Ведьма. Как сердце просит - Лана Морриган

«Нет в ее выборе закономерности и разумности», — читала про себя ведьма. 

— Действительно нет, — подтвердила Мелисса. 

Разве возможно полюбить своего врага? 

— Паскаль! — выкрикнула Мила. Ее озарила новая догадка. Возможно, ее магия забарахлила, вышла из строя, сломалась и не хочет наносить вред живым существам. Такое было и прежде, не с Мелиссой, конечно, но могло же произойти всякое. — Встань сюда. — Фамильяр послушно занял указанное место и ждал. Электрический разряд сорвался с пальцев Милы, сформировался в небольшой шар, напоминавший потрескивающий снежок, и направился прямо в грудь помощнику. 

— Ты что хочешь сделать? — Паскаль пятился, выставив ладони. — Когда я успел провиниться, хозяйка? 

— Т-с-с! Мне нужно кое-что проверить. 

— А можно это сделать на ком-то еще? Вон, Йоша без дела простаивает. 

— А ты прав, тебя вряд ли можно назвать живым, ты все же больше дух. Хотя и маркиз дух… — размышляла ведьма, удерживая искрящийся шар и не позволяя ему сдвинуться. — Йоша! Йоша! — Домовик неохотно материализовался у порога комнаты, с опаской поглядывая на происходящее. — Встань рядом. — Шар начал движение и разделился надвое, теперь по размеру напоминая мячи для настольного тенниса. — Вот сейчас и проверим. — От нетерпения Мелисса распахнула глаза и тут же зажмурилась, ослепленная ярким светом. 

— Ой, — воскликнул дед Йоша, — ай! Да за что же ты так нас, хозяюшка?! — взмолился, хватаясь за Паскаля.

Раздосадованно опустившись на стул, ворожея хлопнула книгой. Нет никакой ошибки, с ее магией все в порядке, а это значит только одно: Великий маркиз предназначен ей судьбой. 

— Спокойной ночи, — произнесла, отчаявшись ведьма, снимая туфельки. Небрежно собрав покрывало с кровати, повторила: — Спокойной ночи. Следующей ночью шабаш, мне нужно выспаться, — и указала взглядом на дверь домовику и фамильяру. 

— Спокойной, — ответил Паскаль. 

— Спокойно-о-ой, — ныл дед Йоша, поглаживая место удара разрядом. 

Выпроводив помощников, Мила переоделась в ночную сорочку и легла в постель. Съедаемая страхами, блуждала взглядом по потолку. Вымотанное многодневными поисками тело наливалось тяжестью, и тонущая в своих безрадостных мыслях Мелисса наконец сомкнула веки. 

— Ведь-ма. — Она могла поклясться, что шепот Андраса слышался в ее голове. — Найду! — прозвучало более эмоционально и отчетливо. 

Мила отогнала наваждение рукой и приложила пальцы к вискам. 

— Изыди, — прошептала она. Морщась от пульсирующей боли, нащупала кулон на своей груди. 

— Ведьма! Я знаю, ты слышишь меня.

— Изыди, дух! — рыкнула, распахивая глаза. 

Блаженная тишина длилась недолго. Мелисса кожей ощутила вибрацию кулона. 

— Ищу тебя. Я рядом, — шептал мужской голос в ее голове. 

Вскочила, включила свет и побежала в гостиную. 

— Метка, — шептала она, — печать… Вот! — коснулась кончиком пальца нужного абзаца и жадно впилась в ровные строчки. — «Оставив свою печать на чужом теле, Высший демон заявляет о своих правах, но при этом защищает от воздействия других духов Преисподней». Хоть какой-то плюс, — хмыкнула ведьма. — «Через печать демон отдает своим слугам ментальные приказы. А вот это совсем не хорошо! 

Кулон завибрировал вновь, заставляя отвлечься от строк. 

— До скорой встречи, — произнес насмешливый голос Великого маркиза, лишая последних капель самообладания. 

Ведьма не могла унять ураган мыслей. Одни нашептывали, что нужно снять оберег, ведь от судьбы не уйдешь и кто она такая, чтобы спорить с провидением. Другие запрещали сдаваться, подталкивая бороться. Бороться из последних сил, доказать себе и ковену, что она сильнее многих. 

***

Проверив надежно ли закреплен шнур с душой демона, под покровом ночи златовласая ворожея взвилась в воздух. Это был ее первый шабаш, но увы, причина приглашения не вызывала гордости у самой Мелиссы да и зависти у остальных ведьм. 

Все как одна одетые в белые свободные сорочки на голое тело, ведьмы кружили над огромным костром. 

Под звуки старой волынки и скрипки, игравших сами собой без музыкантов, колдуньи с жаром отплясывали и пили брагу, настоянную на белладонне и ядовитых грибах. 

— Меченая прилетела! — выкрикнул скрипучий голос при приближении Мелиссы. — Смотрите, меченая! — повторил все тот же голос. 

— Невеста демона! — хохотала безобразная старуха с огромным носом, прихлебывая пойло из лошадиного копыта. 

— Невеста демона, — подхватили остальные. 

— Цыц, уродины! — воскликнула Ингельда, выходя из-за спин, окруживших ее внучку. Сегодня ведьма выглядела подобающе ее возрасту: сгорбленная старуха с тонкими серебристыми волосами, что свисали прядями по спине и плечам, касаясь колен. — Хватит пить, Грамилла. — Ударив по чаше черенком метлы, Ингельда фыркнула. — Моей внучке нужна помощь, посмеяться вы успеете потом. Идем, — поманила за собой. — Верховная ждет. 

Спустившись с невысокой насыпи, ведьмы окружили ритуальный камень — огромный валун, шершавый и потрескавшийся, в неглубоких рытвинах, наполненных черной запекшейся жижей. 

Верховная восседала чуть в стороне на старом пне, гордо задрав подбородок и глядя из-под редких ресниц:

— Покажи нам печать, — велела ведьма, указывая подойти к ней ближе. Правый глаз, затянутый белесой пленкой, сделал оборот в глазнице и продолжил наблюдать за присутствующими, пока левый смотрел прямо на Мелиссу. — Что вы скалитесь, бестолковые?! — произнесла пренебрежительно. — Каждая из вас уже бы скулила, как побитая собака, на месте маленькой ведьмы. И ползала бы передо мной, прося помощи. Присядь, я не встану. — Верховная приподняла подол льняной сорочки, открывая Мелиссе скрученные болезнью ноги. 

Златовласая ворожея припала на колени, склонила голову и собрала волосы. Ее кожи коснулись сухие пальцы, поглаживая круговыми движениями, но тут же ногти впились и потянули вверх, а потом в сторону и в другую. 

— Терпи, ведьма, терпи, — скрипела Верховная. — Нет, тут придется поднатужиться. Ведите козла, — приказала, отпуская раскрасневшуюся кожу. — Вцепился в тебя демон, держит крепко. Скажи, маленькая ведьма, а говорил ли он с тобой? Говорил в твоей голове? — спросила прищурившись.

— Да — призналась Мелисса, глядя за спину. Туда, где стояла Адалин.

Мать златовласой ворожеи безразлично гуляла взглядом, не задерживаясь ни на ком, и ни на чем. 

«Возможно, бабушка права, и у меня тоже не возникнет желания держать свое дитя на руках. Я не буду сопереживать его трудностям и никогда не испытаю к нему нежности, не увижу в нем частицу своей души», — подумала, желая поймать ответный взгляд матери.

Услышав ответ, Верховная скривилась в злобной гримасе: