Спаси ее - Сильвен Форж

приколотые рядом с рекламой игры «Красное солнце». Потом он быстро переснял на телефон все фотографии с молодыми девушками. Схема маршрута до Черного озера также отправилась в телефон.

Затем он обследовал другие комнаты. Быстро нашел кабинет хозяина – небольшую комнату, стены которой были увешаны полками, просевшими под тяжестью журналов о рыбалке и охоте, офисных папок и разного бумажного хлама.

Прежде чем включить фонарик на телефоне, Алексис убедился, что ставни закрыты. Он и сам толком не знал, что ищет. Единственный ящик стола не был заперт. Выдвинув его, он увидел старый револьвер с пустым барабаном. Рукоятка была массивной и маслянисто поблескивала в свете фонарика. Он некоторое время смотрел на револьвер с бьющимся сердцем, затем решился и подвинул. Под ним лежала большая тетрадь с красной исцарапанной обложкой. Внутри на страницах были приклеены ксерокопии паспортов.

Исключительно молодых женщин.

Алексис посмотрел на фотографию Оливии в телефоне, чтобы сравнить с лицами в тетради. Он дошел до середины, когда услышал, как открылась входная дверь хостела. Выброс адреналина отправил сердце в район живота. Он прижал тетрадь к себе, как можно аккуратнее закрыл ящик стола, потом метнулся в темный угол около окна.

«Если собака почует твое присутствие, если старик тебя схватит, какую небылицу ты придумаешь?»

Он настороженно стоял в темноте.

Сенешаль вошел, порылся, согнувшись, в стоящей на полу коробке, выпрямился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Опять стало тихо.

Алексис выждал некоторое время и отправился к себе. Он принял душ, отметив, помимо слабого напора воды, плохое состояние керамической плитки на стенах. В потрескавшихся плиточных швах местами виднелись маленькие отверстия. Ему невольно вспомнился эпизод из фильма «Психо», в котором Норман Бейтс, свихнувшийся владелец мотеля, шпионил за своей единственной постоялицей через дыру в стене ее комнаты.

Этот хостел в горах был поистине зловещим.

В кармане его пальто лежали бумажник и ключи от машины. Он колебался. Нужно уехать отсюда, но на улице была непроглядная тьма, а дождь полился на землю с новой силой.

Любопытство влекло его к сараю.

«Что он может держать в этих пакетах для замораживания?»

Искушение было слишком велико. Алексис тихо вышел и направился на задний двор, держа тетрадь под мышкой.

Глава двадцать седьмая

Сквозь завесу дождя он пытался осмотреться. Под навесом стояло старое кресло-качалка – это первое, на что упал его взгляд. Сам сарай был внушительных размеров: от края покатой крыши до земли было метра три, не меньше. Слева находился вольер; пиренейская горная собака стояла на задних лапах, опираясь на решетку. Как ни странно, она молчала.

Алексис быстрым шагом подошел к двери сарая – та оказалась запертой на большой замок.

Он поднял воротник пальто, чтобы хоть как-то защититься от холодных струй. Отошел к навесу и заметил, что слуховое окно на крыше сарая приоткрыто. Под неотступным взглядом собаки Алексис поискал лестницу, нашел, подтащил ее к стене и полез наверх. Черепица была скользкой от дождя, и ему пришлось буквально цепляться за воздух, чтобы не свалиться вниз.

Собака залаяла в тот момент, когда он протиснулся в окошко. На антресоли пахло пылью и деревом. Луч фонарика выхватывал из темноты большие ящики, мотки веревки и разный хлам – старые лыжи, строительные инструменты и трухлявые стулья, которыми, очевидно, некогда пользовались в столовой хостела. Вниз вела лестница. Алексис подошел и посветил. В кучу на земляном полу были свалены набитые чем-то пластиковые мешки. Он осторожно спустился и прислушался, но, кроме шума дождя, никаких звуков не было.

В мешках лежали походные ботинки, горнолыжные куртки и всякое туристское снаряжение. Он вытряхнул содержимое одного мешка на пол и обнаружил с десяток рюкзаков. На каждом из них были нашиты маленькие флаги – Норвегии, Канады, Италии, Японии… Он раскрыл тетрадь. Национальности на ксерокопиях паспортов совпадали с нашивками на рюкзаках.

«Не могли же все эти девушки утопиться в озере!»

Алексис выворачивал карманы парок, когда вдруг до него дошло, что откуда-то справа доносится ровное тихое гудение. Он выпрямился, двинулся на звук и обнаружил громоздкую морозильную камеру, какие обычно бывают в магазинах. На уровне ручки светилась зеленоватая лампочка. Кровь сильнее запульсировала в венах. Картинка была знакома, но он надеялся, что ошибается. Посчитав про себя до десяти, чтобы успокоиться, он положил тетрадь на пол и открыл дверцу.

Внутри были объемные пакеты. Кончиками пальцев Алексис стер покрывавший их иней. Прикосновение было неприятным.

Мертвая ярко-красная плоть…

Мясо дичи?

В пакетах могло быть мясо косули или кабана. Он не был специалистом в охотничьем деле. Алексис перевернул около десяти пакетов и почувствовал облегчение.

«Нет тут никаких убитых девушек…»

Он закрыл морозильную камеру, вытер закоченелые руки о штаны и собрался вернуться к пакетам с вещами.

И в этот момент он заметил труп, висевший на стропиле. В темноте смутно прорисовывался его силуэт.

Глава двадцать восьмая

Алексис стиснул зубы, чтобы не закричать. Ему хотелось повернуть выключатель, но тем самым он бы выдал свое присутствие. Да и где он находится, этот выключатель?

Он уже собирался поставить ногу на первую ступеньку лестницы, чтобы подняться на антресоль, когда раздался странный звук. И следом за ним лай.

Обернувшись, он успел увидеть несущуюся к нему собаку. Зверюга подскочила к лестнице и вцепилась в брюки. Ему удалось садануть ей в морду ботинком и удержаться на перекладине. Если собака сбросит его, все, конец, разорвет.

Собака прокусила ему икру, но он заставил себя карабкаться наверх. Каким-то чудом ему удалось взобраться на антресоль, в два прыжка подскочить к приоткрытому окну и вывалиться из него. Покатая крыша была мокрой, и он скатился с нее, как с детской горки, и кубарем полетел на землю.

Сердце бешено колотилось, но голова работала: надо бежать к единственному безопасному месту – своей машине. Погрузив руку в карман, он схватил ключ и разблокировал дверцы. И снова увидел собаку, мчавшуюся к нему.

«Как она могла попасть в сарай, если вольер был закрыт?» – мелькнула запоздалая мысль.

Алексис запрыгнул в машину и, захлопывая дверь, почувствовал глухой удар: собака со всего маху наскочила на бампер. У него так тряслись руки, что он не мог включить зажигание, а собака снаружи заходилась лаем. Она вцепилась в зеркало с водительской стороны, и Алексис увидел клыки, с которых стекала слюна.

Наконец двигатель взревел, машина рванула с места, но, проехав несколько метров, остановилась. Алексис снова включил зажигание, не сводя глаз с кромки леса впереди. Кто