Исчезновение - Лиза Гарднер

— А я всегда хотел быть учителем. Конечно, пришлось бы по-прежнему проводить массу времени, общаясь с бандитами, но по крайней мере в самом начале их жизненного пути и до того, как они успеют убить полдесятка человек.

Кинкейд уставился на него:

— У вас интересный взгляд на вещи.

— На вечеринках я желанный гость, — заверил его Куинси.

Сержант вздохнул и принялся рассматривать землю в поисках крестика.

— Так что вы говорили? Насчет Лиса?

— Ах да. Мистер Паркер заплатил выкуп, и Лис выбросил из машины труп его двенадцатилетней дочери. У Мэрион были отрублены ноги, вытащены внутренности, а под веки подставлены проволочки, чтобы девочка казалась живой. Потом полиция собирала ее внутренние органы по разным районам Лос-Анджелеса.

Кинкейда, похоже, замутило.

— Господи Иисусе, неужели это правда?

— Это было очень громкое дело.

— В 1927 году? И ведь тогда еще не было жестоких видеоигр. Поверить не могу. Но ведь это случилось почти восемьдесят лет назад! Сомневаюсь, что сейчас мы имеем дело с тем же самым парнем.

— Разумеется, не с тем. Лис мертв. Мистер Паркер узнал в нем своего бывшего подчиненного. Его арестовали и через год повесили.

— Другими словами, к нашему делу он не имеет никакого отношения. — Кинкейд нахмурился. — Один подписался Лисом, другой подписался Лисом… Возможно, подумал, что это круто звучит.

— Настоящее имя Лиса — Уильям Эдвард Хикмэн, — негромко сказал Куинси.

Кинкейд замер.

— «У.Э.Х.».

— И обратный адрес — Лос-Анджелес.

— Ох, черт… Разве этот тип может быть нормальным? По-моему, даже в тюрьмах чересчур много смотрят телевизор.

— Псевдоним, карта, кладбище… — Куинси сделал широкий жест. — С чем бы мы ни имели здесь дело, я сомневаюсь, что все это только ради денег. Если преступник хочет денег, он угоняет самолет. А в случаях с похищением людей речь обычно идет о чем-то большем.

Кинкейд сузил глаза:

— Правильно. А теперь мой ход: сколько таких случаев было в вашей практике?

— Шесть.

— И сколько семей благополучно воссоединились?

— Треть. Двое из шести похищенных были возвращены живыми.

— А остальные четыре семьи заплатили выкуп?

— Да. Но это уже не имело значения. В остальных четырех случаях жертву убили в течение часа после похищения. Преступник изначально не собирался оставлять ее в живых. Держать заложника нелегко. Во-первых, если он знает похитителя в лицо, то потом сможет его опознать. Во-вторых, заложника надо где-то прятать, кормить, ну и так далее. Куда проще его сразу убить.

— Трое из них были детьми, — продолжал Куинси. — В том числе двухлетняя девочка. Потом мы поймали преступника. Бывший деловой партнер ее отца. Он полагал, что тот, выкупая его долю, задолжал ему кругленькую сумму. И он убил ребенка, надеясь получить пятьдесят тысяч долларов. В таких случаях… дело не в деньгах, сержант Кинкейд. Это всегда что-то личное.

— Мне это не нравится.

— Мне тоже.

Кинкейд взглянул на часы:

— У нас осталось сорок минут.

— Полагаю, хватит и десяти. Если, конечно, вы принесете лопату. — Куинси указал на землю. У Кинкейда отвисла челюсть — и он бросился к машине.

Вторник, 11.19

Куинси не сразу это заметил. Кинкейд тоже. Но при внимательном рассмотрении оказалось, что не все папоротники у подножия креста одинаковы. Четыре куста обыкновенного лесного папоротника — короткие, пожелтевшие от избытка солнца, с пятнистыми листьями. Пятый куст был зеленее, гуще и без дефектов. Изучив его вблизи, Куинси определил, что это домашний папоротник. Возможно, его купили в цветочном магазине и посадили на могиле, желая скрыть, что землю недавно копали.

Он пошарил вокруг куста рукой, но ничего не обнаружил. Почва тем не менее была рыхлой, мягкой — явно тоже купленный в цветочном магазине грунт.

Куинси начал копать землю руками. Папоротник легко подался, корни по-прежнему хранили форму горшка. Как он и боялся, мягкая земля тут же осыпалась в отверстие, не позволяя заглянуть внутрь.

Кинкейд вернулся с небольшой, напоминающей игрушечную, лопаткой. Встретил вопросительный взгляд Куинси и пожал плечами:

— Иногда приходится что-нибудь копать, а лопатка такого размера как раз влезает в багажник.

— Нам понадобится кусок полиэтилена, — сказал Куинси. — Даже два. В вашем багажнике есть что-нибудь подобное?

— Я же полицейский. В моем багажнике есть все.

Кинкейд снова ушел. Куинси опять погрузил пальцы в отверстие. Он щупал землю быстро, украдкой, чувствуя себя немного виноватым. Он еще не знал, что они ищут, но, что бы это ни было, Кинкейд на правах детектива приберет найденное к рукам.

Но Куинси это нужнее. Это единственная ниточка к Рэйни.

Наконец он что-то нащупал — твердое, плотное, похожее на камень. Его пальцы скользили вдоль края предмета, пока его форма не стала очевидной.

Он пошатнулся и тяжело опустился на мокрую траву. Руки его были в грязи, брюки — в пятнах зелени. Впервые Куинси почувствовал, что его одежда отсырела, волосы намокли, после нескольких бессонных ночей безумно хочется спать.

Глаза невыносимо резало. Он попытался их протереть, но в результате лишь размазал грязь по лицу.

Кинкейд принес из машины коробку и уставился на него с каким-то странным выражением. Куинси откашлялся. Глаза его по-прежнему болели, голос звучал хрипло.

— Вам прежде доводилось работать лопатой?

— Да.

— Вся штука в том, чтобы захватить кусок земли целиком, одним разом. Потом положить его на полиэтилен, наружной стороной вверх, накрыть и оставить для криминалистов. Никогда нельзя предугадать, что именно оставил после себя Эн-Эс. Образцы почвы с его собственной лопаты, волосы, волокна обивки…

— Понимаю.

— Очень важно сделать все правильно, — шепнул Куинси.

— Понимаю, старина. Понимаю.

Кинкейд взялся за дело. Куинси сидел неподвижно. Нужно было встать, но он не мог собраться с духом. Он слушал, как лопата рассекает землю, и наблюдал за тем, как на севере стягиваются облака. Он видел, что на горизонте стоит стена дождя, похожая на завесу плотного тумана и готовая вот-вот накрыть долину. За дождливой ночью пришел дождливый день.

Куинси почувствовал влагу на лице и сказал себе, что это всего лишь дождь.

— Готово, — объявил Кинкейд.

Куинси обернулся. Сержант стоял над грудой земли, наваленной на полиэтилен. Перед ним лежали два предмета — пластмассовая коробочка и пистолет.