Русский брат. Земляк - Андрей Воронин

Дело о наследстве «Семья Фолкстон против Саундгрейва» благополучно забылось среди десятков и сотен себе подобных. Но знакомство двух потомственных аристократов быстро переросло в тесную дружбу.

Состояние Белозерских пошло по ветру в советской России, и для потомка князей адвокатская практика являлась единственным источником дохода. Англичанин, наоборот, обладал огромным недвижимым имуществом и внушительным счетом в банке.

Но это не мешало дружбе — при всем различии в вероисповедании, семейных традициях и состоянии они чувствовали принадлежность к одной семье. Семье, которая постепенно угасала в бешеном ритме современной жизни, в новом европейском сообществе без национальных границ.

К разговору о «Королевской арке» они больше не возвращались. Пока, однажды, Саундгрейв не увидел дореволюционные, с коричневым оттенком матовые фотографии, отснятые в Крапивино.

— Вот мой отец, — Белозерский показал на мальчика в матроске и панаме. — Ему было двенадцать лет, когда пришлось бежать из России.

— Удивительно, что дом нигде не попал в кадр целиком. Наш брат англичанин первым делом отснял бы его со всех четырех сторон. У вас, русских все-таки больше связи с природой. Люди на этих фотографиях нигде не выпадают из пейзажа. Они — его неотъемлемая часть, как птицы, деревья, цветы.

— Судя по тому, что рассказывал отец, дом отличался тем же самым свойством.

— Когда будет воссоздан Великий Храм, восстанет из руин все, разрушенное за тысячелетия. Ведь не случайно наши атрибуты — это молоток и перчатки, угольник и отвес, циркуль и мастерок. Перчатки я даже могу показать непосвященному.

Он вытащил две белые шелковые перчатки с вышитой монограммой.

— Они мало годятся для грубой работы, — заметил Белозерский.

— Потому что Храм созидается не в камне, а в духе, — ответил англичанин. — Важно увидеть свою личную трагедию, как отражение вселенской божественной мистерии. Только тогда вы обретете уверенность и покой.

— Вопрос в том, как этого достичь.

— Вступите в наше братство и вы, по крайней мере, окажетесь в начале пути.

Подав письменную просьбу о приеме, Белозерский через неделю получил приглашение и явился в дом Саундгрейва. Вместо хозяина его встретил слуга с черной повязкой в руках. Завязав кандидату глаза, он повел его за собой. Белозерский сперва еще ориентировался — они направлялись в то крыло дома, куда Саундгрейв ни разу его не приглашал.

Но путь оказался очень долгим — они сворачивали, спускались и поднимались по лестницам.

— Вы можете снять повязку, когда перестанете слышать мои шаги, — почтительно произнес провожатый.

— Хорошо.

Размеренные звуки скоро затихли. Белозерский обнаружил, что находится в тесном помещении, задрапированном черным бархатом. С низкого, не больше двух метров, потолка свешивалась лампада с тремя свечами. На столе лежали три берцовые кости, хорошо сохранившийся череп и книга.

Раскрыв заложенную страницу, он прочел из двадцать первой главы книги пророка Иезекииля:

«Так говорит Господь: меч наострен и вычищен. Наострен для того, чтобы больше заклать; вычищен, чтобы сверкал, как молния».

При беглом осмотре Белозерский не смог отыскать дверь, через которую его ввели — настолько удачно она была замаскирована. Он присел на стул и стал ожидать продолжения. Череп, кости и черная комната показались ему чем-то вроде игры.

Может быть лет двести назад сердце посвящаемого замирало от страха. Но сейчас, после сталинских и гитлеровских концлагерей, после кровавой мясорубки двух мировых войн все это выглядело не слишком серьезно.

Наконец, вошел человек, одетый в серый двубортный костюм. Он сообщил кандидату, что желающий света должен первым делом разглядеть окружающую его тьму.

— Орден требует исполнения семи правил — прежде всего повиновения, затем самопознания, смирения, любви к человечеству, щедрости, скромности, благорасположения к смерти… Теперь вам следует обнажить левую сторону груди.

Белозерский снял пиджак, стянул джемпер, расстегнул левый рукав сорочки и остановился, соображая что делать дальше. Человек в сером подсказал ему расстегнуть сорочку до пояса и вытащил руку из рукава. Он опять завязал Белозерскому глаза той же повязкой и повел вперед.

Почти сразу кандидат почувствовал холодное острие упирающееся в грудь, слегка царапающее при каждом шаге.

«Есть все-таки глубокий смысл в этом упорном следовании традиции, в нежелании отступить от нее хоть на йоту, — думал он. — Надо только войти в этот мир, вжиться в него и тогда игра превратиться в реальность, а мишура — в подлинные богатства.

Раздались три удара в дверь.

— Кто там? — послышался голос Саундгрейва.

— Со мной тот, кто желает вступить в ложу «Королевской арки» Британского Ордена Свободных Каменщиков.

— Как его имя?

— Юджин Белозерски, — так по-английски произносились имя и фамилия кандидата.

Последовали еще несколько вопросов: о возрасте, месте жительства, роде занятий. Белозерский услышал, как дверь отворилась. Теперь он, судя по всему, стоял в просторной комнате и слышал с разных сторон дыхание молчащих людей.

Ему задали несколько туманных вопросов вроде такого:

— Считаете ли вы своим первейшим долгом почитать, страшиться и любить Верховное Существо?

На все он дал положительный ответ. Голос Саундгрейва произнес:

— Все присутствующие слышали, что этот человек тверд в своих намерениях. Он добровольно соглашается посвятить свою жизнь служению делу Истины и восстановлению Храма. Вы согласны принять его в наше общество?

После нестройного хора одобрительных возгласов повязку с глаз сняли. Помещение действительно оказалось просторным. Стены, в противоположность предыдущей мрачной комнатке были задрапированы небесно голубым шелком. Три ступени вели к сооружению, похожему на алтарь и пустому роскошному креслу. На полу лежал ковер с вытканными символами. Горели свечи, на бронзовой цепи спускалась с потолка большая звезда.

Собравшиеся члены ложи выстроились треугольником. В их одежде не бросалось в глаза ничего необычного, экстравагантного, кроме небольших фартуков с вышитыми циркулями и латинской буквой «V» и белых перчаток. В руке каждый держал короткий клинок, поблескивающий в мерцании свечей.

Со всех сторон оружие было направлено на него.

— Вот что ожидает брата, если он изменит своим обязанностям.

Слово опять взял Саундгрейв, который, очевидно, считался здесь старшим.

— Во имя Великого Строителя мира, в силу данной мне власти, по согласию присутствующих братьев я принимаю вас в ложу «Королевская арка», — он дотронулся до ребер кандидата деревянным отполированным молоточком.