Кармелита. Роковая любовь - Олег Кудрин

— Я ненавижу эту городскую выскочку! — сказала Люцита, глядя в высокое синее небо.

— Успокойся, доченька. Что ж ты, как маленькая, опять расплакалась?

— Она же меня на глазах всего табора в грязь втоптала!

— Не говори глупости. Ты отлично танцевала, гораздо лучше Кармелиты.

— А ты видела, как Миро на нее смотрел? Он ею просто любовался!

— Э-э. От взгляда до свадьбы далеко.

— Да где ж далеко? Я знаю, я чувствую, что они сейчас вместе. Где-то сидят, знакомятся, сговариваются…

— Эх, дочка-дочка. Не все так просто. У Баро характер не мед, ты уж мне поверь. Бейбут — тоже не сахар. Кармелита — балованная, не таборная. И Миро — гордый, непокорный, кремень просто. Из таких камушков трудно кашу сварить. Так что ты не убивайся. Может, все еще обойдется. И будет Миро твой.

— А если не будет… Я этого не выдержу! Я ночью спать не могу, мне убить ее хочется! Особенно теперь, когда лицо в лицо, глаза в глаза увидела!

— Тише, дочка, тише. Убивать никого не надо. Ты уж лучше поколдуй, — сказала Земфира шутя.

Только зря сказала — глупая шутка получилась. С влюбленными нельзя так, они все всерьез принимают.

Вот и Люцита тут же припомнила, что у Розауры дед, по слухам, колдуном был. Надо будет к ней сходить, чему-нибудь поучиться…

Кармелита и Миро смотрели друг на друга, не решаясь заговорить.

Тогда Баро выразительно кашлянул и сказал церемониальным голосом:

— Бейбут, пойдем-ка, воздухом подышим, по табору погуляем. Пусть дети поговорят. А Рубина за ними присмотрит.

— Пойдем, Баро, — церемонно ответил Бейбут.

Оба вышли.

Но разговор все равно не складывался. Кармелите стало смешно — ну что за этнографические игры! «Рубина присмотрит…» Прямо как в позапрошлом веке. Неужели девушка не может с парнем наедине поговорить?! Возмущенно посмотрела на бабушку: неужели та ничего не понимает?

— Слепы мои глаза и глухи мои уши! — произнесла Рубина.

— Ну бабушка… — не no-взрослому заныла Кармелита.

Рубина зло махнула рукой: «Э-э-эх!» — и вышла из трейлера.

Миро достал из кармана браслет и надел на протянутую Кармелитой руку.

— Спасибо, — сказала девушка. — А я уж и не надеялась, что отыщу его.

— Так вот ты какая! Груша!

— Миро! Тогда, на дороге, я тебя просто не узнала.

— Ну, теперь-то узнаешь? Помнишь, как мы с тобой в детстве играли?

— Еще бы! Ты меня на лошади катал! Ты вырос. Такой… вытянулся… совсем взрослый стал.

— Ты тоже изменилась. Красавица! И танцуешь — глаз не оторвать. А уж на лошади как скачешь… Я тебя как увидел, подумал, вот если б моя невеста похожа была на…

— Вот так сразу?

— Правда.

— Не может быть!

— Я тебе не вру, клянусь. Я еще в тот момент подумал: жаль, что помолвлен с другой. А девушка моей мечты ускакала от меня.

— А теперь не жалеешь, что помолвлен?

— Да нет. Что ты! Ты же вот, рядом стоишь. До тебя рукой можно дотронуться.

— Нельзя. Обычай не велит, — сказала Кармелита и сама отошла от Миро подальше. Значит, все же есть что-то в этих обычаях, если и не хочешь, а следуешь им.

И этот шаг назад, и вызванная им отстраненность сбили весь разговор.

Помолчали. Миро боялся что-то не так сказать (как у него в последние дни часто получалось).

Кармелита оказалась смелее:

— Знаешь, все равно, странно как-то получилось. У меня до сих пор в голове не укладывается. Ты же мне как старший брат!

— Больше, чем старший брат. Жених.

— В том-то и дело, Миро, что жених — это не больше, чем старший брат. И не меньше. Это что-то совсем-совсем другое. Как говорится, из соседней кибитки…

Миро погрустнел. Еще совсем недавно ему казалось, что все уж решено. А тут…

— Миро, не грусти! Пойми просто: я выйду замуж только тогда, когда буду чувствовать, что ты для меня дороже всех на свете.

— Я все сделаю для этого, Кармелита. Клянусь тебе! Верь мне!

Пока Антон разговаривал с отцом, Тамара измеряла приемную шажками. То по диагонали пройдет, то под стеночкой, то спиралью от стенки до центра комнаты и наоборот, то кружок навернет…

Она очень боялась за сына. И дело не в должности. И не в этой ублюдочной зарплате, что выделил Антону Астахов. Она никому об этом не рассказывала, но… В общем, дед Тамары был алкоголиком. Мама рассказывала, жизнь у него не сложилась: как с работы выгнали, так за полтора года и спился, сгорел.

Как бы Антон не пошел той же дорожкой!

Ну что ж этот Астахов его там столько мучит?

И тут в приемную зашел Максим с пакетом. Тамара и думать забыла, куда и зачем он ездил, потому встретила не очень приветливо:

— А ты что здесь делаешь?

— Вот, удалось вернуть. Все в целости и сохранности, даже деньги.

Тамара опешила. Отлично! Теперь-то ее мальчик точно спасен. Теперь еще нужно вытурить отсюда Максима. Он сейчас совсем лишний. Но и не похвалить нельзя:

— Максим, какой же ты молодец! И документы? Ну, давай сюда.

— А Николай Андреевич?

— Он занят. Давай мне. А с Николаем Андреевичем потом поговоришь.

Максим достал из кармана визитку.

— Хорошо. Только вот — это срочно. Цыганский барон Зарецкий из слободы очень хотел встретиться с Астаховым. Просил передать ему телефон, чтобы позвонил часов в пять вечера.

Тамара испугалась:

— А он не просил еще что-то передать?

Максим пожал плечам:

— Просил. Сказал, если эта встреча не состоится, то будет большая беда…

Тамара перепугалась еще больше.

Но Максим этого не заметил. Вообще-то, как по-хорошему, все это надо было бы передать Николаю Андреичу лично.

Но тратить столько сил, чтобы прорваться через оборону Тамары Александровны, Максим сейчас не мог. После разговора с Кармелитой все, кроме нее, ему было безразлично. Поэтому он пошел к выходу, забыв даже попрощаться.

Но шефиня его притормозила:

— Максим…

— Да, Тамара Александровна.

— Скажи, этот… барон… он ничего не спрашивал? Ну… о нашей семье, например?

— Да нет… просто просил передать, и все.

— Ясно. Ну ладно, иди. Я все передам. Сделаю все так, как надо. Не волнуйся.

— Хорошо. Спасибо большое. До свидания.