Драма по-королевски - Нора Робертс

Он постучал.

— Войдите, — отозвался князь по-французски.

— Папа, — Александр вошел и сразу пропустил в кабинет Еву, — у меня для тебя подарок.

Князь Арманд поднялся из-за стола. Он был по-прежнему красив, подтянут. Когда Ева впервые с ним встретилась, в его волосах только проглядывали серебряные нити. Теперь все волосы были цвета стали, под цвет глаз, кожа на лице тоже сероватого оттенка. При виде Евы он улыбнулся, черты лица смягчились.

— Красавица. — Он пошел к ней навстречу, и она знала, что мало кто удостаивался такого дружеского приветствия.

Ева сделала реверанс, но князь поднял ее за обе руки. Его руки были сильны, возраст был заметен только вблизи. Она увидела на лице Арманда следы бессонных ночей и скрытого напряжения и, не удержавшись, встала на цыпочки и расцеловала его в обе щеки:

— Как я рада вернуться сюда, ваша светлость.

— Это мы должны радоваться. Алекс, ты не сказал, что Ева стала еще красивее.

— О, он не заметил, — не удержалась Ева, мельком взглянув через плечо на Александра.

— Наоборот. Просто хотел, чтобы папа увидел это своими глазами.

— Прирожденный дипломат, — засмеялся князь Арманд. — Алекс, позвони, чтобы нам принесли чаю. Пожалуйста. Мы завладеем ненадолго Евой, прежде чем будем ее делить со всей Кординой. Итак, наша маленькая девочка теперь известный продюсер. — Он повел ее к креслу и усадил. — И приехала со своими спектаклями нас порадовать.

— Я на это надеюсь.

— Мой сын говорил, что для Центра большая честь приезд вашей труппы. В Америке вы уже приобрели известность, и мы гордимся, что ваше первое выступление в Европе пройдет у нас.

Ева улыбнулась:

— Беннет умеет польстить.

— Это правда, — Арманд достал сигареты, — но это сказал Александр.

— Александр? — Она с удивлением повернулась в сторону принца, невозмутимо сидевшего рядом.

— Ева считает, что я не умею польстить женщине, папа, — объяснил принц, достал зажигалку и поднес к сигарете отца. — Она все ждет, что я начну чинить ей препятствия.

— Но в течение семи лет вы это делали, и теперь мне трудно изменить свое мнение. — Она спохватилась и тут же извинилась: — О, прошу прощения, ваша светлость.

— Не извиняйся. Я привык к перепалкам детей. Ты разольешь чай, Ева?

— Конечно.

Арманд позволил себе роскошь расслабиться, пока Ева разливала чай, который принесли на подносе и поставили перед ней на столик.

— Александр сказал, что ты приготовила для нас интересные спектакли. И первый особенно полон бурных страстей. Так ты сказал, Алекс?

— Да, это весьма драматическая история, действие происходит на американском Юге.

— Это семейная история?

— Да, ваша светлость. — Ева поставила перед князем чашку. — В семье идет непрерывная борьба — за деньги, за власть, за любовь. Богатый властный отец, два брата: один — заблудшая овца, второй — слабый и бесхарактерный, и обоими манипулируют их жены. История о разочарованиях и человеческих страстях.

— Такие истории описаны во многих произведениях мировой литературы.

— Я на это и рассчитываю — на понимание. — Избегая взгляда Александра, Ева протянула ему чашку. — В нашем репертуаре не только драмы, но и комедии. Вся труппа ждет с нетерпением, когда можно приступить к работе. Мы так благодарны вам за предоставленную возможность сыграть на вашей сцене, в таком великолепном театре.

— Это все Алекс. Он выдержал давление совета директоров, а они не были так расположены к этой идее, как он.

Александр поспешно сказал:

— Просто потребовалось представить некоторые доводы, чтобы их убедить.

Ева не могла даже представить, что Александр сражается за нее, и это доставило ей удовольствие. Она тут же спохватилась. Вероятно, он сделал это не ради нее, а ради себя или, точнее, для Кордины.

— В любом случае кто бы ни помог устроить наши гастроли, мы ему благодарны. И, надеюсь, не разочаруем вас.

— Я в этом уверен. Я уже предвкушаю знакомство с вашей труппой сегодня вечером, — сказал князь, а Ева поняла последнюю фразу как намек, что аудиенция окончена.

— Простите, я, пожалуй, займусь распаковкой вещей. — Она поднялась и уже без колебаний снова поцеловала князя в щеку перед уходом. — Я так рада, что вернулась сюда, ваша светлость.

Багаж еще не привезли, но комнаты были готовы. Свежие цветы стояли повсюду, наполняя воздух ароматом. В распахнутые окна влетал легкий морской бриз. Ева скинула туфли, сняла жакет и подошла к окну.

У нее захватило дух при виде открывшейся картины. Каждый раз она испытывала чувство удивления и восторга от столь неправдоподобной красоты. Далеко внизу расстилались сады. Ковер цветов радовал глаз, хотя на первый взгляд могло показаться, что растения высажены беспорядочно. Не было привычной четкой планировки, круглых клумб и цветников вдоль дорожек, поэтому казалось, что цветы росли естественно, как в природе, но в этом и проявлялась опытная талантливая рука флористов, которые достигли совершенства.

Сады ограждала каменная стена, веками отшлифованная ветрами и солью. Дальше был отвесный обрыв к морю. В расщелинах и углублениях скалы гнездились птицы. За стеной простиралось море — синее, с голубыми переливами. По воде скользили яхты, парусники и лодки.

Ева заметила одну, с красными парусами, боровшуюся с ветром. И прогулочную яхту, такую белую, что слепило глаза, за которой мчался человек на водных лыжах. Она попыталась разглядеть — мужчина это или женщина, что оказалось невозможно из-за солнца. В немом восторге она уселась на подоконник, не в силах оторвать взгляд от прекрасного зрелища.

Стук в дверь возвестил о прибытии багажа. Не поворачиваясь, она откликнулась по-французски:

— Entrez, s'il vous plaît[1]!

— Вам выделили горничную.

Ева чуть не свалилась с подоконника, услышав голос Александра.

— О, как мило, только это совсем не обязательно.

Она слышала, как Александр распорядился поставить ее чемоданы и отпустил слуг.

— Горничная могла бы помочь вам распаковать вещи. Ее зовут Колетта. Если она понадобится, позвоните. Пока вы не позвоните, она не станет вас беспокоить.

— Благодарю вас.

Александр заметил:

— Вы выглядите уставшей.

Ева показалась ему без жакета такой хрупкой и такой близкой, той женщиной, с которой можно забыть обо всем. Ему захотелось нежно отвести от ее лица волосы, выбившиеся из прически. Он с трудом удержался и даже сжал кулаки.