Повезло в любви - Барбара Картленд

Теперь на Нельде был легкий плащ поверх зеленого платья и хорошенькая шляпка с широкими полями, украшенными ленточками под цвет платья, завязывавшимися под подбородком.

Когда вошел лорд Харлестон, девушка поднялась, и он увидел в ее руках книгу.

— Вы любите читать? — спросил он.

— Здесь так много книг, — восхищенно проговорила она. — Я хотела бы остаться здесь подольше, чтобы все их прочитать.

— Вы говорите так, словно книги для вас развлечение, — заметил лорд Харлестон.

— Мы с мамой всегда занимались поисками книг, где бы мы ни останавливались, — просто ответила Нельда. — Но вы можете себе представить, как трудно найти книги в шахтерских городках и прочих подобных местах.

Лорду Харлестону очень хотелось сказать: «местах, в которых вам не следовало бы находиться», но он подумал, что это будет излишне грубо, а потому ограничился кивком.

— Конечно, мы всегда возили с собой много собственных книг, — продолжила Нельда. — Наши любимые книги, те, что мы перечитывали снова и снова. Но когда я вижу такое множество книжных полок, я чувствую себя, словно умирающий от голода, увидевший перед собой огромную гору еды.

Девушка мило улыбнулась, и лорд Харлестон заметил две прелестные ямочки у нее на щеках.

Ему казалось — хотя он и был слишком вежливым, чтобы произнести это вслух, — что Альтманы купили книги скорее для украшения полок, нежели ради чего-либо другого.

Он взглянул на книгу, которую Нельда по-прежнему держала в руках.

— Что вы читаете?

— Бальзака, — ответила она.

К удивлению лорда Харлестона, книга оказалась на французском языке.

— Вы можете читать по-французски? — спросил он.

— Разумеется, — ответила она. — Матушка всегда настаивала на том, что я должна бегло говорить на иностранных языках. Как ни странно, я обнаружила, что это бывает очень полезным в некоторых местах, в которых мы останавливались.

Заметив недоумение на лице собеседника, девушка пояснила:

— Золотой лихорадкой болеют люди всех национальностей, и для некоторых очень трудно общаться с американцами.

Лорд Харлестон застыл.

— Вы хотите сказать, что ваш отец позволял вам посещать казино и клубы, в которых он играл в карты? Это неслыханно!

Впрочем, именно этого он и ожидал.

Нельда резко выпрямилась, так что стала казаться еще выше, а в ее серых глазах мелькнула вспышка гнева.

Мгновение она молчала, а потом отчетливо произнесла:

— Папа рассказывал мне, что родственники его не одобряли. Боюсь, милорд, вы несправедливы к моему отцу. Это очень расстроило бы маму, если бы… она была… здесь.

Подобной реакции лорд Харлестон не ожидал, но преданность девушки отцу показалась ему довольно трогательной, и он поспешил сказать:

— Простите меня. Сейчас не время обсуждать все это, Особенно после тех ужасных событий, которые вам пришлось пережить за последние несколько дней.

По выражению лица Нельды он понял, что девушка не приняла его извинений. Лорд Харлестон собирался добавить что-нибудь еще, но тут вошел Уальдо.

— Все готово, можем ехать! — воскликнул молодой человек.

— Мы тоже готовы, — кивнул лорд Харлестон.

Но Уальдо смотрел на Нельду.

— Вы уверены, что для вас это не слишком большое усилие? — уточнил он. — Если да, мы спокойно можем подождать еще один день.

— Нет-нет, — возразила она. — Мне не хотелось бы… причинять вам беспокойство, после того как вы были ко мне так добры.

Лорд Харлестон заметил, что она говорила с Уальдо совсем другим тоном, и понял, насколько он был бестактен.

— Тогда — в путь! — скомандовал Уальдо.

Он повел их во двор, где лорд Харлестон увидел три фургона, заполненных вещами.

Там же стоял удобный крытый: экипаж, на крыше которого виднелся багаж.

Было очевидно, что Уальдо позаботился не только о лорде Харлестоне.

— Я подумал, что вам, милорд, не захочется путешествовать в закрытом экипаже, — объяснил Уальдо, — а этот экипаж я приказал подготовить для Нельды на случай, если она устанет и пожелает прилечь. Впрочем, наверное, сначала она захочет ехать с вами, чтобы полюбоваться окрестностями.

Лорд Харлестон с удовольствием оглядел комфортабельную открытую коляску, запряженную четверкой лошадей, с виду довольно резвых.

— Это лучшее, что мы можем вам предложить, — сказал Уальдо, наблюдая за его лицом. — Вот увидите, эти лошадки побегут очень быстро.

Лорд Харлестон еще раз взглянул на коляску и заметил, что там только два мягких сиденья. Словно читая его мысли, Уальдо пояснил:

— Я собираюсь ехать верхом, но поменяюсь с вами местами, если вам надоест править лошадьми.

— Благодарю вас, — кивнул лорд Харлестон. — Вы предусмотрели абсолютно все.

— Я старался, — улыбнулся Уальдо. — Ну, если вы готовы, мы можем отправиться в путь.

Он отдал распоряжения, и фургоны тронулись с места.

Потом Уальдо помог Нельде устроиться в коляске, а лорд Харлестон взял поводья.

Он наслаждался, управляя четверкой лошадей. Коляска была легкой, лошади свежими, они неслись как ветер и довольно быстро оторвались от фургонов.

Когда они выехали из города, Уальдо, два всадника, следовавших в качестве эскорта, и лорд Харлестон с Нельдой были уже далеко впереди.

Прерия оказалась именно такой, какой и ожидал лорд Харлестон — ковер травы, простирающийся до туманного горизонта, деревья и низкий кустарник, разбросанные живописными купами, оживляющими ландшафт.

День выдался солнечный, и путникам открывался дивный вид на горы, покрытые снежными шапками.

Лорд Харлестон полностью сосредоточился на езде.

Нельда молчала. Неужели все еще сердится на него за те резкие слова?

Девушка сидела рядом, и, бросая на нее быстрые взгляды, лорд Харлестон не мог не признать, что ее профиль с прямым аккуратненьким носиком, совершенной линией губ и маленьким острым подбородком на фоне ярко-голубого неба просто безупречен.

Он разозлился на себя. Не следует забывать, что красивые женщины всегда служат помехой, и где бы они ни оказались, приносят только лишние хлопоты.

Интересно, как он сможет объяснить ее прошлое посторонним, которые, несомненно, будут задавать этот вопрос.

К сожалению, Красавчик Гарри принадлежал к тому типу людей, которые всегда порождают сплетни и вызывают любопытство. Те, кто когда-то знал его, вряд ли забыли беспутного джентльмена за какие-то девятнадцать или двадцать лет.

Кроме того, семейство Харль имело раздражающую привычку «не упускать из виду» всех своих родственников, не важно, хороших или дурных.