Ее темные крылья - Мелинда Солсбери

должна быть разбита от этого. Но нет. В моем сердце темное пятно настаивает, что это справедливо.

«Нет», — яростно думаю я.

Разве?

Я смотрю на Оракула.

— Я не думала…

Она вдруг серьезнеет, словно не смеялась, и мои слова пропадают.

— Ты не думала. Ты устроила бардак. Посмотри на себя, Несущая Смерть.

— Что я могу сделать? — я должна что-то мочь сделать. Должен быть способ исправить это. — Я могу попросить его отменить это?

— Он — не джин, Кори Оллэвей. У тебя нет еще двух желаний, чтобы решить свои проблемы.

— Так что будет теперь?

Она фыркает.

— Иди домой. У тебя был ценный урок: осторожнее с желаниями, особенно, когда рядом боги. Живи дальше.

— И все? — уплыть домой. Поужинать с Мерри и папой, спросить, как экфора. Пойти завтра в школу, как и на следующей неделе, и сидеть с Астрид и другими за домашней работой, глядя на пустое место Бри, делая вид, что это была не моя вина. — У меня не будет проблем? — спрашиваю я.

— Это тебя волнует? Проблемы?

— Нет, просто… — это не может быть конец. Всегда есть последствия.

— Ты пожелала, желание исполнилось. Похоже, тебя благословили боги. Хотя бы один бог, — она ухмыляется, и я вспыхиваю.

— Я этого не просила, — почему-то важно, чтобы она знала это. Я не говорила это вслух. Я не молилась ему ради этого. — Я целовала его не ради услуги.

«Я жалею, что пожелала это?» — думаю я. Да, ясное дело.

Правда?

— Уверены? Уверены, что я ничего больше не могу сделать? — спрашиваю я, заглушая голос в голове.

Оракул смотрит так, словно знает, о чем я думаю, и подходит к столу, сдвигает в сторону вино и стопку бумаг, освобождая пространство перед собой.

— Ну-ка, посмотрим твои варианты.

Оракул вытаскивает колоду карт таро из кармана.

Единственный раз я видела карты, когда пришла сюда с Бри, чтобы узнать, полюбит ли меня Али Мюррей. Бри пошла первой, и я ждала в саду, отмечала то, что выращивала Оракул, планируя посадить у себя дома. Бри вернулась через пять минут, ее щеки ярко горели.

— Она — фальшивка, — сказала Бри. Она не раскрыла мне свое предсказание.

Потом была я, и был этот же стол, те же потрепанные бежевые карты с их синим греческим узором.

Оракул тасует их легко кривыми старыми пальцами, что поражает, а потом с видом крупье раскрывает их веером.

В тот раз она попросила задать вопрос мысленно, пока я выбирала карту, но в этот раз она просто говорит:

— Выбери три. Три, которые хотят, чтобы их выбрали.

— Мне нужно о чем-то думать?

— Если не желаешь мне смерти, можешь думать, о чем хочешь.

Она хохочет, а я становлюсь свекольной, протягиваю левую ладонь над картами, медленно двигаю ею над колодой. Я думаю о Бри и Нем. Думаю, как он пришел к ней на пляже, о печали в его глазах, и что-то разворачивается во мне. Он поцеловал меня и забрал ее. Мои пальцы подрагивают, и Оракул отбивает мою ладонь и вытаскивает карту, что была под ними.

— Продолжай.

Я медленно выдыхаю, пытаясь очистить мысли. Он пошёл сразу к ней, у озера, оставив меня. Он еще ощущал меня на губах, когда нашел ее. Я представляю, как он протягивает к ней руку, как сделал со мной, с улыбкой на лице.

Моя рука дергается с силой, я ударяюсь об карту, и длинные пальцы Оракула забирают ее. Я закрываю глаза в последний раз.

Это не так, как с Али. Она мертва. Он не выбрал ее вместо меня, и они убежали вместе. Она мертва. Он забрал ее в Подземный мир, а я еще жива.

Я все еще одна.

— Стой! — вопит Оракул.

Я открываю глаза.

Мой указательный палец указывает на карту. Я не ощущала, как он двигался.

Я отдергиваю руку, Оракул берет карту, которую я выбрала. Меня мутит. Я ревную к Бри?

Она переворачивает одну за одной.

Тройка Мечей. Тройка Кубков. Правосудие.

Я не знаю, что они означают, но рада, что там нет Смерти, Башни или еще каких-то явно плохих.

— Что это? Прошлое, настоящее и будущее?

Она качает головой.

— Нет. Мы пытаемся понять, что впереди у тебя. Они представляют тебя, твой путь и потенциал.

— Это хорошо? — я смотрю на нее.

— Карты не говорят: хорошо или плохо.

Я смотрю на них. Тройка Мечей — печальная женщина с разбитой птицей в руках, три меча пронзают разбитое сердце, которое у нее как шляпа. И это я. Конечно.

Я смотрю на Тройку Кубков: три женщины в ярких платьях, выпивающие вместе. Мой путь. На миг я думаю, что это Бри и я, что сомнительно, но их три. Новые друзья? Эта карта счастливее, чем с мечами, и я не спорю.

И мой потенциал. Правосудие с мечом и весы, ее лицо спокойное. Справедливость восторжествовала, раз Бри мертва? Или это еще ждет?

— Что это означает? Все это? — я указываю.

Оракул, которая разглядывала карты так же пристально, как я, поднимает голову, и я вздрагиваю, видя, что она моего возраста, лицо простодушное, глаза ясные, как хрусталь. И улыбка. Широкая улыбка, словно ей дали лучший подарок в мире.

— Все начинает расти во мраке, — отвечает она. — От крохотной ромашки до могучего дуба. Все начинается во тьме.

— Ладно, — я жду. — И что это означает?

Оракул пожимает плечами.

— Я не могу сказать больше.

Я потрясена.

— Но… это была ваша идея. Я пришла сюда не за гаданием.

— А зачем?

— Совет. Ответы, — говорю я. — Помощь!

— И ты все получишь. Когда оплатишь.

Я качаю головой.

— Я принесла вина.

— За прошлый раз. Это не разбитое сердце подростка, Кори Оллэвей. Это куда больше.

— Вы серьезно? — говорю я. Она не отвечает, и моя кровь закипает. — У меня с собой больше ничего нет. Ничего нет! — рявкаю я, лезу в карманы плаща и вынимаю содержимое. Я обрушиваю все на деревянную поверхность, семена рассыпаются, ладонь ноет от удара. — Видите? Ничего. Все, что у меня было, пропало. Боги, я такая дура. Я пришла сюда, потому что только о вас смогла подумать, а вы говорите загадками.

— Твой пыл тебя может погубить, — говорит она, улыбаясь, зубы белые и прямые.

— Почему вы не поможете мне? — кричу я, склоняясь над столом, ее лицо в дюймах от моего.

— Почему бы тебе не помочь себе? — отвечает она спокойно.

Я гляжу на нее миг. А потом смахиваю ее карты со стола и ухожу, пока они кружатся вокруг меня как буря.