Пленительные наслаждения - Элоиза Джеймс

Габби поморгала, чтобы отогнать слезы. Как мучительно, вероятно, было ему видеть, что его возлюбленная выходит замуж за другого. Может, даже за старого горбуна! Она представила искаженное страданием лицо Питера во время венчания и проглотила комок в горле.

В этот момент к ней подошла герцогиня. В романтическом воображении Габби эта женщина должна была сейчас пребывать в последней стадии горя, но на самом деле ее переполняла радость.

– Здравствуйте, – улыбнулась гостья, протягивая ей руку в перчатке. Габби взяла ее, гадая, надлежит ли ее пожать… или поцеловать? Она понятия не имела, как вести себя с герцогиней. Может, полагается присесть в реверансе? Наконец, решившись, она встряхнула руку герцогини и тотчас отпустила.

– Это моя невеста, – представил ее Питер. – Мисс Дженингем недавно прибыла из Индии, а точнее – лишь вчера.

Габби видела, что ее жених испытывает неловкость перед герцогиней – по-видимому, из-за этого злосчастного платья.

Но леди Софи, герцогиня Гизл, как будто ничего не замечала.

– Я только что с корабля! Мы с мужем почти год путешествовали по Турции. Теперь мне просто нечего надеть! – Леди Софи с улыбкой повернулась к хозяйке. – Вот почему, дорогая мадам Карем, я рискнула посетить вас без предварительной договоренности. Я просто в отчаянии! – Она снова обратила к Габби веселые синие глаза. – Простите, пожалуйста, что я прерываю ваш разговор с мадам, мисс Дженингем. Как вы находите Лондон?

– Мне очень нравится город, хотя я видела в нем так мало.

– Так почему бы нам не совершить короткую прогулку по Бонд-стрит, когда вы закончите здесь свои дела? Если, конечно, у вас нет других планов.

Габби видела, что Питера поразило предложение леди Софи. Наверняка он не хотел, чтобы его невеста появлялась в Лондоне, пока у нее не будет подходящей одежды.

– Видимо, меня ожидает одно из лучших творений мадам Карем, – засмеялась Габби. – Поэтому я не хотела бы навредить ее репутации, появившись в городе в своей одежде.

Питер беззвучно простонал.

– Маловероятно, что кто-то примет ваше платье за одно моих, – фыркнула модистка. – Мои модели никто не спутает. – Леди Софи, судя по всему, отнеслась к ситуации с пониманием.

– А было бы недурно немного проехаться по парку, верно? Я бы так не настаивала, если бы не мое давнее желание побывать в Калькутте. Поэтому я с удовольствием послушаю ваш рассказ об этом городе.

Похоже, для леди Софи не существовало ничего невозможного, за исключением появления Габби на публике в ее белом платье.

Моментально помощницы мадам Карем увели Габби в примерочную и сняли с нее платье. Их очень удивило отсутствие у нее корсета.

– Мой отец их не признавал, – пояснила Габби. – Он говорил, достаточно того, что леди носит само платье.

Мадам передернула плечами. Она пристально рассматривала Габби в зеркале.

– Попробуем китовый ус, – протянула она кисло. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Я уверена, вы сделаете из меня сверхмодную леди, – успокоила ее Габби.

– Чепуха! – возразила модистка. – Совершенны только джентльмены. – Она, похоже, немного повеселела. – Ну конечно! – внезапно воскликнула она, наклонив голову набок. Затем щелчком пальцев отослала помощницу в подсобное помещение. – Вообще оно предназначалось графине Редингейл, – призналась мадам Карем, когда девушка принесла тонкое темно-оранжевое платье. – Как глупо не забрать его! Это надо было сделать по меньшей мере месяц назад. Я подозреваю, что графиня опять разбазарила деньги. Уверена, лишившись этого платья, она будет кусать себе локти. Нельзя обращаться столь неучтиво с лучшей модисткой Лондона.

– Безусловно, – с трудом произнесла Габби. На ней так туго затянули корсет, что ее талия стала тонкой, как тростинка, а бюст резко поднялся вверх. У нее появился проблеск надежды. Возможно, мадам Карем своей магией превратит ее в идеал, отвечающий изощренному вкусу Питера.

В это время у нее над головой кто-то развернул платье и оно, шурша, опустилось на ворох муслиновых юбок.

– Не так уж плохо, – заметила мадам.

Платье с воротничком под горло, со вставкой из коричневого бархата и такой же отделкой на юбке являло собой полную противоположность крахмальному белому платью Габби. Легкая ткань колыхалась от малейшего движения воздуха. Единственным, что не позволяло юбке облаком подняться вверх, была меховая оторочка по краю подола.

Платье воистину было венцом творения мадам Карем!

– Мне… – Габби сделала неглубокий вдох – это все, что позволял ей корсет, – и наконец произнесла фразу целиком: – Мне всегда нравился оранжевый цвет, мадам.

– Оранжевый! – возмутилась модистка. – Я не работаю с таким цветом. Это померанцевый, а не оранжевый! И лучший шиншилловый мех, – добавила она.

Габби уже начинала привыкать к ее язвительным замечаниям.

– Платье очаровательно, только я опасаюсь, что меня для него чуточку многовато, – загрустила она.

Вся верхняя часть ее тела чувствовала себя очень неуютно, зажатая тисками корсета, который к тому же поднял ее грудь к подбородку.

По знаку мадам девушка быстро подпорола швы под мышками – и платье легко снялось через голову.

– Не то, все не то, – шептала себе под нос модистка, снова начав кружение вокруг Габби. – Цвет, например, не подчеркивает красоту волос. И юбка слишком узка. Я должна еще подумать.

Габби не видела в платье никаких изъянов, не считая того, что в нем она едва могла дышать.

– Мы должны положить начало новому стилю, чтобы вы были под стать месье Дьюленду, – заявила мадам. – Для этого необходимо быть на острие моды. Тот французский фасон не слишком вам подходит.

Портниха выглядела расстроенной. Поэтому Габби попыталась ее утешить, хотя сама ничего не имела против этого платья.

– Великие достижения не совершаются в один миг, мадам. Хвала тому, кто изобрел этот корсет. Здесь столько всего накручено – и ткань, и ленты, и китовый ус. Конечно, это было придумано не за один вечер.

Мадам Карем была поражена.

Впервые с момента появления в этом заведении Габби увидела, что модистка смотрит на нее, а не на одежду.

Габби начинала нравиться темпераментная француженка.

– Я чувствую, вы превратите меня из мыши в королеву, – задорно произнесла она, подмигивая модистке. – Когда я войду в зал с Питером под руку, лондонский бомонд затаит дыхание и расступится перед нами. На уме у всех будет только один вопрос: кто делал платье для мисс Дженингем? – Захваченная этой волшебной картиной, Габби понизила голос: – Они не услышат немедленного ответа. Сначала я их поинтригую, а уж потом они узнают имя виновницы моего чудесного преображения.

Мадам скептически улыбнулась:

– Будет вам, мисс Дженингем! В душе вы, наверное, считаете, что платье гроша ломаного не стоит.