Чужая земля - Игорь Пресняков

– Ступай спать, – решительно поднимаясь со стула, приказал Андрей. – Думаю, завтра ваши беды закончатся.

Он прошел в конец коридора и черным ходом спустился в подвал.

Голова едва не касалась низкого потолка. Из полуоткрытой двери слева падала узкая полоска света. Андрей коротко постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

В центре сводчатой просторной комнаты, за освещенным керосиновой лампой столом сидел человек в овчинном тулупе. При появлении гостя он обернулся и исподлобья поглядел на Рябинина.

– А-а, новенький… – хрипло проговорил человек и зашелся свистящим кашлем. – Заходи, – прочистив горло, махнул он рукой.

Андрей уселся на свободный табурет и осмотрелся. Вдоль стен рядами помещался дворницкий и садовый инвентарь; с топчана в углу сполз на пол рваный ватный тюфяк. Перед хозяином комнаты стояли изрядно початая бутылка водки, тарелка с обглоданными костями и зеленая эмалированная кружка.

– Отдыхаете? – кивнул на остатки «пиршества» Рябинин.

– Работаю, – ухмыльнулся человек.

Он был далеко не молод, но крепок телом, несмотря на стойкое пристрастие к спиртному. На загорелом, задубелом от постоянного пребывания на свежем воздухе лице тускло мерцали холодные презрительные глаза.

– Вас, никак, Андрей Петровичем зовут? – уточнил хозяин.

– Да, я новый учитель истории, – ответил Рябинин.

– Слыхали. А я – Евдоким Капитоныч, детдомовский сторож и… – он подавил икоту, – «ночной заведующий». Хе-хе… Что, Петрович, скучно сидеть на дежурстве-то, а?

– Невесело.

– А я вот привыкший. Не первый год тут обретаюсь, еще при семинарии начинал.

Сторож скосил глаза на бутылку:

– Выпьешь?

Андрей изобразил улыбку:

– С удовольствием! Однако, – он постучал ногтем по стеклу, – здесь на двоих будет маловато. У меня в комнате есть два пол-литра, не возражаете?

– Тащи! А я покамест закусить соберу.

* * *

Выпив бутылку водки, сторож оттаял и приступил к подробному изложению собственной биографии. Рябинин рассеянно слушал его бесхитростную историю и старался преодолеть опьянение.

– …Уж так повелось в этом доме: сторож тут – немалая величина, – подвел резюме Капитоныч. – Спросишь, почему? А потому как заведение у нас особенное. И прежде-то семинаристов в строгости держали, а нынче – и того хлеще. При таковых порядках от сторожа многое зависит! Заточат озорника в карцер, а кто водицы принесет, кто покормит, кто утешит? Окромя меня – и некому. По ночам, бывало, семинаристы побегут в город по девкам, да в кабаки, а кто хулиганство покроет? Опять же – Капитоныч!

Ну, не за ради бога, конечно, – за сердечную благодарность. Тот стаканчик нальет, другой копеечку сунет. Справедливо? То-то и оно. Начальство, опять же, уважает. Заведующий наш, хоть и правильный товарищ, однако и сам не без греха, любит палку перегнуть. Снова Капитоныч чужие грехи покрывает! Да и велики ли грехи? С нашими стервецами беспризорными и надобно держаться строгости, того и гляди – дом динамитом подорвут и разбегутся.

– В самом деле? – усомнился Андрей.

– Э-э, гражданин ты мой товарищ! – снисходительно покачал головой сторож. – Повидал бы ты, каких негодников сюда привозили! Не гляди, что сопливые, – жулье на жулье, да жульем и погоняет. И доведись, до чего все злобные – прямо как волчата. Как-то раз я одного за ухо крутанул, – так он змеей выскользнул да финку из кармана выхватил. Хотел, гаденыш, меня в брюхо пырнуть. Ну уж я не сплоховал – навернул ему с плеча по наглой роже.

Андрей налил Капитонычу полкружки, плеснул глоток себе и предложил немедленно выпить.

– Крепко ты, Петрович, подгоняешь, – заметил сторож, поднимая кружку. – Смотри, упаду!

Он медленно, судорожно сглатывая, выпил, с шумом выдохнул и понюхал корочку ржаного хлеба. Через пару минут Капитоныч стал бормотать какую-то несуразицу и даже попытался спеть. Андрей выждал короткую паузу и провозгласил тост за Чеботарева.

– За Донатыча – святое дело, – уронив голову на грудь, буркнул Капитоныч и подставил кружку.

Выпив за заведующего, он извинился и переполз на топчан. Помычав минут пять, сторож захрапел.

Рябинин сполоснул голову под умывальником, отыскал в кармане тулупа Капитоныча связку ключей и, взяв «керосинку», вышел из комнаты.

Карцер находился в каморке напротив, за обитой кровельным железом дверью.

Внутри на сколоченном из соснового горбыля топчане Андрей обнаружил свернувшегося калачиком мальчишку лет двенадцати. Разбуженный грохотом замка и светом лампы, он недовольно сощурился и приподнялся на локте.

– Ты Володя Никитин по прозвищу Балтика? – наклоняясь над арестантом, спросил Рябинин.

Мальчик почувствовал винный запах и испуганно отполз на дальний край топчана.

– Я Балтика, – тихо пробормотал он.

– Не бойся, – садясь рядом, сказал Андрей. – Мне стало известно, что тебя наказали…

– Вы ведь новый историк? – привыкнув к свету, наконец узнал его Балтика. Он посмотрел на открытую дверь карцера: – А где Капитоныч?

– Пьяный спит. Я не учитель, Володя. Руководство ОГПУ послало меня разобраться в ваших бедах.

Балтика растерянно захлопал глазами.

– За что тебя сюда упекли? – поинтересовался Андрей.

Мальчик пожал плечами:

– Выскочил за ворота обменять перочинный ножик. Поболтал с ребятами, в расшибалочку сразился.

– Сейчас мы незаметно выйдем в город и прогуляемся до ближайшего отделения милиции. Ты там все подробно расскажешь. Собирайся!

– Так нечего собирать, – робко улыбнулся Балтика. – Как был в рубахе и портах, так и схватили. Хорошо еще, ботинки оставили.

– На дворе прохладно, подожди, принесу тебе одеться.

Рябинин вышел и вскоре вернулся с тулупом Капитоныча.

– Ну уж не-ет! – замотал головой Балтика. – Сторож меня потом замордует.

– Думаю, ни его, ни Чеботарева ты больше не увидишь, – успокоил мальчика Андрей. – Натягивай поскорее кожух!

* * *

– Следователь ОГПУ Рябинин, – опережая вопрос дежурного милиционера, козырнул Андрей. – Мне нужен телефон.

Он сунул милиционеру документы и взялся за трубку:

– Барышня! Три – пятьдесят семь, будьте любезны, – Андрей ждал ответа и поглядывал на стоявшего в сторонке Балтику. Облаченный в огромный тулуп, мальчик раскраснелся от ходьбы и с нетерпением топтался у стойки дежурного. Наконец в трубке послышался знакомый голос:

– Слушаю!

– Товарищ Черногоров? – для порядка справился Андрей. Краем глаза он заметил, как насторожились милиционер и Балтика.