Благослови мою любовь - Барбара Макмаон

Может, позвонить Мэриан? Или Джил?

Или, может, Джейсу?..

Войдя в квартиру, Шэннон бросилась к телефону.

– Пембрук, – ответил знакомый голос.

– Привет. Ты ушел с работы раньше, чем я ожидала…

– Извини, тебе что-нибудь понадобилось? Я приехал домой и отключился. Смена часовых поясов и так далее…

Я его разбудила.

Шэннон чувствовала, что ведет себя как полная дура.

– Извини, ничего важного. Можешь снова заснуть. Поговорим утром.

– Я уже проснулся.

– Пустяки. – Нельзя же признаться: я позвонила только для того, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. – Увидимся завтра.

Она нажала на рычаг.

Тут же раздался телефонный звонок. Шэннон покорно подняла трубку.

– Алло.

– Как твой новый проект?

– Отлично.

Шэннон села на диван, сбросила туфли и с восторгом заговорила о работе своего отдела.

Несколько минут спустя она заметила, что Джеке никак не комментирует услышанное.

– Эй, ты еще там?

– Гм! Хорошая работа.

– Действительно, Джейс, тебе нужно поспать. Ты наверняка очень устал, а не то придрался бы к какой-нибудь мелочи.

– Я никогда не придираюсь к мелочам, – возразил мужчина.

Шэннон рассмеялась. Ей было приятно слушать голос Джейса, хотелось расспросить его обо всем, чем он занимался, пока был в отъезде. Но она понимала – ему необходимо отдохнуть.

– Мне пора, так что можешь снова лечь спать. Спасибо, что выслушал.

– В любое время, Шэннон, ты это знаешь.

Она неохотно повесила трубку, жалея о том, что разговор так скоро закончился.

Шэннон тихонько вздохнула. Ну что ж, сейчас она приготовит себе легкий ужин и посмотрит, покажется ли ей интересным детективный роман, купленный в книжном киоске по пути с работы.

Внезапный оглушительный вой сирен так напугал задремавшую над книгой Шэннон, что она чуть не упала с дивана. Молодая женщина села и огляделась. В коридоре послышались шаги, и кто-то постучал в дверь.

– Эй! В квартире кто-нибудь есть?

Шэннон торопливо открыла дверь. Перед ней стоял мужчина в форме пожарного.

– Верхние этажи в огне, вам нужно выйти из здания. В квартире есть кто-нибудь еще?

– Нет, я живу одна. Я возьму…

– Ничего не брать, нет времени. Вы должны немедленно эвакуироваться! Быстрее, быстрее, быстрее!

– Ну, хоть сумочку… – Шэннон схватила свою сумочку и выбежала в коридор.

Мужчина захлопнул дверь и приклеил на нее полоску бумаги.

У Шэннон колотилось сердце. Вместе с еще двумя своими соседями она побежала вниз по лестнице.

Оказавшись на первом этаже, Шэннон вдохнула прохладный вечерний воздух, жалея, что не захватила куртку. Ее соседи – многие из них были одеты лишь в пижамы и халаты – столпились на другой стороне улицы. Шэннон подошла к ним и увидела пламя, вырывающееся из окон верхнего этажа.

Рядом с Шэннон всхлипывала какая-то женщина. Семейная пара постарше смотрела на огонь молча, с безнадежным выражением. Шэннон снова взглянула на верхний этаж. Неужели пожар все разгорается? Люди продолжали выходить из здания. Шэннон надеялась, что в горящей квартире никого нет. Она глядела наверх, не отрываясь, зачарованная пламенем.

Под напором воды из шлангов разбилось несколько стекол, и осколки посыпались на тротуар перед зданием. Пожар продолжал распространяться.

– Там все, что у меня есть, – сказала одна женщина.

– И у меня тоже, – ответила другая.

– Как это началось? – спросил кто-то. Никто ничего не знал.

Шэннон поняла, что замерзла, только когда у нее застучали зубы. Сначала молодая женщина надеялась, что пожар быстро потушат, то теперь она уже спрашивала себя, справятся ли пожарные с пламенем раньше, чем сгорит все здание.

Начинало темнеть. Огонь, казалось, был уже не таким ярким, но он успел охватить две трети здания, а этажи, которых он не коснулся, повредили дым и вода.

– Вы можете поехать в одну из местных школ. Вот автобус. Идите за мной, – сказал жильцам один из пожарных.

Они направились к муниципальному автобусу. Шэннон оглянулась. Ее квартира выглядела так, словно пламя ее не задело, но она наверняка пострадала от воды. Интересно, когда можно будет вернуться, чтобы посмотреть, в каком она состоянии? Там находились все бумаги Шэннон, одежда, мебель, включая новую кровать и комод с зеркалом в спальне… Наверняка вещи просто намокли и их еще можно спасти.

Шэннон выделили кровать в школьном гимнастическом зале. Пожилая женщина, жившая с ней на одном этаже, сидела на соседней койке и смотрела прямо перед собой.

– У вас все в порядке? – спросила Шэннон.

Она подошла к женщине и обняла ее.

– Не могу поверить, что мы потеряли наш дом. Мы прожили в этой квартире тридцать три года! Там все, что у нас есть, – печально сказала соседка.

– По-моему, пожар не повредил наш этаж. Если он пострадал только от воды, мы спасем большую часть вещей, – сказала Шэннон, надеясь, что это правда.

Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной – если не считать того дня, когда Алан сказал ей, что умирает.

Как бы ей хотелось все изменить – чтобы не было пожара, чтобы Алан не заболел… Но жизнь есть жизнь, и она идет своим чередом.

– У Эдварда все в порядке? – спросила пожилая женщина, оглядываясь по сторонам.

– У вашего мужа? – спросила Шэннон. Та кивнула, и Шэннон оглянулась. – Мужчинам выделили койки на другом конце зала… Я вижу вашего мужа, вон он, с краю. Наверное, вы можете подойти к нему и пожелать спокойной ночи.

– Вряд ли я засну сегодня ночью. Что мы будем теперь делать?..

Шэннон и сама не знала, как поступать дальше. Из-за чего возник пожар? Почему не сработала дымовая сигнализация? Или она сработала, но не на всех этажах? Шэннон пожалела о том, что никогда не снимала копий с важных бумаг. Она не представляла, как восстановить свидетельство о браке или получить еще один экземпляр справки о смерти Алана…

Ценные украшения тоже остались в квартире – в футляре на комоде рядом с зеркалом…

Освещение в огромном гимнастическом зале стало тускнеть, это означало, что пора ложиться спать. Но Шэннон направилась к дверям. Несколько соцработников сидели за столом, о чем-то тихо переговариваясь.

– Известно, когда мы сможем вернуться домой? – спросила их Шэннон.

– Пока нет. Огонь погасили, теперь стараются определить причину пожара. Потом оценят ущерб и возможность восстановления здания, – сказал сидевший за столом мужчина.