Мы здесь эмигранты. Парижское таро - Мануэла Гретковска

Откуда возникла мысль изображать Марию Магдалину на охоте? Ни в «Золотой легенде», ни в других известных мне текстах не упоминается охота, в которой святая принимала бы участие. Другое дело Артемида – богиня охоты. А не мог ли сокол как атрибут охотников просто сменить владелицу и из рук Артемиды перейти в руки Марии Магдалины? Весьма вероятно – ведь еще в VIII веке галлы поклонялись этой языческой богине.

Другим объяснением изображения Марии Магдалины на охоте может служить традиция придворного искусства. Марфа, Мария Магдалина и Лазарь, согласно Рабану Мавру, принадлежали к аристократическому роду, а как известно, увеселением благороднорожденных была охота.

Кроме того, если в средневековье сокол символизировал освобождение от греха прелюбодеяния, то Мария Магдалина, раскаявшаяся грешница, которая держит на руке сокола, блестяще соответствовала охотничьим сценам.

Однако я не в состоянии объяснить причину, по которой средневековый художник изобразил Марию Магдалину с тамбурином и флейтой. На этих инструментах играла скорее Диана, а не христианская святая, обычным реквизитом которой была чаша с благовониями. Быть может, аккомпанирующая себе для танца Мария Магдалина – это предающаяся фривольным развлечениям грешница, которая еще не встретила Иисуса в доме Симона?

Так или иначе, но сокол и флейта прежде принадлежали Артемиде-Диане.

Всю рабочую неделю я сидела в библиотеке за одним столиком с Жаком, заканчивающим свою диссертацию по теологии. Пыталась его убедить, что теология это просто-напросто психоанализ Господа Бога. Жак оборонялся, размахивая руками и путано что-то объясняя неслышным шепотом. Когда он наконец устал – закончил разговор угрозой, что пойдет к иезуитам и нажалуется, что у них в библиотеке угнездилась еретичка.

– Мели, Емеля, – усомнилась я. – Церковь реформировалась, и если бы я пришла сюда, таща за хвост черта, одетая под guerillos,[37]мне максимум угрожала бы нудная проповедь на тему теологии освобождения. Но если бы вдруг я заговорила по-латыни, как епископ Лефевр, тогда бы уж точно нажила себе неприятности.

Жак снова начал что-то доказывать неслышным шепотом, стуча кулаком по открытому тому проповедей святого Бернарда. Я подумала, что в этих проповедях могут обнаружиться интересные комментарии по новозаветной символике. Забрала у Жака книгу, подсунув ему под кулак пыльный, заложенный соломинками том из сочинений святого Фомы.

Святой Бернард читается прекрасно. Прозрачность стиля, объяснение каждой аллегории и то, что так отличает древние проповеди от проповедей нынешних: побуждение христиан к углублению веры, а не уговаривание их, чтобы захотели уверовать.

Замечательное описание святого Бернарда, созданное Григорием Оксеррским. Описание в платоническом стиле, опускающее индивидуальные черты, скорее показывающее некий воображаемый канон телесно-духовной красоты: средний рост, движения, исполненные достоинства, светлая кожа, румяные щеки, длинная темная борода с шестнадцатью или девятнадцатью седыми волосками. Святой Бернард этого канона имеет еще одну характерную черту: кожу, настолько прозрачную и нежную, что сквозь нее видны внутренности.

Утром я исключительно долго вынужденно отлеживалась в постели, потому что, вставая, услышала грохот мышеловки у входных дверей. Это означало, что мышь навечно осталась в мышеловке, а я – в постели до возвращения Цезария. Если бы я встала приготовить себе завтрак или попыталась выйти из дома, мне пришлось бы любоваться захлопнувшейся мышеловкой вместе с ее содержимым. Цезарий пришел пополудни и избавил меня от кошмарной мыши. Он смеялся над моим утренним лишением свободы и пытался доказать очевидную вещь:

– У страха глаза велики.

– И потому он лучше видит, – ответила я другой очевидностью.

– Ну что тебе может сделать такая маленькая мышка? Помнишь XVIII ступень средневековой масонской инициации, испытание отваги? Надо было стойко перенести присутствие не дракона и не льва, а кролика.

– Кроликом я бы тоже позволила себя инициировать, мышью – нет, – стояла я на своем.

Мы съели завтрак-обед и пошли в Венсенский лес. Видимо, это был день любви к животным, потому что после истории с мышью я выслушала рассказы о насекомых. На нашу скамейку сели отец с сыночком. Ребенок, увидев пчел, спросил, что это такое жужжит и летает. Отец объяснил карапузу, откуда берется мед, как выглядит улей и как прекрасна пчелиная королева. Чадо, слушая объяснения, склонилось над цветком и схватило пчелу. Пчела, естественно, ужалила его в руку. Малыш завопил, а отец тем временем спокойно завершил экологическую лекцию о жизни пчел фразой:

– Видишь, Филипп, а так пчелки кусаются.

Я закончила писать пятую главу – очень приятная тема: любовь, поцелуи, брак.

Марию Магдалину очень часто выдавали замуж. Якобы она обвенчалась со святым Иоанном, и Христос был среди гостей, приглашенных на их свадьбу в Кане Галилейской. Когда закончился свадебный пир, Иоанн пошел за Учителем, оставив жену, с которой только что обвенчался. Брошенная Мария Магдалина вступила на дурной путь, но Христос, зная, что Он является косвенной причиной ее падения, не позволил ей умереть во грехе. Обращенная, как и ее муж, Мария осознала, насколько вечное блаженство на небесах дороже преходящих радостей брака. Всего лишь легенда.

Катары выдали святую Марию Магдалину замуж за Христа. Это был не брак, но скорее внебрачное сожительство, поскольку катары считали брак дьявольской пародией единения душ и не понимали, почему плотская любовь в браке должна чем-то отличаться от распутства вне брака. Взгляды достаточно радикальные, хотя и последовательные в своем манихействе. Согласно этой концепции, Христос, будучи человеком, не отличался в земной жизни от других людей. Вся тайна спасения, воскресения и жертвы должна разыгрываться в сфере духа. О том, что Христос и Мария Магдалина были «супругами», известно из актов инквизиции, но правдивость показаний, данных под принуждением, бывает сомнительной.

Почему для гностиков было так важно выдать Марию Магдалину замуж? Быть может, потому, что союз души (Мария Магдалина символизировала душу) с духом праздновался во время мистической брачной ночи. В гностицизме валентиниан мистический брачный чертог представлял собой символ полноты человека (Плеромы). Слияние воедино, полнота были символом обновления его природы, или же, помимо всего прочего, возвращением к андрогинности. Для манихеев символом этого возрождения был равносторонний крест, катарский солярный крест Христа воскресшего. Соединение противоположностей (мистический брак) представляло собой условие достижения состояния полноты, возрождения.

Евангелие от Филиппа:

Таинство брака – великое таинство

Без него не было бы мира

Сущность мира – люди