Почти как три богатыря - Николай Шмигалев

– Как это она яблоком умудрилась уколоться? – удивился Иван, внимательно слушавший лекцию по зарубежной истории.

– Хоть убей, не знаю! Можа, вредительница, иголок в него понатыкала, можа ещё чего удумала, – выпалил страж. – Все свидетели и очевидцы в состоянии «нестояния». Там же – в отключке. И, слышал я от арестованных мной намедни мародёров, – шёпотом продолжил дядька информировать богатырей, – что проклятье это ещё лет сто действовать будет. У них один человек «за бугром» случайно укололся своей же булавкой и что вы думаете?

– Что??? – выдохнули богатыри.

– Всё! Тут же об землю хлобысь, и захрапел непробудным сном, – пограничник опять хлопнул себя по колену. – Так что проход туда категорически запрещён, – указал страж на заросшую травой и деревцами дорогу за шлагбаумом, – Идите в обход через другие страны. Инструкции я нарушить не могу, и не просите. Я под присягой крестик ставил! Буду стрелять на поражение!

– Нам через другое царство топать не с руки, точнее, не с ноги, – озабоченно сказал Василевс, поглядывая на одичавший от одиночества заграничный лес. – Уйма полезного времени впустую уйдёт.

– И здесь чего-то пробираться не хочется, – протянул Иван и тоже глянул за шлагбаум. – Однако этот путь куда более короткий.

– А может, всё-таки договоримся? – многозначительно подмигнул Сероволк дядьке. – Мы за ценой не постоим!

– Нет, не договоримся! – бескомпромиссно замотал головой пограничник. – Я опосля себе не ни за что на свете не прощу, что за тридцать целковых на верную погибель вас пропустил.

От слов этих богатырям стало приятно, что есть ведь ещё на земле народ неподкупный, да за других искренне радеющий. Хотя приятность их совсем скоро была немного, не омрачена, нет, а, я бы сказал, поколеблена.

– Правда, есть один пунктик в аннотации к проклятью, – подмигнул им страж границы. – Который прямо гласит, что «разрешено пущать в захворённое кудесной спячкой королевство исключительно принцев, князей или иных герцогов королевско-голубых кровей, для попытки вывода принцессы и всего королевства из бедственного состояния». Ибо только истинно царский поцелуй отключит колдовские чары. Вот если бы среди вас, богатыри, случайно оказался кто-либо из перечисленных лиц.

– Отчего же случайно! – моментально смекнул Сероволк. – Один из нас как минимум целый Царевич! У него и запись в заграничном пачпорте имеется!

– Иди ты?! – настала очередь выкатывать глаза пограничнику. – Ну-кась, покажь документ, кто из вас Царевич?

– Вань, покажи пачпорт дяде, – попросил цыган Царевича.

Иван, ещё до конца не понимая всей наглости аферы, затеянной Сероволком, без задней мысли предъявил свой пачпорт.

– Ёк-макаёк! – побледнел пограничник. – Целый ЦА-РЕ-ВИЧ здесь, и молчит анонимно. Прошу простить, что не признал сразу «вашсокбродь»!

– отдал он воинское приветствие Ивану, вытянувшись в струнку.

– Так мы того, инкогнито, – поддержал начинания цыгана Василевс. – Сопровождаем Царевича в его секретно-государственной миссии. Не хотели раскрываться. только вам. в порядке исключительно-служебной необходимости. Но чтобы больше никому, ни-ни.

Колдун погрозил пальцем пограничнику.

– Рад стараться! – приложил и вторую руку к виску стражник, чувствуя подступивший к горлу комок инфаркта. – Мой рот как граница!

– В смысле?

– На замке!

– Да ладно тебе, служивый, – попытался Яшка расслабить взвинченного пограничника. – Не напрягайся. Мы просто пройдём туда, – показал Сероволк за кордон, – а ты за нами шлагбаум – чик! – закроешь, и служи себе дальше, никого опять не пускай туда. Может, по возвращении наш Царевич тебя к ордену с бантом «за заслуги», перед кем там у вас «первой степени» представит.

Иван, уже сообразивший смысл происходящего, чуть всё не испортил.

– Ну-ка хватит глумиться над служивым! – напустился он на Сероволка с Премудрым. – Нашли над кем измываться! Какой я вам Царевич! Не слушай их, товарищ! Врут всё они!

– Есть! Так точно! Никак нет! Врут! – отрапортовал пограничник, пожирая глазами Царевича-«ЦАРЕВИЧА». – Разрешите идти на пост, ваше высоченство?!

– Иди уж! – вздохнул Иван, поняв, что теперь служивого не переубедить: не понаслышке знал, ежели кому из вояк вбить в голову, будто перед ними высокопородное начальство, как самые бойкие из них в один момент превращались в тупоголовых зомби каких-то.

– И нам пора! – подхватили под руки Царевича богатыри-авантюристы, пока тот ещё чего не выкинул, и потащили его мимо открытого стражем шлагбаума в спящее королевство.

– Только не забудьте, ваше высоченство! – крикнул удаляющимся богатырям пограничник. – Первый поцелуй в губы – и никак иначе! А ежели иначе – каюк!

Сероволк помахал ему на прощанье рукой, и троица растворилась в зарослях дороги, словно и не было никого.

Спустя несколько напряжённых минут страж границы, наконец, опустил начавшую затекать руку от стального головного убора и, закрыв шлагбаум на замок, размашисто замаршировал вдоль поста.

* * *

А пока наши герои продираются через запущенную территорию заграничного королевства, поступило предложение смотаться методом телепортации к царскому дворцу, ибо там назревает из левого ряда вон, что-то интересное. Сконцентрировались, и если все готовы: и р-р-раз, и два-а-а, и тр-р-риии!

Вуаля! Мы уже в гуще дворцовых интриг и событий.

Итак, смотрим, что здесь новенького.

* * *

– Государь-батюшка! Царь Владибор Ильич! – без стука забежал в палаты царские боярин Годунович, с недавних пор назначенный доверенным лицом самодержца и советником по особо непонятным вопросам. – Беда, государь! Беда! Не вели казнить!

Дремавший в послеобеденной тиши богатых покоев царь Владибор нервно протяжно зевнул (Годунович по дворцовому этикету прикрыл глаза рукой – не царю же ладонью рот самодержавный прикрывать от глаз подчинённого личного состава) и ободряюще, мол, валяй, порть царю настроение, кивнул боярину.

– Там эта, Баба-Ягодка к нам, царь-батюшка, пожаловала! – отвесил поклон Годунович. – На тройке запряжённых медведей приколесила!

– Действительно беда, – усмехнулся царь. – Безвредная ведьма во дворец пожаловала на медведях! А то, что у меня под носом половина штата сотрудников упыри-кровососы ошиваются – тебя не смущает?! Вторая треть – дурак на дураке дураком погоняет, это, по-твоему, норма?! А третья четверть – оборотни в эполетах – вообще прелесть, да?! А ты тут на Ягодку наговариваешь, бедой её обзываешь. Она как раз-таки ещё полбеды, причём, меньшая половина.

– Ой, не о том я ропщу, государь, что ведьма к нам пожаловала, – согнулся в реверансе боярин. – А о том, что катастрофические обознатушки вышли у нас.

– Куда вышли?

– Не куда, а «с кем»! – схватился за голову Годунович. – Мы не тех приняли за этих, кем они себя не выдавали!