Герой-любовник, или Один запретный вечер - Екатерина Гринева

– Постоять на шухере.

– Господи, Саш! Как ты это себе представляешь? Как ты номер откроешь-то?

– Что-нибудь придумаю. Но мне очень нужно попасть в ее номер. Очень.

– И все из-за Эвы?

– Из-за нее.

– Я помогу, – быстро сказала Милочка. – Но сейчас я говорить не могу. Работы много. Созвонимся после.

Получив информацию, я стала думать, как мне проникнуть в номер. Но в голову ничего не приходило, кроме все того же банального взлома. Но это было из области фантастики. В гостинице мне за здорово живешь никто не позвонил просто так взламывать номера; да и об уголовном кодексе следовало подумать.

Для начала я решила отправиться в гостиницу «Полонез» и провести разведку местности. Я прихватила с собой на всякий случай фотоаппарат, он мог мне понадобиться, и вышла из дома.

Гостиница была построена лет десять назад – на окраине города на живописном холме – крутом с одной стороны и пологом с другой. Перед гостиницей была разбита клумба с бархатцами и петуниями. Имелась даже скамейка, на которую я хотела присесть, но потом передумала: меня могла увидеть Анна Прево, и тогда моим изысканиям придет конец.

Я слонялась около гостиницы, когда опять позвонила Милочка.

– Я сейчас приеду к гостинице. Двигай туда.

– Я уже здесь. А что?…

– Объясню все при встрече, – оборвала меня Мила. – Меня шеф с работы отпустил. Я сказала по семейным обстоятельствам и он отпустил. Даже не стал допытываться: в чем там дело.

Мила появилась через пятнадцать минут – в ярко-желтом сарафане.

– Ты даже не объяснила, что такое.

– Тебе повезло, – сказала Мила, увлекая меня к магазину с козырьком, на котором красовалась надпись «продукты». – На ресепшене работает старая знакомая нашей семьи – Павлина Ивановна. Она раньше жила с нами в одном доме, а потом ей дали новую квартиру на Лесной и она переехала туда. Я еще с ее Вовкой в детстве часто играла. Короче, я покупаю кофе с конфетами и отвлекаю Павлину Ивановну, а ты крадешь ключ и проникаешь в номер. Только по-быстрому. Сама понимаешь, что будет, если нас засекут. Это еще при условии, что твоей француженки нет в номере. А если она там, то все наши реверансы бессмысленны – придется давать отбой. И откладывать наши планы на другой раз. Так что – как говорится: была не была. Но если мы попадемся… – Мила усмехнулась. – То Паша сойдет с ума, когда поймет, какие обстоятельства я имела в виду, отпрашиваясь с работы.

– Любимая девушка помогает сообщнице незаконно проникнуть в номер к гражданке Франции.

– Если это юмор – то о-очень черный, – тряхнула волосами Милочка. – Ну что пошли? Только надо коробку конфет и кофе купить – вдруг у Павлины Ивановны ни чая, ни кофе нет. Не будем же мы с пустым кипятком конфеты трескать.

После магазина, где мы отоварились большой банкой кофе и коробкой шоколадных конфет, мы подошли к гостинице.

– Значит так, я разговариваю с Павлиной Ивановной и предлагаю душевно посидеть, кофеек попить. Ты тоже вроде сидишь вместе с нами, а потом говоришь, что тебе надо в туалет. Поняла?

– Поняла. Ключи висят на стене за стойкой… – так что здесь уже дело техники. Пока вы будете там распивать…

– Только повторяю: недолго.

– Можешь не повторять лишний раз, я все поняла, – буркнула я.

Павлина Ивановна, грузная женщина лет пятидесяти пяти в ярком цветастом платье и замысловатой прической звонко расцеловалась с Милочкой, назвав ее «родным мышонком» и я обрадовалась, подумав, что сейчас все пойдет по плану.

– Я тебя еще во-о-т такой помню, – махала рукой Павлина Ивановна. – Как дела-то? Как мама? Как отец? Брат?

Ответив скороговоркой, что все нормально и все по-прежнему: мать работает, отец – пьет, а брат учится, Мила, налегая грудью на администраторскую стойку, сказала, понизив голос:

– Может, кофе попить? У меня коробка шоколадных конфет есть. Раз уж шла мимо и решила зайти…

– Точно! – обрадовалась Павлина Ивановна. – Это запросто. Могла бы ничего и не покупать – пряники у меня есть.

– А я помню, что вы конфеты любите. «Белочку» и «Аленку».

– Ах ты, мышонок! – растрогалась Павлина Ивановна. – Все-то ты помнишь.

Судя по выражению Милиного лица, сравнение с мышонком ей не очень нравилось, но она старалась ничем не выдавать своих чувств.

– Народу сейчас никого. Так что спокойно посидим, попьем. Про себя расскажешь.

Мила невольно передернула плечами. Говорить о себе – ввиду запутанной личной ситуации – ей по понятным причинам не хотелось.

Ключи от номеров висели на стене и были прикрыты стеклом. Мила бросила на меня выразительный взгляд, и я кивнула.

Комнатка, куда пригласила нас Павлина Ивановна, была малюсенькой, и в ней не то, что разбежаться – разойтись было невозможно. Если два человека стояли, то третий должен был непременно сидеть.

– Как говорится, в тесноте, да не в обиде, – сказала Павлина Ивановна. – Сейчас я чай поставлю, да стол пододвину. И все в порядке будет.

Павлина Ивановна ушла. А Мила, наклонившись ко мне, прошептала:

– Не зевай.

Когда старый бело-серый электрический чайник бодро забулькал, а потом – стих, Павлина Ивановна расставила три чашки на маленьком столике и подмигнула нам.

– За встречу не грех и выпить немножко.

И с этими словами она достала из шкафчика пузатый графинчик с водочкой.

– По маленькой…

Разговор шел по накатанной колее. Мила умело перевела стрелки с себя на Павлину Ивановну, и та с чувством вспоминала мужа-подонка, оставившего ее с двумя малолетними детьми на руках; рассказывала о своей нелегкой женской доле и все время повторяла, обращаясь к Миле:

– Все мужики одинаковы – подлецы и сволочи.

Отчего Мила, делая круглые глаза, выразительно смотрела на меня – мол, когда же кончится ее «полонезовский» плен.

– Народу в гостинице много? – спросила Мила, переходя ближе к делу.

– Да почти пустая. Кому наш городишко нужен. Вот дура, я не сделала вовремя ноги отсюда. А вы, девки, чего не тикаете? Ехали бы в Москву, обживались там. Здесь вам все равно ничего не светит.

– Нас там только и ждут.

– А что такое? Москва она, конечно, бьет с носка. Но все равно хуже чем здесь – уже не будет. Это я вам говорю.

Невольно я помрачнела. Эва тоже всегда говорила, что надо уезжать из нашего города, иначе затянет трясина. Она уехала, а теперь вернулась. Со шлейфом тайн и недомолвок.

– Говорят, что скоро еще одну гостиницу построят. У излучины. Целый комплекс. Привлекать иностранных туристов будут. А то иностранцы редкие гости у нас.