Осман. Его маленькая слабость - Мари Арно

class="p1">— А я трубки не беру.

— Вот как. Звонить буду — тоже не возьмете?

— Ну-у… Подумаю.

— Ишь какая. Упрямица что ли?

— Это еще кто?

— Да так, персонаж один из мультика детского.

— Ого, увлекаетесь мультиками?

— Не, я больше по части боевиков и стрелялок.

— А мультики кто смотрит? — Вот тут реально удивлена.

Делает небольшую паузу, а потом…

— Моя дочь.

Ого. Вот это поворот. Не думала, что у него есть дети, он выглядит… Не как папа.

Подкачанный, подтянутый, хорошо одетый. Это я с собой сравниваю?

Только сейчас замечаю, что у него за машина. После встречи с Османом как-то было не до этого, все в голове перемешалось.

— Вы… точно администратор в торговом центре?

Ну как бы… Может себе наемный рабочий позволить ауди? Я не знаю, последняя эта модель или предпоследняя, но салон кожаный, свеженький.

Просто меня никогда не интересовали такие вещи, наверное, поэтому я даже не заметила, в какую машину сажусь.

— А вы меня раскусили, Поля.

Улыбается. Он вообще собака-улыбака. У меня у подруги Ульки, кстати, такое прозвище. Она тоже по части улыбок спец.

Как в прямом, так и в переносном смысле.

Стоматолог Улька, вот. И улыбка у нее тоже шикарная, прямо как у Олега.

Кстати, а он точно Олег?..

Кажется, задаю этот вопрос вслух.

Опять улыбка, отвечает, глядя прямо в глаза:

— Нет, не Олег, но я могу все объяснить.

Ой-ой…

— И кто же вы? Зачем соврали?

— Скорее ввел вас в заблуждение.

— А это разве не одно и то же?

— Не совсем. Но сейчас не об этом, — качает головой Олег. — Меня зовут Назар, и я владелец клуба тайского бокса.

— Вот как.

Замолкаю, потому что… Что тут скажешь?

Я помню, что в тот день, когда украли Каришку, мне было совсем не до этого — не до выяснений того, кто есть кто.

У Олега… то есть, у Назара висел бейджик с именем Олег, вот я и подумала, что он и есть администратор.

— Почему вы вызвались мне помочь?

— Я раньше работал в органах, так что… Можете считать это зовом долга.

Ну ничего себе подробности!

Мог бы еще утром, когда отдавал паспорт, сказать, что не Олег, хотя там все происходило в такой суете, что, наверное, было не до этого.

Я бы и не заподозрила что-то неладное, если бы он не вызвался подвезти меня до дома.

— Опять вы загадочно молчите. — Назар смотрит на меня, словно пытается прочесть мои мысли.

— Странно все это.

Правда ведь, странно. Выглядит как сценарий какого-то американского фильма, где главная героиня знакомится с мужчиной своей мечты.

Упс, в моем случае Назар под это определение не попадает.

Как там говорят, герой не моего романа.

Все при нем, но… не торкает меня, не мое.

— Извините, если я вас разочаровал.

— Нет, все в порядке. Просто… не люблю, когда остаюсь дурой.

— А вы остались дурой? — Снова улыбка.

— Чувствую себя так, по-крайней мере.

Вибрирует телефон. Васька звонит. Ну все, Каришка, видать, там вовсю концерт закатила.

— Олег… простите, Назар, мне пора бежать. Спасибо вам за помощь.

— Давайте завтра заеду за вами?

— Зачем? — хлопаю глазами, опешив от его предложения.

— Погуляем. И дочку берите.

— А вы свою возьмете?

— Могу, если вы не против.

— Я не против, просто… Ой, Назар, полундра, Васька три раза позвонила, значит, дело плохо! Я побежала! Созвонимся лучше!

Выскакиваю из машины, на ходу доставая ключи. В такие моменты я плохо соображаю, мне все время кажется, что с дочерью может что-то случится.

Ульяша, подруга, даже поставила мне диагноз — синдром «яжматери» и обострение социальной ответственности, вот.

Дурашка она у меня, жаль, укатила в Питер, но там у нее какие-то разборки с бывшим мужем, который решил отжевать семейный бизнес.

— Вааась, я дома! — на ходу скидываю сапоги и куртку.

— Ну наконец-то!

Зареванная Васька выходит ко мне с притихшей Каришкой на руках.

— Что такое? Почему ты плакала? Карина? С ней что-то не так?

— Все нормально, просто…

— Что, Вась? — сердце в пятки уходит, когда вижу ее такой.

— Нам окно разбили. Я камень подобрала, хотела обратно швырнуть, а там записка. Поль, кто нам угрожает? Они пообещали, что в следующий раз сожгут нашу квартиру-у-у…

Вася заливается слезами, а я…

Господи, как же теперь жить? Что если эти подонки воплотят в жизнь свою угрозу?..

Мне становится очень страшно…

Нет, так нельзя, такими темпами можно и свихнуться от страха. Беру себя в руки.

— Так, не реви, Вась. Давай, умойся хорошенько, и идем покушаем.

Вася громко шмыгает покрасневшим носом и, отдав мне малышку, уходит в ванную комнату.

Лихорадочно соображаю, как быть дальше.

Написать на них заявление, что ли? На этих упоротых вымогателей, которые спят и видят, как бы прибрать к рукам папину квартиру, а нас, по всей видимости, хотят просто вышвырнуть на улицу.

Ни за что! Я не дам им этого сделать!

Завтра же пойду в полицию и напишу заявление. Основание есть — записка и фото разбитого окна.

До последнего тянула с этой процедурой, но больше нельзя — в ход пошли не только телефонные угрозы.

А тянула я только потому, что не хотела, чтобы доброе имя отца было осквернено такими вот всплывшими историями из прошлого. Вдруг бы его коллеги узнали?

Теперь я даже не уверена, что эти долги — не развод тех, кто решил отыграться на нас в отместку отцу.

— Поль, а можно я завтра в школу пойду? — Вася мнется у порога кухни.

В уголках ее светло-карих глаз все еще блестят слезы.

Смотрю на нее и вижу себя. Разве что Васька ростом пониже, но все остальное — один в один.

Худенькая, чуть угловатая, еще не оформилась до конца как девушка. П из-за нашей фирменной, пышной шевелюры выглядит как одуванчик.

— Я спрошу у Милы Захаровны, она говорила, что со следующей недели, но думаю, против не будет, если начнешь пораньше.

Я более чем уверена, что это рвение к учебе вызвано нежеланием оставаться здесь, в квартире. Да и Вася у меня девочка старательная, умная, ей лучшая пища — это знания.

— Испугался, птенчик? — протягиваю руку к сестре и привлекаю к себе, мягко обняв