Тетрадь кенгуру - Кобо Абэ

– Уйди! В сторону давай, в сторону!

Но было поздно. Я навалился на парня, обхватив его руками. Он упал лицом вниз, я – на него. Парень завопил во все горло. Я услышал топот ног. Чьи-то проворные руки накрыли меня одеялом и завернули в него. Так обходятся с буйно помешанными. В плечо вонзилась игла. Укол успокоительного. На меня тут же накатило сладкое забытье.

Следующее, что я узнал о себе, было то, что я снова лежу на кровати. Она была гораздо уже моей первой и походила на тележку для перевозки больных. Лежал я в каком-то коридоре. Свободно, не привязанный.

– Очухался? Это хорошо. – На меня смотрел вожак малолетних демонов. – Тебе дали легкое обезболивающее, потом сразу вкололи противотоксичное, потом стимулирующее…

– Кошмар какой-то!

– Ты уж извини. Подвернулся же тебе этот чудик. Твоей вины тут нет. Хорошо, свидетели были, поэтому сразу было понятно.

– А ты нашел телефон клиники, про которую я тебе говорил?

– Не волнуйся! Наш доктор подтвердил, что у тебя все анализы отрицательные, по крайней мере в отношение болезней, противопоказанных городским уставом… Так даже лучше получилось, потому что все равно тебя бы заставили провериться на венерические болезни.

– Врач что-нибудь говорил про мою болезнь, требующую лечения в горячих источниках?

– Я не слышал. Может, это врачебная тайна?

– Мне бы хотелось, чтобы он что-то посоветовал, по крайней мере дал свой прогноз.

– По-моему, он был сбит с толку.

– Как бы с ним поговорить?

– Ничего не выйдет. Ночная смена кончилась, и он поехал домой. Автобус только что ушел… Вообще-то, он работает в центральной больнице, а здесь у него только ночные смены… Но…

– Что?

– Он как-то неохотно тобой занимался, будто против воли.

– Вот оно что…

– Он выписал тебе разрешение. Подписал и печать поставил. Правда, есть условия.

– Какие еще условия?

– Да ты не бери в голову. Во-первых, ты не можешь пользоваться услугами, которые предоставляются в здании спа-центра. Во-вторых, можешь принимать процедуры лишь по ночам, когда нет других гостей, под открытым небом. И третье – ты должен жить только на своей кровати. Из соображений гуманности на случай дождя тебе выделят специальную прочную палатку.

Мне пришлось какое-то время дожидаться в вестибюле. Я разгладил брошенную кем-то утреннюю газету и, поглядывая вокруг, пробежал ее глазами. Судя по содержанию, мир скрипел и грозил расколоться на части. Вопреки ожиданиям никого из маленьких демонов видно не было. Скорее всего, детский сад располагался в другом здании.

Вожак был готов отвезти меня обратно в Сай-но Кавару.

– Извини, что приходится со мной возиться.

– Мне все равно туда надо. Минут через пять-шесть придет второй автобус.

– Не забудь позвонить в клинику, пожалуйста. Ведь здесь без страхового свидетельства и кредитки шагу не сделаешь.

– Слушай! У меня идея. Не хочешь в клубе «Помоги!» поработать? Помнишь, я дал тебе листок с текстом? Будешь следить, чтобы правильно читали. Интонации, ударения и все прочее… А взамен получишь бесплатный абонемент на купание и талоны на трехразовое питание… Как тебе?

– Да у них и так очень хорошо получается. Зачем еще я со своими указаниями?…

– Ребята замечательные, конечно. Но мы завалены заказами. Ты же знаешь, сколько сейчас разных сект расплодилось. Их все больше становится… В городской администрации решают, может, резервную группу подготовить. Если получится, я бы хотел организовать две смены. Тогда ребятам хоть немного полегчает…

– Можно попробовать, хотя я не уверен. Все равно делать нечего, пока карточек нет, – проговорил я безучастно, при этом где-то в глубине души испытывая чувство мучительного стыда. Если я останусь здесь надолго, мне будет гарантировано удовольствие, хотя бы издали, видеть эту девчонку.

Вожак вручил мне тонкую пластмассовую коробочку и бумажный пакет, а в нем две банки с напитками.

Облака низко нависли над землей, заслонив собою солнце.

– Дождь собирается.

– Надо, чтобы палатку привезли поскорее. Я на них там поднажму.

А вот и атласовская кровать – моя старая подруга. Я улегся на прохладную простыню. Какое удовольствие! – пружины мягко подались под моим весом. Я открыл банку с кофе. Слишком сладкий. Снял резинку, которой была перетянута пластмассовая коробочка, и развернул салфетку, приколотую зубочисткой к сэндвичу. Он был с яйцом, зеленью и ветчиной. Налетел порыв ветра. Я откусил сэндвич и тут же выплюнул. Ужасно! В сэндвиче были ростки дайкона. Пусть кто-то хотел сделать мне неприятно, но это уж чересчур! К горлу подкатила тошнота. Наконец я понял, почему на врача тогда напала такая жестокая рвота. Я появился в клинике как раз после того, как он кончил поглощать натто с пророщенным дайконом. Надо понимать, что человек, которого не раздражает собственная перхоть, не выносит вида чужой. Здесь то же самое. Чистая физиология.

Пошел дождь. Дождь ли? Скорее с неба падали крупные капли тумана. В отсутствие палатки я накрыл голову одеялом, выковырял из сэндвича все ростки. Разжевал один и проглотил. Меня тут же вырвало. Набил рот яйцами и ветчиной уже без дайкона – и через секунду все оказалось на земле. Я уже успел основательно вымокнуть, а рвота не прекращалась.

Из-под сваленных в кучу рваных облаков, устроивших на небе настоящую свистопляску лезли все новые, еще более темные. Дождь лил с нарастающей силой. Сколько я ни напрягал слух, до меня не долетал ни один звук, который говорил бы о приближении хора маленьких демонов. Неужели второй автобус с туристами, мечтающими увидеть Сай-но Кавару, отменен?

Одеяло намокло, хоть выжимай. Но в этом не было никакого смысла. Обещанную палатку в лучшем случае привезут после обеда. В носу щипало – верный признак наступающей простуды. Если уж я промок до нитки, может, взять и нырнуть в реку? Получится настоящая ванна, почему бы не воспользоваться полученным разрешением. Одним камнем убью двух птиц – буду лечиться от ростков дайкона и бороться с простудой.

Воодушевившись этой мыслью, я соскользнул с кровати. При этом умудрился удариться копчиком о трубу и ободрать кожу. Правильно! Физкультурник я никудышный. В школе в младших классах никак не мог через козла перепрыгнуть.

Взбаламученная ливнем, река помутнела, прозрачность воды упала до нуля.

Осторожно ощупывая дно ногами, я сделал пять-шесть шагов от берега. Дно пошло под уклон. Я присел на корточки, вода поднялась почти до подбородка. Меня охватило нежное тепло. С нижней точки окружающий пейзаж выглядел совсем по-другому. Застывшие глыбы желто-зеленой лавы, сверкавшие намокшими боками, подпирали необъятный бесформенный мешок с дождем. Прямо-таки картина ада, грубо намалеванная на стене храма в горном захолустье. Остатки сэндвича, которые я держал в руке, расползлись в пальцах. Было бы о чем жалеть! Затянувшая окрестности влажная пелена – это не слезы, а струи дождя, беспрерывно хлещущие в лицо.