Аромат колдовской свечи - Наталья Калинина

– Я… думаю, что возьму котенка. Говоришь, он очень симпатичный?

– Красавец! – обрадованно прокричал в трубку Андрей. – Если ты завтра дома, я его тебе привезу.

– Дома! – выпалила Ника, еще до конца не осознавая свалившееся на нее счастье, что Андрей приедет к ней – в ее дом, а не на какое-то общее семейное торжество. Даже если бы у нее были планы на этот день, она бы отменила их ради приезда Андрея.

– Значит, решено! Если я подъеду завтра в полдень, нормально?

– Да, – ответила девушка. И запоздало подумала, что Андрей, скорее всего, приедет не один, а с женой. Эта неожиданная догадка, словно тучка в ясный день, омрачила сияющую солнцем радость, и Ника смущенно спросила: – Ты с Лилей?

– Нет. Она завтра работает. Внеурочно. Как всегда.

Еще раз извинившись за столь поздний звонок, он попрощался. В трубке раздались короткие, раздраженные, как и его фраза про жену, гудки, и Ника еще какое-то время слушала их. А затем заметалась по квартире, засовывая разбросанные по ней вещи в шкаф, будто ожидала визита не завтра, а сегодня, немедленно. Метнувшись из комнаты на кухню, по пути налетела на кресло, споткнулась об угол ковра и чуть не растянулась на полу. «Спокойно! Спокойно! Спокойно!» – бормотала она, прикладывая ладони к вискам, в которых пульсировала кровь. О том, чтобы вновь сосредоточиться на Эдичкином творчестве, и речи быть не могло. Ника решила вернуться к нему в другое, более подходящее время.

* * *

Комната, бывшая когда-то просторной гостиной квартиры в элитном доме, уже давно утратила былой лоск и превратилась в захламленное, напоминающее склад вышедшей из моды мебели помещение. Запущенность проявлялась во всем: и в беспорядочно разбросанных, будто здесь проводился обыск, вещах, и в осевшем на мебели слое пыли, таком «махровом», что складывалось впечатление, будто был он ровесником этой купленной по спецзаказу еще в советские времена импортной «стенки», и в торчавшем из кадки с растрескавшейся окаменелой землей высохшем стволе комнатного дерева, и в облупившейся на оконных рамах пожелтевшей краске. Мылись окна в последний раз, похоже, когда и красились. И, судя по спертому воздуху помещения, открывались для проветривания тогда же.

Хозяин квартиры как нельзя более органично вписывался в обстановку: был так же старомоден, как «стенка», вытерт временем, как ковер, и скрипуч, как рассохшийся паркет. Половину его лица скрывала густая и серая, будто запылившаяся, борода, а открытая часть была изрезана густой сетью морщин, не уступавшей по замысловатости узора паутине, вытканной в углу комнаты пауком. На первый взгляд, возраст старика смело приближался к вековой зарубке. Но когда старец поднялся из кресла и прошелся по комнате, могло показаться, будто сбросил он, словно тяжелую неудобную шубу, несколько десятков лет. Такая прямая осанка и цепкая походка свойственны молодому, полному сил мужчине, но никак не старцу, несущему на высохших плечах груз прожитых лет.

– Зачем ты это сделал? – гневно спросил он высокого худощавого мужчину лет тридцати с небольшим, с делано безразличным видом рассматривающего через стекло бутылки с алкоголем в баре. Тот пожал плечами, но не обернулся.

– Зачем? – повторил хозяин тихим скрипучим голосом, сверля спину гостя взглядом прозрачных, как лед, глаз. Тот и на этот раз проигнорировал вопрос. Остановив свой выбор на одной из бутылок, он достал ее, осторожно, будто с драгоценности, стер ладонью пыль и внимательно изучил этикетку.

– Испанское. Двадцатилетней выдержки, – прокомментировал он вслух прочитанное. – Похвальная выдержка – это до сих пор хранить такое вино! А по поводу твоего вопроса, зачем я это сделал… Ты же отказался мне помочь!

– Я не отказался! – вспылил старик.

– Ты сказал, чтобы с такой просьбой я обращался к другим, – желчно ответил молодой.

– Не к другим, а к тем, что сможет помочь. К профессио…

– Ой, да ладно! – презрительно скривил губы молодой. – К профессионалам! Нет таких профессионалов, которые…

– А ты хоть пробовал к ним обратиться? – перебил старик гостя.

На это молодой человек сжал ладони в кулаки, но промолчал. Помедлив, он достал из серванта два запылившихся бокала и предложил хозяину:

– Выпьешь со мной? Сам знаешь, как хорошее вино полезно для сосудов.

Старик неопределенно мотнул головой и молча из-под насупленных бровей проследил за тем, как его собеседник поставил бутылку на покрытый несвежей скатертью круглый стол и с бокалами в руках вышел из гостиной. Через пару мгновений послышался шум воды: гость споласкивал бокалы. И еще чуть позже раздался звук открывающегося шкафчика и металлический звон.

– Где у тебя штопор? – донесся голос из кухни.

– Сам ищи, – ворчливо отозвался хозяин и опустился в любимое кресло, выпуклости и продавленности которого уже давно подстроились под его старческое тело.

Молодой человек вернулся в комнату, наполнил оба бокала вином, один протянул старику и пригубил из второго.

– Хорошо винцо-то! Чистый нектар! Пожалуй, стоит прибраться в твоей берлоге – глядишь, еще и не такие жемчужины отыщутся! Может, уборщицу пригласить, а? А то за неделю не разгребешь этот хлам.

– Обойдусь, – проворчал хозяин и, отпив немного из своего бокала, поморщился, будто вместо сладкого ароматного вина в рот ему попал разбавленный уксус.

– Ты совершил огромную ошибку! – продолжил он выговаривать гостю. – Ты украл то, что тебе не принадлежит! Ты погубил человека!

– Кто бы говорил, – фыркнул молодой. – Я сделал почти то же, что в свое время сделал ты. Это мой последний шанс.

– Ты очень ошибаешься, – тихо повторил старик. – И сам рискуешь, и рискуешь жизнями невинных людей. Верни, пожалуйста, то, что ты взял без спроса. Так будет лучше.

– Не могу, – ответил гость, наполняя вновь свой бокал. – У меня этой вещи уже нет.

– Так найди ее!

Вместо ответа гость криво усмехнулся.

– Это опасно! Очень опасно! Неужели еще не убедился в этом?

– Я думал, что ты врал. Твой рассказ был похож на небылицу, которую ты сочинял на ходу, на сказку.

– Но теперь убедился в том, что я ничего не придумал? – сурово заявил старик. – На твоей совести – загубленные души!

– Это просто совпадение. Несчастный случай.

– Совпадение?! – взревел старик и подался корпусом вперед так резко, что выронил бокал. Хрупкое стекло не разбилось, но вино бордовым пятном расползлось по давно утратившему свой первоначально светлый цвет ковру. – Во второй раз, может быть, и да. Но в первый… Ты обманул этого молодого человека! И обманом своим погубил!

– А что мне оставалось делать? Ты отказался мне помочь! – закричал молодой. – А я обратился к тебе с последней, можно сказать, надеждой! Понадеялся, что ты проявишь сочувствие и поможешь. Но вместо этого ты отправил меня к специалистам! Да был я у них, был! Ушел ни с чем! Ты – моя последняя надежда. Я ждал помощи, я так на нее надеялся, а вместо этого ты развел руками и сказал, что бессилен!