Призрак - Роджер Хоббс

В сознании билась единственная мысль.

Убивать.

* * *

Я постоял еще немного, потом открыл глаза и стряхнул с себя наваждение. Из паркинга я направился на набережную, быстро, не обращая внимания на копа, проскочил под желтой лентой оцепления и смешался с уличной толпой. Мимо меня пронесся на велорикше мужчина в рваных джинсовых шортах. Такси за десять баксов – медленно и дорого. Нет уж, спасибо. Я протискивался сквозь толчею, растворяясь в море ярких летних красок. Я стал невидимкой. Перед глазами открылся океан, гигантским масляным пятном растекшийся среди песчаных дюн.

Вернувшись к машине, я первым делом включил навигатор и определил свое местонахождение. Я долго изучал карту, двигая ее туда-сюда кнопками-стрелками. Не местность, а кошмар. Фасадом отель «Ридженси» был обращен к океану, торцами граничил с соседними казино, а задней стеной выходил на автомагистраль, которая вела на шоссе с контрольными постами через каждые несколько миль.

Я заучил карту наизусть. Я не профессиональный водитель, хотя вожу машину уверенно и, если нужно, даже лихо, но, честно говоря, прокладывание маршрутов никогда не было моей сильной стороной. Разрабатывая путь отхода, надо обладать большим объемом информации. Добывать ее у меня просто не было времени. Я вспомнил о наводке, которую дал мне Мар-кус. Заброшенный аэродром. Я прилетел в международный аэропорт Атлантик-Сити, расположенный примерно в двадцати милях от города. Там, среди солончаков, имелось несколько неиспользуемых взлетно-посадочных полос, но они находились так далеко, что ни один вменяемый водила, удирающий с места преступления, не направился бы туда, тем более не сменив машину. Если отход предполагалось осуществлять на двух машинах, требовалось обследовать территорию в радиусе примерно десяти кварталов вокруг казино, как и говорил Маркус. Я опять уткнулся в карту.

Где-то я читал, что никакой «фотографической» памяти не существует и тот, кто хвастает такими способностями, попросту врет. Не спорю, но… Лично мне известно, что самый обычный человек помнит гораздо больше, чем ему кажется. Греческие аэды наизусть заучивали эпические поэмы в тысячи строк, не видя в том ничего особенного. Ну а я заучиваю карты местности. Этому научила меня Анджела. Секрет прост: упорство и постоянная практика.

Сейчас в моем мозгу запечатлевались, ветвясь, как древесные побеги, возможные маршруты отхода бегства.

Примерно в десяти кварталах от казино я обнаружил кое-что интересное. Дорога, тянувшаяся параллельно пляжу, сворачивала в один из самых бедных пригородов, утыкаясь в большой пустырь, обозначенный на карте как бейсбольное поле. Я вгляделся внимательнее и наконец понял, что передо мной диспетчерская вышка, взлетно-посадочные полосы и автостоянка. Ког-да-то здесь был аэродром, теперь образовалась мертвая зона, окруженная заброшенными зданиями. И расположенная всего в десяти кварталах от центра города.

Я прикинул маршрут. Еще раз мысленно проследил все направления. Езды – не больше пяти минут. По пустой дороге – три. Две, если мчаться так, будто за тобой гонится сам дьявол. Может, третий все-таки пустился в погоню за Риббонсом.

Тогда меня ждет кровавый сюрприз.

Самолет приземлился в пять пополудни, когда город закипал от жары. Я отчетливо помню тот вечер. Была зима, и солнце висело над океаном, замерев у самой линии горизонта и окрашивая город кровавым закатом. Все тридцать часов полета мы двигались следом за солнцем. Я наблюдал за ним в иллюминатор.

Маркус выдал нам новые паспорта. Мне достался американский на имя Джека Делтона. Выглядел он как настоящий, особенно его ламинированная страница. Я собирался использовать его как удостоверение личности все время пребывания в стране. Разумеется, я на всякий случай прихватил с собой и второй паспорт.

Мы спокойно прошли иммиграционный контроль. На выходе из аэропорта нас ожидал белый лимузин. Молодец Маркус, он все предусмотрел заранее. Я ни слова не знаю по-малайски, и местной валюты у меня не было ни цента. Так что я полностью положился на него. Тогда я еще не знал, какими неприятностями это для меня обернется.

Малайзия не похожа ни на одну страну, где мне доводилось бывать прежде. По дороге в отель я неотрывно смотрел в окно. На улицах, которыми мы проезжали, в глаза бросался разительный контраст роскоши и нищеты. В деловом квартале возвышались небоскребы, а рядом тянулись пыльные пустыри, поросшие диким кустарником. В парках сияли огнями фонтаны, как в Лас-Вегасе, а городские окраины напоминали трущобы Сан-Паулу. Куда ни посмотри – непременно упрешься взглядом в доминанту городского пейзажа – башни Петронас. Их ослепительная подсветка, казалось, прожигала даже облака. Я понял, что это символ города. Местный Эмпайр-стейт-билдинг, мост Золотые ворота и эмблема Голливуда в одном флаконе.

К тому времени, как мы добрались до отеля, я вконец вымотался. Сказывалась девятичасовая разница во времени с Лос-Анджелесом, тем более что в самолете я так и не сомкнул глаз. Наш люкс в отеле «Мандарин Ориентал» оказался размером с небольшой дом. Я вошел в дверь и прямо у порога снял ботинки. На барной стойке нас ждала корзина с фруктами и именной приветственной карточкой, но я думал только о кофе. Потому и направился прямиком на кухню, пока остальные рассаживались в гостиной и изучали содержимое бара. Из высоких – от пола до потолка – окон открывался вид на небоскреб. В вечерних сумерках его яркие огни переливались, словно далекий фейерверк.

Я отыскал кофеварку и уже собирался засыпать в нее кофе, когда услышал мягкий стук каблуков по ковру. Анджела. Почему-то сразу вспомнилась наша первая встреча.

Когда она взяла меня под свое крыло, мне только что исполнилось двадцать три. Нельзя сказать, чтоб я в то время был так уж крут. Если честно, я представлял собой полное ничтожество. Мальчишка из Лас-Вегаса, не поладивший с обществом и напрочь лишенный каких-либо способностей или талантов. Я пару лет отучился в колледже Сент-Джон в Аннаполисе, штат Мэриленд, но так и не обзавелся друзьями. Ничем, кроме учебы, я особенно не интересовался. Ни к чему не стремился. Так, сидя на лавочке в парке или устраиваясь поспать на заднем сиденье своей машины, смутно мечтал о том, как в один прекрасный день ограблю банк. Как всякий любитель, я делал много ошибок. Анджела научила меня всему. В первую очередь – осторожности. Чтобы стать невидимкой, следует оборвать все связи с обычным миром. Однажды ночью она раскалила на плите сковородку, а мне велела сунуть в рот ремень и закусить его. С ее помощью я поочередно прикладывал подушечки пальцев к раскаленному металлу, пока не образовалась рубцовая ткань, скрывшая отпечатки.

– Не поздновато для кофе? – спросила она.

– Все равно не засну, – сказал я.

– Тогда мне двойную порцию сахара.

Она села на диван. Я чувствовал на себе ее взгляд, хотя и стоял к ней спиной. Я залил в кофеварку воды и нажал кнопку. Кофеварка заурчала, по капле выпуская жидкость. Она сидела молча, а я ждал, пока сварится кофе. Лампочка погасла, я всыпал в ее чашку два пакетика сахара и разлил горячий кофе.