Страж могил - Михаил Кликин

«Уничтожить душу – это много хуже, чем убить человека. Помни об этом, мальчик…»

Последний факел догорал. Тьма все ближе подбиралась к людям, готовясь броситься на них и поглотить.

– Ну разве мог я представить, что мне доведется тащить за собой полумертвого мужа Дилы? – хмыкнул кузнец. – Да еще после того, как я лично проломлю ему башку и переломаю все кости, что возможно.

– Почему ты так его ненавидишь? – негромко спросил Эрл.

– А то ты не знаешь… – фыркнул кузнец.

Они двигались по узкому тесному ходу, тянули за собой страшную добычу, кое-как подцепив ее длинными досками, вырванными из стены подвала.

– Он постоянно ее бил, – сказал кузнец. – Синяки не успевали сходить с ее тела.

– Но ведь это ты виноват, – сказал Эрл. – Он бил ее из-за тебя…

Гиз в разговор не вмешивался, но не пропускал мимо ушей ни единого слова.

– Нет, – кузнец покачал головой. – Он бил ее потому, что больше ничего не мог сделать. Он чувствовал свою беспомощность. Ведь она никогда его не любила. А замуж вышла по принуждению. Она любила меня. И сейчас любит.

– Ты женат, – неприязненно сказал Эрл.

– И жену свою я ни в чем не обижаю.

– Думаешь, она ничего не знает?

– А даже если и знает, что из этого?.. Слушай, сосед, а ведь ты мне завидуешь. Да? Признайся… Вы ведь с Дилой с детства дружили, я это хорошо помню.

– Прекрати!

– Да я и так знаю! Ты к ней неравнодушен! Ну? Признайся!

– Замолчи! – Эрл резко дернул свою доску, и конец ее выскочил из проволочной петли, что охватывала измочаленные останки мертвяка.

Они остановились, перевели дыхание.

Уже чувствовался свежий сквозняк, и впереди, вроде бы, виделся свет. Потолок опустился совсем низко – скоро к выходу придется ползти на четвереньках.

Передохнув, Эрл отдал факел кузнецу и, не приближаясь к мертвяку, заворочал доской, пытаясь намотать на нее проволоку силков, приладить покрепче, для пущей надежности зацепить ею несколько свободных крючков. Сделать это было непросто, и Гиз, отложив свою похожую на оглоблю доску, помог неловкому напарнику.

– Что это там? – вдруг пробормотал кузнец, поднимая слабеющий огонь повыше и куда-то вглядываясь. – Это… это же… – Он задрожал, побледнел, переменился в лице. – Это же Белый Человек!

Гиз поднял голову.

В десяти шагах от них, там, где они только что прошли, стояла белая светящаяся фигура. Стояла возле стены, повернувшись к ней лицом – если у нее вообще было лицо.

Призрак!

– Не шумите… – кузнец пятился, лишившись всей своей напускной бравады.

Оцепеневший Эрл немо открывал и закрывал рот – словно зевал безостановочно.

И только Гиз сохранял самообладание. Призраков охотник не боялся…

Факел погас. Белая фигура шевельнулась. И кузнец вскрикнул.

Медленно призрак повернулся к людям. Лицо у него было – белое размытое пятно с темными пятнами вместо глаз и рта.

– Возвращайся… – отчетливо проговорил Белый Человек, не двигаясь с места. – Возвращайся скорей… – Светящийся силуэт заколыхался, потускнел и стал стремительно расплываться, таять – словно снег на горячей печи.

– Возвращайся! – в последний раз услышал Гиз.

Охотник не сомневался, что этот призыв обращен к нему.

Он узнал этот голос.

Они выбрались на поверхность, оставив мертвяка внизу. Гиз, не теряя времени, отправил нескольких крестьян за веревками и крючьями-кошками. Оправившийся кузнец рассказал землякам, что мертвяк – не кто иной, как Гест – муж Дилы. Услышав это, один из селян предложил позвать женщину.

– И пусть она возьмет детей, – распорядился Гиз. – А если не захочет идти – заставьте.

– В чем дело, охотник? – нахмурился кузнец. – Зачем тебе Дила? Может будет лучше оставить ее в покое? Она и так много пережила за последнее время.

– Охота еще не закончилась, – сказал Гиз. – Выполняйте все, что я говорю.

Кузнец пожал плечами, лег на землю, уставился в небо. Сказал громко, для всех:

– Там внизу много всякого… странного, страшного… Уже возвращаясь, мы встретили Белого Человека… Ох, нехорошее это место.

– Кто же спорит? – сказал кто-то из крестьян. – Это всем давно известно…

Вскоре принесли веревки. Гиз в одиночку – больше никто не захотел – спустился в черную яму. Подцепил кошками изуродованное, опутанное проволокой тело мертвяка. Вылез наверх.

– Поднимай!

Мужики, поплевав на ладони, взялись за веревки. Потянули, выволакивая на солнечный свет то, что когда-то было человеком. Дружно охнули, увидев бесформенное тело, заметив, что оно еще живет, шевелится. Вытянули его, оттащили в сторону, бросили веревки, сгрудились вокруг мертвяка, не подходя близко.

– Это я его так, молотом, – хвастался кузнец. – Он скалился как пес, напрыгивал, рычал. Должно быть кровь чуял, жизнь. А я ему с размаху по черепу, прямо по макушке…

Затрещали кусты. Сквозь малину продирались люди, торопились, шумели. Вся деревня шла посмотреть на мертвяка, и все уже знали, что мертвяк – это Гест – пропавший в лесу муж Дилы.

– Не трогайте его! – предостерег Гиз. – Он еще жив!..

Появилась и сама Дила, привела детей. Косо глянула на скорченное тело бывшего супруга, сразу отвернулась. Пристально посмотрела на Гиза, долго не могла отвести взгляд. И многие заметили, что в глазах ее сквозит ненависть.

А охотнику больше нечего было ждать. Он шагнул к женщине, не обращая внимания на ее сопротивление, взял за руку ее младшего сына, подвел к мертвяку, сказал жестко:

– Смотри! Вот твой папка! Вот твой отец!

Мальчик заплакал, попытался вырваться.

Селяне притихли, не понимая, что происходит. А охотник подталкивал мальчика все ближе и ближе к шевелящейся груде плоти:

– Это ты его сделал таким! Он давно умер, его больше нет! Нет больше твоего папки, пойми! Никогда больше он к тебе не придет, не будет с тобой играть! Он умер! Ушел навсегда! Это все, что от него осталось! Вот он – весь здесь! Смотри!.. – Гиз кричал на маленького мальчика.

На маленького некроманта…

– Так это он? – прошептал Эрл. – Это он – некромант?

Дила, не в силах больше стоять, опустилась на землю, обняла своих старших детей, крепко прижала их себе. Она что-то тихо бормотала и смотрела на охотника так, словно насылала на него проклятия. Сейчас она была похожа на ведьму.

– Сын Дилы – некромант? – Люди зашептались, зашушукались. Десятки пар глаз украдкой следили за переменившейся женщиной.