Русский дневник - Джон Эрнст Стейнбек

Вечером мы пошли на вечеринку в Американский клуб. Это место, куда приходят отдыхать сотрудники посольства и сотрудники военно-морского атташата США. Подавали viperine punch – пунш «Гадюка», едкую смесь из водки и грейпфрутового сока – прекрасное напоминание о временах сухого закона. Оркестриком дирижировал Эд Гилмор, большой aficionado (поклонник) свинга. Сначала он называл свою группу «Kremlin Krows», «Кремлевские вороны», но такое название не вызвало большого одобрения, и его сменили на «Moscow River Rats», «Московские нутрии».

После торжественной обстановки Музея Ленина, где мы были днем, легкое буйство, шум и смех доставили нам большое удовольствие.

Среди девушек, присутствовавших на этой вечеринке, было несколько известных ныне жен американцев и британцев, которым не разрешают уехать из Советского Союза. Это миловидные и печальные девушки. Они не могут уехать к своим мужьям в Англию или Америку, потому работают в посольствах, ожидая окончательного решения своих проблем.

В Советском Союзе есть много вещей, которые мы не можем понять, и это одна из них. Таких женщин – не более пятидесяти. Они не приносят Советскому Союзу никакой пользы, они вызывают подозрение у властей, русские их избегают. Но все же им не разрешают уехать из страны. На этих пятидесяти женщинах, пятидесяти простых женщинах Советский Союз сделал себе самую плохую рекламу, которую только можно сделать на такой мелкой теме. При этом данная ситуация не может воспроизводиться, поскольку в силу нового указа ни один русский не может заключить брак с иностранцем. И вот они сидят в Москве, эти печальные женщины, которые больше не являются гражданами СССР, но не стали подданными Великобритании или США. И мы не можем понять причину, по которой их держат здесь. Возможно, причина просто в том, что русские не намерены слушать мнения других о том, как им поступать. Да, это действительно может объясняться так просто. Когда британский политик Клемент Эттли обратился с личной просьбой разрешить этим женщинам уехать из России, ему фактически посоветовали не лезть не в свое дело. И это лишь одна из тех международных глупостей, число которых, кажется, в мире постоянно растет. Иногда кажется, что лидеры стран ведут себя как заносчивые мальчишки, полные желания посбивать друг с друга гонор.

В общем, вечеринка в Американском клубе – хорошая, шумная вечеринка – заставила нас немного затосковать по дому. Все люди здесь тоскуют по дому, поскольку Россия не очень доброжелательна по отношению к иностранцам, особенно к сотрудникам миссий иностранных государств. Видимо, мы недолго пробыли в Советском Союзе: помада, тушь для ресниц и накрашенные ногти девушек пока еще нам нравились.

На следующий день мы поехали на авиационный праздник. Это событие считалось «гражданским», хотя большая часть выступлений была организована советским военно-воздушными силами. Различные виды и рода советских вооруженных сил имеют свои дни. Существуют День танкиста, День сухопутных войск, День военно-морского флота, а это был День воздушного флота. Поскольку праздник был полувоенным, нам сказали, что фотоаппараты на него брать не разрешается. Это показалось нам немного смешным, потому что на празднике присутствовали все военные атташе всех посольств, то есть люди, которые действительно разбираются в самолетах. Мы не понимали в них ни бельмеса, зато, наверное, каждый военный атташе будет делать наброски со знанием дела. В отличие от нас.

За нами пришла машина. Мы проехали по длинному, в несколько миль, проспекту, украшенному красными флагами и флагами ВВС. По обочинам дороги были установлены большие портреты Сталина, Маркса и Ленина. Сотни тысяч людей двигались к летному полю на трамваях и автобусах, другие сотни тысяч шли пешком.

Как оказалось, зря нам дали места на трибуне. Лучше было находиться на зеленом поле, откуда миллионы людей наблюдали за воздушным парадом. Стоял жаркий день, и от солнца было не укрыться. На ровном зеленом поле продавались прохладительные напитки и маленькие пирожные. Едва мы заняли свои места, как вдруг послышался гул, который вскоре перерос в настоящий рев: все, кто стоял на поле, приветствовали только что приехавшего Сталина. Мы не могли видеть ни самого Сталина, ни его ложи, потому что сидели на другой стороне трибуны. Итак, его появление было встречено не просто приветствиями, а гулом, напоминавшим жужжание миллионов пчел.

Без промедления начался праздник. Первыми выступали гражданские летчики – с заводов, аэроклубов. Самолеты летали строем, сложным строем, и делали это прекрасно. Они лихо следовали цепочкой за ведущим, совершали «мертвые петли», развороты, один за другим пикировали.

Потом настал черед военных самолетов. Они летели тройками, пятерками, семерками, крыло к крылу – как одна большая машина. Это было действительно великолепное зрелище, но люди пришли сюда не за этим. Они пришли, чтобы увидеть новые модели, реактивные самолеты и самолеты с ракетными двигателями. И в конце концов они появились. Некоторые из них уходили в небо на большой скорости почти вертикально, оставляя за собой белые шлейфы.

Наконец показались реактивные самолеты. Не знаю, зачем, может, для того, чтобы запутать наблюдателей, они пронеслись на высоте трехсот футов над землей, и к тому времени, как мы услышали рев двигателей, сами самолеты уже исчезли из виду. Всего мы увидели три или четыре новые модели самолетов. У нас не было ни малейшего представления о том, чем они отличаются от других реактивных самолетов, но нам они показались очень быстрыми. Из всех самолетов, представленных на параде, было только два крупных – наверное, это были бомбардировщики.

Затем перед нами разыграли воздушный бой. Появились «вражеские» самолеты, на их перехват поднялись в воздух самолеты-перехватчики, а в это время на земле, где-то далеко, с ревом и вспышками заработала зенитная батарея. Это было очень эффектно: время от времени один из самолетов выпускал огонь и облако черного дыма и штопором летел к земле, а в этот момент за холмом вспыхивала театральная подсветка, создававшая иллюзию удара и взрыва. Захватывающее зрелище.

Но самым зрелищным из всех оказался последний номер праздника. Над полем летела большая группа транспортных самолетов, из которых вдруг начали высыпаться парашютисты. Под красными, зелеными и синими парашютами в воздухе разом находилось по меньшей мере пятьсот человек. На солнце они смотрелись, как цветы, расцветающие в небе. Парашютисты прямо перед землей выпускали вторые парашюты, поэтому никто из них не падал и не спотыкался, все твердо держались на ногах.

Видимо, к этому празднику готовились много недель, поскольку все было рассчитано очень точно: картины следовали одна за другой без всяких задержек. Когда все закончилось, толпа опять загудела, а воздух огласили хлопки сотен тысяч ладоней. Сталин уехал, и мы его так и не увидели.

Да, у лучших мест на трибуне тоже есть определенные недостатки; жалко, что мы не были на поле, где люди удобно расположились на траве и увидели на празднике гораздо больше, чем мы. Впредь мы на почетные места не садились. Конечно, такое место тешит самолюбие гостя, но оттуда много не увидишь.