Расщепление. Беда - Фэй Уэлдон

— Боже великий! — сказал Эдвин. — Сверх того тебе еще понадобилось переломать все цветы Сьюзен?

— Сверх чего? — спросила леди Райс, приходя в себя, но он не ответил.

И действительно, Сьюзен пришлось сверх того упрекнуть леди Райс еще и в этом — погубить ее клумбы! Леди Райс чувствовала себя так неловко из-за причиненного ущерба, что она согласилась сообщить Розамунде, что Ламберт ушел из дома, так как сделал Сьюзен ребенка. Удар о землю среди цветов, казалось, убрал Джелли Уайт в небытие. Она не пришла на помощь.

— Четыре семьи и шестеро детей уничтожены, — вот что сказала Розамунда. — Сьюзен отличается. Натали и ее двое, добавь Хамфри и его одного (как он считает), меня и моих двоих, и еще одного в перспективе. Эту беременность я прерву. Хотя, думаю, Ламберт захочет вернуться ко мне, когда поймет, что она ждет, чтобы он менял пеленки, или должен будет выдержать истерику. Сьюзен очень плоха с маленькими детьми. Она их шлепает, когда никто не смотрит. Раза два ее обличали, но общий приговор всегда тот же: ложное обвинение, злопыхательство, забудьте! Ну а пока, Анджелика, мне надо заняться пациентами. Я не могу тратить на это еще время.

Чем больше несчастье, тем энергичнее она становилась.

— Правда, что пьесу Ламберта взял Национальный? — спросила Анджелика, когда дверь приемной начала захлопываться перед ней. — Оттого он и в фаворе?

— Еще не точно, но похоже, — сказала Розамунда. — Теперь, когда он пробился, конечно, он меня бросит. Я из тех, кто помогает мужчинам в годы борьбы, а затем отшвыривается. А Сьюзен из тех, кто заграбастывает их, когда их способность зарабатывать достигает максимума, а когда деньги начинают скудеть, уничтожает их.

Она говорила без горечи. Врачи более склонны к меланхолии, чем к горечи.

Новость распространилась. Раздались протестующие голоса. Человек на почте отказался продать Сьюзен марку и сказал ей, что она разрушительница браков и шлюха. Но Эдвин поговорил с Робертом Джеллико, и человек на почте, чье имя и фамилию никто так и не запомнил, лишился места. Но в любом случае он не был достаточно вежлив с клиентами, чтобы хорошо справляться со своими обязанностями. Теперь, когда Барли посещало столько туристов полюбоваться церковью, старинным деревенским колодцем с насосом и живописными деревенскими коттеджами, всем пришлось научиться приветливо улыбаться и говорить: «Желаем хорошо отдохнуть». Фамильное поместье Райсов процветало — «Наследие Райс-Корта» с ограниченной ответственностью приносило прибыль, «Грибы» (акционерное общество) вновь возродилось. Восемьсот тысяч фунтов наличными поддержали фамильное состояние в поистине критический момент.

Сьюзен пришла в Райс-Корт навестить леди Райс, как часто делала в былые счастливые дни.

— Слава Богу, человека на почте больше нет, — сказала она. — Не терплю, когда люди со мной грубы. Так несправедливо! Самое плохое, в чем меня можно упрекнуть, так только в том, что я любила не слишком благоразумно, но слишком горячо. Разве мы все не предназначены для того, чтобы заботиться о собственном счастье? Нельзя считать меня ответственной за счастье других, верно? Мы все должны заботиться сами о себе. По крайней мере так меня учили. Где Эдвин?

— Его нет, — коротко ответила леди Райс, хотя это могла сказать и Джелли. Беременность Сьюзен была уже явной: выпуклость под осенней тяжелой юбкой, домотканой, выкрашенной лишайниками. Леди Райс испытывала омерзение к юбке и любой такой же одежде.

— Это будет еще один мальчик, — сказала Сьюзен.

— Откуда ты знаешь? — спросила леди Райс.

— Я из тех, кто рожает мальчиков, — сказала Сьюзен. — Ламберт больше специалист по девочкам, — сказала Анджелика.

— Лично я, — сказала Сьюзен, — сильно сомневаюсь, что Ламберт отец хотя бы одной из дочерей Розамунды. Почему ты держишься со мной так враждебно, Анджелика? Вы, англичане, такие непрошибаемые! Ну, что я тебе сделала?

«Давай же, — сказали голоса. — Давай выложи ей все!»

…когда леди Райс отказалась их послушаться и ответила: «Сьюзен, это только твое воображение. Ничего нет, только у тебя в голове!» — они начали мрачно переговариваться между собой.

Во время этого визита Сьюзен спросила у Анджелики про английские законы, касающиеся наследования. И казалась разочарованной, услышав, что дети Эдвина не унаследуют ничего. Райс-Корт находится в полном распоряжении лорда Коуарта, а когда он умрет, все наследует старший из братьев-близнецов Эдвина, но не вполне ясно, кто из них старший, да и все равно фамильное состояние все связано.

— И даже титул не наследуется? — спросила Сьюзен.

— Титул перейдет к старшему сыну, — неуверенно сказала Анджелика. — Так мне кажется.

— КАЖЕТСЯ? — переспросила Сьюзен, недоверчиво глядя на леди Райс. — Неужели ты не знаешь твердо?

— Нет, — сказала леди Райс. — Но я знаю, что ни одна девочка его не наследует ни при каких обстоятельствах.

Леди Райс и Сьюзен были в саду. Леди Райс собирала сливы. Роберт Джеллико убеждал Эдвина опрыскать деревья против вредителей, и Эдвин почти согласился, но Сьюзен, как всем было известно, не выносившая инсектициды, отговорила его. Однако Натали сообщила, что Сьюзен рано утром прыскала аэрозолем против тлей, когда вокруг никого не было. А Натали знала это, потому что как-то раз вела, сидя в машине, наблюдение за домом в убеждении, что Клайв там со Сьюзен.

— Ты что-то сказала? — сказала Сьюзен.

— Нет, — сказала леди Райс.

Она сняла левую ступню с перекладины приставной лестницы и стояла на правой. Теперь ее левая ступня нацелилась и пнула правую.

— Ох! — вскрикнула леди Райс и упала с лестницы.

— Ты в порядке? — спросила Сьюзен.

— В полном, — ответила леди Раис с земли. — Мне показалось, что я увидела осу, только и всего.

— Если рядом оса, ни в коем случае нельзя делать резких движений, — сказала Сьюзен. — Они пугаются, жалят, и их же за это винят.

Пальцы леди Райс обнаружили, что все глубже и глубже впиваются в гнилую лиловую мякоть изъеденной осами упавшей сливы.