Рома придет к вам? Конечно, вы знакомы, но он может и не…

— Потому что у него логика арифмометра. — Даже не дослушав, ответила Александра.

— Какого еще арифмометра?

— Обыкновенного. Черный такой, с ручкой, как у допотопной мясорубки, ее крутят, когда считают.

— А ты откуда знаешь? — растерянно спросила Марина.

— Господи! Видела по телевизору. Знаешь фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен»? Там коллективный привес пионеров считали на арифмометре.

— Девочки, — вмешалась несколько озадаченная Зина, — прошу прощения, но вы сейчас в своем уме или в уме Мэри Энн*? * В музыкальной сказке «Алиса в Стране чудес» по книге Льюиса Кэрролла Алиса поет песенку про Мэри Энн — всегда актуальном школьном персонаже, обладающем всеми мыслимыми недостатками. Вскоре, однако, Алисе приходит в голову, что после всех превращений она уже не в своем уме, а в уме той самой глупой лентяйки Мэри Энн.