Мой любимый друг - Алла Касперович

Выбравшись на поверхность, друзья разделились.

– У меня ещё кое-какие дела есть, – пояснила Алина.

– Могу с тобой пойти, – предложил Паша. – Всё равно делать нечего.

– Нет, – покачала головой девушка, – я одна пойду.

Хоть парню и хотелось расспросить её, куда она собирается и почему не хочет ничего рассказывать, но делать это не стал. Захочет – поделится, а в душу друг к другу они никогда не лезли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Понял. Звони-пиши, если что!

– Хорошо, – улыбнулась Алина, но несколько рассеянно.

Глядя вслед удаляющейся подруге, Пашка не мог отделаться от мысли, что девушку что-то гложет, но делиться она почему-то не желает. Что ж, если ей всё же понадобится помощь, она знает, к кому обратиться.

Особых планов у Паши и правда не было, поэтому он отправился домой. По дороге не забыл зайти за шоколадкой для матери. Хоть он ни в чём пока не провинился, однако его не покидало чувство, что покупка отнюдь не была лишней.

Жара очень быстро сдавала свои позиции, и многие, кто решился в последний летний день выйти на улицу в шортах или коротеньких платьицах-юбочках об этом горько пожалели. Тучи в считанные секунды затянули до того безоблачное небо, и то и дело начали проскакивать молнии, догоняемые раскатами грома. В воздухе стояло такое напряжение, что было трудно дышать. А дождь начался так резко и так сильно, словно кто-то наверху опрокинул огромное ведро воды.

До подъезда было всего ничего, но Пашка успел промокнуть до самой последней ниточки нижнего белья. Кроссовки набухли и неприятно хлюпали, а смартфону наверняка грозила смерть храбрых. Вот и как можно после такого верить метеопрогнозам, если на сегодняшний день осадков не обещали! Вот совсем!

– Мам! – с порога заорал Пашка. – А чем это у нас тут воняет?

На голос младшего хозяина из ванной вышел Бонифаций, убедился, что всё в порядке, но назад не вернулся – решил обойти свои владения.

– Тебе кажется! – ответ донёсся из материнской комнаты.

Пашка пожал плечами, вымыл руки и пошёл к себе за сухой одеждой. И через несколько минут он снова был в ванной, но только на этот раз под струями горячей воды. Кто бы мог подумать, что всего за такое короткое время можно настолько продрогнуть! Интересно, а как там Алинка добралась? На звонок она не ответила – номер недоступен. Может, батарея села?

Пока младший хозяин наслаждался водными процедурами, Бонифаций караулил под дверью ванной. Несколько раз возмущённо мяукнул, поскрёбся, но ответа не дождался. Ничего, придёт праздник и на кошачью улицу.

Насчёт Алининого телефона Паша не угадал. Как только прогремел первый раскат грома, девушка выронила свой смартфон из рук, тот упал на асфальт, экран разбился, батарея вылетела и, к несчастью, попала в пластмассовую мисочку, в которую сердобольные прохожие налили воды для бродячих кошек и собак. И хоть Алина и не считала себя дурой, однако именно в этот раз повела себя крайне глупо: достала аккумулятор из миски, вытерла его салфеткой, вставила обратно в телефон, включила его… Тот пожужжал немного, пискнул, на экране засветилась какая-то надпись на абракадабрском языке, свистнул, крякнул и затих. Как подозревала Алина, навсегда.

Особо девушка не расстроилась, ведь всё равно пора было давно купить новый телефон, тем более что и деньги именно на него лежали в шкатулочке, подаренной ещё отцом. Что ж, значит, откладывать больше некуда.

По-хорошему, сейчас бы домой бежать, ведь вот-вот должна была разразиться гроза, но Алина не привыкла отступать, а потому продолжила свой путь. У дома, где ещё совсем недавно жили Астаховы, она остановилась и уставилась на асфальт, надпись на котором лишила человека жизни. Сейчас роковые буквы были старательно замазаны белой краской, а поверх кто-то талантливо нарисовал полевые цветы.

Долго здесь Алина задерживаться не стала, подбежала к подъезду, трясущейся рукой набрала цифры на домофоне, однако дверь ей никто открывать не стал. Похоже, квартира всё ещё была пуста. Алина каждый день пыталась связаться с Викой, испробовала множество способов, но так и не смогла напасть на её след. Словно розоволосая девушка исчезла насовсем. Как бы Алина ни храбрилась, сколько бы она ни доказывала Паше, что уже обо всём забыла и идёт дальше, но себе она могла признаться: эта история её не отпустила и вряд ли когда-нибудь отпустит.

Когда же Алина добралась до своего дома, дождевая вода стекала с неё ручьями. Срочно в душ! Совсем не хотелось бы заболеть в самый первый настоящий учебный день! А ведь завтра столько всего интересного!

Злоключения Алины на сломанном телефоне не закончились. Сначала у самого́ подъезда развалились её любимые белые босоножки. Причём сразу обе. Затем дверь решила подшутить над девушкой и открылась только с двенадцатого раза. И в довершение всего сломался лифт. Пришлось подниматься босиком, а идти по бетону в такую холодину – не самое приятное действие.

Наконец-то родной этаж, родная дверь в общий тамбур… Алина наступила босой ногой на коврик у входной двери и тут же отпрянула. Ей показалось, словно сразу несколько иголок впились в её ступню.

– Да что такое? – пробормотала девушка, присела на корточки и приподняла половицу.

И та оказалась утыканной швейными булавками. Кажется, у Алины появился враг. Или он у неё уже давно?

Вечером Пашка застал Алевтину Анатольевну рыдающей за кухонным столом. Она размазывала слёзы по лицу, её плечи тряслись, и повсюду валялись использованные бумажные носовые платочки.

– Мам, что случилось? – парень тут же подскочил к ней, присел на корточки и заглянул ей в глаза. – Мам?

Ответить Алевтина Анатольевна не могла – её всё ещё душили рыдания, поэтому она указала дрожащим пальцем на висящий на стене телевизор. Увидев на экране знакомую собаку, Пашка облегчённо выдохнул, взял со стола пульт и выключил злосчастный «зомбоящик».

– Мам, я тебя сколько раз просил не смотреть такие фильмы! А ты ещё и «Хатико» выбрала! – Он поднялся на ноги. – Ты б ещё «Му-му» почитать решила!

Алевтина Анатольевна затравленно посмотрела на сына, всхлипнула, всхрюкнула, уронила голову на руки и разразилась рыданиями с новой силой. Пашка тут же пожалел, что упомянул историю, из-за которой и сам пролил не одну скупую мужскую слезу.