Не торопись сжигать мосты - Ливия Элиот

Как это могло случиться?

Почему он не может забыть?

И что делать дальше?

Он обратил внимание на Грейс едва ли в первый день ее работы в фирме и пару месяцев присматривался, оценивал, сравнивал. И чем больше наблюдал, тем сильнее подпадал под действие женских чар. В ней соединилось все, что Пол хотел бы видеть в женщине: сногсшибательная сексуальность, пленительная мягкость и скрытая твердость.

Он навел справки, позвонил знакомому, работавшему в йоркском отделении фирмы, и получил положительную характеристику. Разумеется, Грейс ни о чем не догадывалась – Пол Хардстоун умел владеть собой. Вот только держать себя в узде становилось все труднее и труднее. И тогда он взял отпуск и уехал на две недели в Италию – выкинуть ее из головы, забыть, вышибить клин клином. Рим… Флоренция… Милан… Он метался из города в город, словно надеялся убежать от самого себя.

Через три дня она начала ему сниться. Через пять Пол Хардстоун вернулся в Лондон.

Он принял решение и был готов действовать. Но тут судьба проявила норов.

Слухи об отставке Марка Доджсона ходили уже давно, и Пол знал, что имеет все шансы получить место старшего партнера. Знал, что старик выскажется в его пользу. Знал, что на его стороне выступит и Джереми Кромби.

За неделю до решающего заседания Кромби пригласил младшего партнера на обед. К себе домой. Пол не раз бывал у него и воспринял приглашение как выражение этой поддержки. Он и представить не мог, какой сюрприз приготовил старший партнер.

Обед растянулся на два часа, и поначалу все шло в русле ожиданий: Кромби сыпал комплиментами, строил планы и легонько пинал уходящего Доджсона. Хардстоун кивал, улыбался и благодарил.

Улыбка потускнела, когда Кромби ясно и недвусмысленно обусловил свою поддержку согласием Пола жениться на его дочери. Заявление было облачено в форму ультиматума, и на следующий день Пол узнал, что заседание откладывается на неопределенный срок.

Удар был тем более болезненным, что никаких авансов Элизабет он никогда не выдавал. Жаловаться означало бы проявить слабость. Возмущаться – демонстрировать незрелость. Сказать, что он был в ярости значит ничего не сказать. Пол знал, что если уступит наглому шантажу Кромби, то уже никогда не сможет уважать себя. И вместе с тем понимал, что отказ чреват потерей всего достигнутого за последние десять лет. Конечно, можно было бы уйти, но ведь на новом месте все придется начинать заново.

Запутавшись, ища в отчаянии выход и натыкаясь на глухую стену, Пол Хардстоун потерял самоконтроль. И тогда все черное и злое, что тихонько клокотало в запертом подвале его души, вырвалось и овладело им.

Он не мог и не хотел прощать себя. Пусть все решит она сама.

Но девушка исчезла. Пол ждал два дня, а когда Грейс не появилась, узнал ее адрес и отправился в Кенсингтон, где она снимала квартирку. Ее не оказалось и там. Домовладелец сообщил, что мисс Мейсон рассчиталась с ним накануне и выбыла в неизвестном направлении.

Полу ничего не оставалось, как обратиться к услугам профессионалов. И вот теперь детектив, которому поручили найти Грейс Мейсон, сидел перед Полом с тонкой папкой под мышкой и кислым выражением на лице.

– Итак?

Детектив пожал плечами.

– Должен сказать, мистер Хардстоун, эта мисс Мейсон та еще штучка.

– Что вы имеете в виду? – Предчувствуя неладное, Пол вытряхнул из пачки сигарету, но закуривать не стал.

– Я побывал в Йорке, сэр. Узнал кое-что интересное. – Сыщик положил на стол папку. – Здесь все изложено.

– Рассказывайте.

– Тех Мейсонов в городе уже нет. Семья жила в собственном доме. Питер Мейсон работал краснодеревщиком. Линда Мейсон медсестрой в больнице. Двое детей, Стэнли и Грейс. Обычная семья, и дела у них шли неплохо. А потом все развалилось в одночасье. Началось с Питера. В один прекрасный момент он ушел из дому и уехал из города. Как это часто бывает, из-за женщины. Затем начались неприятности у Стэнли. Парень спутался с нехорошей компанией, попался за кражу, бросил школу. Четыре года назад исчез окончательно. А потом и мать сломалась. Запила, потеряла работу, лечилась. Два года назад сошлась с заезжим коммивояжером и уехала в Абердин.

– То есть сведения, предоставленные мисс Мейсон относительно родителей и брата, не соответствуют действительности?

– Верно. Я проверил. Линда Мейсон действительно живет в Абердине с тем парнем. Работает в клинике. Адрес есть. – Детектив похлопал по папке. – Питер Мейсон тоже отыскался. Он сейчас в Лондоне. Адрес имеется. Постоянной работы нет. Никаких связей ни с детьми, ни с бывшей женой не поддерживает. Что касается сына, Стэнли, то его найти пока не удалось. Если хотите, я могу продолжить поиски, но сразу предупреждаю – результат не гарантирую.

Пол кивнул.

– Хорошо, я подумаю и дам вам знать через пару дней. – Он все-таки чиркнул зажигалкой, затянулся, выдохнул дым. – Что с самой мисс Мейсон?

– Пока ничего. Те, с кем она общалась на работе, ничего не знают. Близких подруг у нее не было.

– И что же, никаких перспектив?

– Кое-что есть, – осторожно ответил детектив. – Я нашел таксиста, который приезжал за ней по старому адресу. Парень вспомнил, что высадил ее у трехэтажного особняка. Скорее всего, мисс Мейсон нашла жилье по объявлению. Буду искать в этом районе. Ну и работа. Пройдусь по юридическим фирмам. Если, конечно, заказ остается в силе.

– Остается. – Пол достал конверт из внутреннего кармана пиджака и положил на стол. – Здесь деньги, аванс. И фотография мисс Мейсон.

Сыщик взял конверт, пересчитал не вытаскивая банкноты, кивнул и коротко взглянул на снимок.

– Хорошо. Когда отчитаться?

– Если будут результаты, свяжитесь со мной незамедлительно. Относительно Стэнли Мейсона я позвоню вам сам через пару дней.

– Ясно. Что-нибудь еще?

– Нет.

Детектив поднялся, убрал конверт, застегнул плащ и посмотрел на Хардстоуна.

– В таких делах, сэр, результат бывает почти всегда, но иногда поиски длятся годами. Подумайте, стоит ли овчинка выделки.

Оставшись один, Пол Хардстоун поднялся из-за стола. Прошелся по кабинету. Остановился у окна, из которого открывался вид на огромный город. Кабинет был для него символом карьерного успеха, успеха, добытого немалыми трудами. Ради того чтобы подняться так высоко, он не останавливался ни перед чем, защищал мерзавцев, втаптывал в грязь и выставлял в неприглядном виде честных, порядочных людей, манипулировал присяжными, запугивал и подкупал свидетелей. Ради этого кабинета с дубовым письменным столом и обитым кожей креслом, толстым ковром под ногами и картинами на стенах он отказался от личной жизни, от любви, от душевного покоя и уважения к самому себе. В жертву этому проклятому кабинету, этим красивым, но пустым и холодным безделушкам он принес Грейс. Неудивительно, что она бежала от него, как бежала когда-то от опостылевшей прошлой жизни.