Последний удар сердца - Кирилл Казанцев

Багряное солнце уходило за морской горизонт, золотило закатным светом стволы древних южных сосен — пиний. Волны лизали берег. Лаша с Катей сидели на вынесенном прибоем стволе дерева. Шпаликова всхлипывала.

— Лаша, теперь ты один у меня на свете остался.

— Давай Коляна твоего помянем, — Лацужба налил в металлические стаканчики чачу. — Пусть земля ему будет пухом. Слушайся меня во всем, и все будет хорошо. Слышишь, Катька?

Шпаликова выпила обжигающе крепкую чачу, прикрыла рот ладонью.

— Как же теперь дела будут идти? — продолжая всхлипывать, спросила Катя. — Я здесь. А Коли нет. Кто же с людьми встретится, товар заберет? Мне в Москву надо. Я все ждала, ждала от него весточки, чтобы деньги на счет сбросить…

— Нельзя тебе в Москву, — твердо произнес Лаша. — Сама прикинь. Коля тебе сказал лавешки придержать, пока он с поставщиками добазарится. А кто об этом уговоре знает? Ты да я. Вот и подумают поставщики, что ты с бабками сдернула. Я-то вообще не при делах. Пока все не уляжется, тебе тихо сидеть надо. Не высовываться.

И без того искаженное горем лицо Кати перекосило от страха.

— А об этом я и не подумала. Но можно же как-то все это объяснить людям.

Лаша усмехнулся кончиками губ.

— Попробовать-то можно. Но получится ли? — призадумался он.

— Давай вместе в Москву поедем, — предложила женщина, преданно заглядывая любовнику в глаза.

— Нельзя. Или ты мне не доверяешь?

— Я? Тебе?! — вырвалось у Кати. — Как ты такое говорить можешь?

— Тогда все решить можно. Не одного твоего Колю гады какие-то завалили. Еще пара важных человек из цепочки выпала. Концы связей обрублены. Их срастить надо. Могу этим заняться. Будем тогда с тобой в шоколаде.

— Коля мне строго запретил контакты кому-либо сбрасывать. Ни при каких обстоятельствах.

— Даже мне?

— Коля сказал, что и тебе нельзя.

— Раз сказал, то что поделаешь… Вот только у Коляна теперь не спросишь.

Первоначально, завязывая роман с Катькой, Лаша собирался просто завладеть одним траншем лавешек. Дальше его фантазия не шла. Ему легко удалось влюбить в себя Шпаликову, обмануть ее, заставив задержать проплату, он убедил Катю, что действует по поручению Николая. А потом попросту изолировал ее от внешнего мира. Влюбленная женщина не способна трезво смотреть не только на своего любовника, но и на весь мир.

Однако теперь Лаша стал понимать, что сможет сделать куда больше. Нужно было только выведать у Катьки «страшную военную тайну». Но дожимать ее следовало осторожно.

На дороге, идущей вдоль берега, показалась машина. Выглядела она колоритно, словно сошла с киноэкрана. Старый «Кадиллак» с открытым верхом. Выкрашенный ярко-красной лаковой краской автомобиль сверкал никелированными деталями. Начищенный латунный рожок клаксона был вынесен наружу. В кожаном салоне развалился за рулем мужчина не менее колоритный, чем средство его передвижения. Расстегнутая до пупа белоснежная рубашка, на шее повязан ковбойский платок, из-под широкополой кожаной шляпы свисал длинный хвост волос, туго стянутых шнурком. На заднем сиденье чернел футляр для гитары.

Водитель резко затормозил напротив Лаши и Кати, дал длинный гудок-трезвучие и приветственно помахал рукой.

— Кто это? — скосила глаза Катька.

Лацужба, выражая неприязненность, поджал губы:

— Приятель один.

Моложавый мужчина выбрался из-за руля и двинулся на пляж, даже не закрыв дверцу машины.

— Я же тебя просил… — начал было Лаша.

— А мне теперь как-то по хрену твои просьбы. Я дело твое в лучшем виде сделал. А ты от меня бегаешь. На звонки не отвечаешь. Полдня ищу по всей Пицунде.

— Вечером бы зашел ко мне домой. Мы все б и перетерли с тобой.

— Вечером я в ресторане играю, — «ковбой», не стесняясь, рассматривал Катю, ей даже неудобно стало. — Марат Дяпшипа, меня здесь каждая собака знает, — представился он.

Пришлось назваться и Кате Шпаликовой. Марат картинно взял ее ладонь и поцеловал руку. Прикосновение его губ оказалось холодным и влажным.

— Кстати, приглашаю послушать. Приходите сегодня, — предложил Дяпшипа.

— Мы дома побудем, — почему-то слегка настороженно отказался от предложения обычно самоуверенный Лаша. — Я кабана забил, шашлык собрались готовить.

— А я настаиваю, — Марат смотрел Лацужбе прямо в глаза. — Шашлык-машлык тебе и в ресторане хорошо приготовят.

— Хорошо, придем, — согласился тот, но тут же взял Марата за рукав, отвел в сторону.

Катя не слышала, о чем они говорили, — общались шепотом. Вдобавок слова сносил ветер, глушил шум прибоя. Лаша нервничал, почему-то злился. А вот Марат хищно улыбался и отвечал раскованно, даже несколько нагло.

Наконец «ковбой» уселся в машину, дал длинный гудок, развернулся на узкой дороге и покатил к Пицунде.

— Вы чего-то не поделили? — спросила Катя.

— Давняя история, — попытался отмахнуться Лаша. — В детстве в одну девчонку были влюблены. Вот с тех пор и собачимся.

Кате хотелось поверить в такую версию, но даже ее затуманенный страстью разум подсказывал — здесь что-то не так. Тем не менее, несмотря на пережитое, Шпаликовой хотелось пойти сегодня с Лашей в ресторан. Ведь она понимала, что в доме своего жениха, в четырех стенах, не сможет найти себе места. Переживания вновь нахлынут на нее волной, а слезы сами собой потекут из глаз.

Ресторан располагался в просторной пристройке одного из старых домов отдыха, возведенного еще в конце семидесятых годов. Чем-то он напоминал аквариум. Все стены от пола до потолка из стекла, а за ними в густой южной ночи качались на ветру подсвеченные разноцветными фонарями пальмы. Публика тут собралась пестрая: местные абхазские чиновники, работники таможни, полицейские… несколько компаний отдыхающих. Лаша с Катей сидели за столиком напротив сцены. Шпаликова прикрыла ладонью бокал, куда Лацужба собрался налить красное вино.

— Я и так уже пьяная. А мешать не хочу.

— Не хочешь мешать, тогда выпей чачи, — тут же предложил Лаша.

На сцене под записанную музыку отплясывали пять девиц в расшитых блестками платьях. Наверное, по замыслу хореографа, они представляли канкан. Но получалось у них что-то малопристойное и малопривлекательное. Публика особо не обращала на них внимания. Мужики лишь изредка бросали на девиц похотливые взгляды. Канкан закончился. Танцовщицы, визжа, убежали со сцены, сорвав при этом жидкие аплодисменты. После чего сразу же стал слышен перестук столовых приборов и звон бокалов.

Лацужба вытянул ноги под столом, положил руку Кате на колено, слегка сжал пальцы. Шпаликова сперва хотела сбросить его ладонь, все-таки брата убили и не время развлекаться, но передумала. Несмотря на переживаемое горе, ее сознание затуманила сладкая истома от прикосновения Лаши.