Новогодняя сказка для ведьмочки - Елена Казанцева

скользят, и она какой раз носом клюет в брюки отцу Ярослава.

— Девушка, вы так можете меня лишить последней надежды…и последнего достоинства…

— Ой, простите, извините, не почувствовала вашу надежду….или чего там у вас еще есть…достоинства…

Наконец, мне удается поднять Анжелку, и она отползает в сторону, обдирая коленки об лед. Пришлось немало потрудиться, чтобы поднять высокого и довольного плотного мужчину.

Стояли втроем на тротуаре, красные, запыхавшиеся, мокрые от снега, с исцарапанными ладонями и коленками. Игорь Ярославович в грязном пальто с оторванной пуговицей и помятом костюме рассеяно оглядывал нанесенный ущерб.

— Может, вы ко мне зайдете, я почищу ваше пальто и пуговицу пришью? — тихонько спрашиваю его, мне жутко стыдно и неудобно, из-за моих детей сегодня пострадали сразу три человека.

— Ну, если угостите чаем… с коньяком….

Ох, и жук этот Игорь Ярославович!

Я киваю, и приглашаю в дом. Мы идем к нашему крыльцу, позади тащится хромающая Анжелка и бурчит: Ага, дайте чаю попить с коньяком, а то так кушать хочется, что переночевать негде, тут вам и почистить, и коньячок, и сено в шоколаде…

Я зло глянула на Анжелку и за спиной показала ей кулак. Чего ворчит, сами виноваты, нельзя горку на проезжей части было устраивать.

Устраиваю гостей на кухне, быстро набираю номер нашего дворника и прошу того засыпать злосчастную горку песком.

Пальто пришлось повесить сушиться, да и костюм пришлось отправить туда же, а на Игоря Ярославовича натянуть халат бывшего мужа, хорошо завалялись у меня его вещи. Ублажаю гостя коньяком и кофе со сливками. А тот развалился в кресле, как мартовский кот на завалинке, довольный, щурится, строит глазки нам с Анжелкой, подмигивает.

— У вас божественный напиток, Юлечка! Кто научил вас так превосходно готовить кофе, — мурлычет Игорь Ярославович.

— Бабушка, она — турчанка, и прадед у меня турок, так что это у нас в крови, — краснея, говорю я.

— Ммммм, очень редкая у вас масть, никогда не видел турецкой крови с рыжими волосами, — он говорит мягко, словно масло в горле перекатывает, как мурлыкающий кот, призывающий свою кошку, того и гляди я сама мартовской кошкой заору.

— Дед турок был рыжим и кучерявым, — сама глазом кошу на этого престарелого котяру, хотя нет, это не престарелый, а такой битый в боях кот в годах.

Отец у Ярослава выглядит хорошо, хотя ему явно далеко за шестьдесят, он подтянут, не скажу, что строен, но видно за фигурой следит. Красиво подстриженные седые волосы уложены ежиком, он чисто выбрит, глаза не потеряли той яркости, что бывает у молодых (так и хочется сказать «котов»), красивые черты лица притягивают. У него та благородная старость, которую не скрывают, а скорее несут, как достоинство.

Да и говорит Игорь Ярославович мягко, протягивая гласные, словно одним голосом ласкает, даже не прикасаясь руками. В его интонациях так много мягких звуков. Один в один котяра Лео. Даже Анжелка разомлела, смотрит на него глазами с поволокой, улыбается во все свои тридцать два белых зуба, спинку выгнула, того и глади в кровать утащит.

Не судьба была нам насладиться вкусным кофе, на моем крыльце появляется следующий гость — Ярослав.

Появился он внезапно, как говориться «Не ждали».

— Папа, — таращит глаза на отца Ярослав, удивленно рассматривает того, словно видит впервые.

— Ярослав, я заезжал к тебе по делу, но тебя дома не было, и я решил заглянуть к соседке.

Ярослав удивленно моргает, осматривая отца, раздетого, в чужом мужском халате, сидящего в обществе двух девушек. Уж не знаю, что там у него в голове пронеслось, но лицо его перекосило, словно он уксуса глотнул.

— Папа, может, ты уже оденешься? Пошли домой, там поговорим.

— Яр, мне тут любезная хозяйка пообещала пуговицу к пальто пришить, так что я допью кофе, побеседую с милой хозяйкой и приду, — от таких речей отца у Ярослава челюсть отвалилась, а Игорю Ярославовичу, как с гуся вода. Он восседает во главе стол как падишах в гареме, попивая кофе и кося глазом на Анжелкину грудь третьего размера.

— Юля, можно тебя на минутку, — Ярослав разворачивается и идет в коридор, я плетусь за ним.

— Как там ваша девушка? — интересуюсь я, а у самой поджилки трясутся.

— Все хорошо, ничего страшного не произошло, просто шишка на лбу, — и я выдыхаю. — Юля, я хотел бы переговорить о ваших детях! Давайте договоримся, что если они захотят еще что-нибудь устроить на нашей совместной площадке, пусть спрашивают сначала разрешение. Хорошо?

— Хорошо, ну и вы, Ярослав, будьте добры держать своих девушек на поводке и в наморднике, а то, боясь, что когда-нибудь они сорвутся и меня покусают, вдруг от них бешенством заражусь, — язвлю в ответ.

— Ну, что вы, Юлечка, они покусать не могут, разве что лапками поцарапать.

— Да что вы, Ярослав, вы видели какие когти на этих лапках, скорее это кинжалы, а не ногти, заразу еще занесут, потом век не вылечишься!

— А вам, Юлечка, смотрю, в рот палец класть нельзя, вы его откусите!

— Ярослав, не надо пальцы совать, куда не попадя, случайно могу по локоть откусить!

— Да кто бы сомневался, а этого престарелого Казанову гоните в шею…Не успеете и глазом моргнуть, как он соблазнять начнет.

Ярослав кивает в сторону моей кухни, криво усмехается и уходит.

Вот и поговорили.

Глава 14 (от Ярослава)

Все завертелось и понеслось, вихрь событий…

Только увидел, как развернулась и побежала за Юлей Лана. Взметнулись полы неприлично короткой шубки, открыв на всеобщее обозрение неглиже, и вот уже до меня донеслись крики с улицы.

Боже, опять соберутся соседи, мне с прошлого случая хватило косых взглядов и насмешек. Мне еще жить в этом поселке.

Пришлось поспешить вслед, даже не успел обувь одеть и накинуть что-нибудь на себя. В голове прокручивал варианты, как погасить конфликт. Хотя зачем гасить. Заберу дерзкую Лану, утащу домой, поговорю и отпущу на все четыре стороны. Сколько раз убеждался, что не стоит подолгу встречаться с одной и той же девушкой. Она привыкает к тебе, начинает что-то придумывать, в ее голове рождаются мечты о свадьбе…

А я не готов к такому повороту. Только не с Ланой.

Выскочив на улицу, услышал крик Лана: Стой, стерва, патлы вырву!

Мелькнула светлая шубка Ланы, та бежала, огибая криво припаркованную машину. Она пронеслась и исчезла…

На другой стороне дорожки стояла Юля, и удивленно смотрела куда-то вниз.

Неужели упала? — пронеслось у меня в голове.

И точно, когда я подбежал, Лана безуспешно пыталась встать на скользкой полосе дороги, там, где дети Юли вылили воду. Ее