Тысяча орков - Роберт Энтони Сальваторе

— Ба! Ты говоришь как глупец, — резанул правду-матку Торгар.

— Сказал дворф, который заглядывает к другим советникам, чтобы одолжить монет! Тебе сейчас ссудить денег, Торгар? Тебя накормят рассказы короля Бренора?

Торгар вскарабкался на возвышение в северной части палат и встал рядом с Аграфаном Он выдержал долгую паузу, переводя взгляд из стороны в сторону, призывая ко всеобщему вниманию:

— Я слышу здесь простые и понятные речи завистников, — очень спокойно произнес он. — Вы говорите о. Клане Боевого Топора так, будто они объявили нам войну, хотя они всего лишь открыли шахты, что всегда находились там, у них во владении, еще когда Мирабара и в помине не было. У них есть право на отчизну и на то, чтобы там работать. Сейчас мы сидим здесь и строим им козни, а мне кажется, что нам следует строить планы своей победы!

— Они у нас торговлю уводят! — прокричал кто-то в толпе. — Об этом ты не забыл?

— Они нас превосходят, — точно и быстро поправил крикуна Торгар. — У них лучше шахты, лучше металлы, и они делают себе лучшее имя, дохлый орк, дергар, и вонючий темный эльф вас побери! Несправедливо бранить короля Бренора и его парней за то, что они работают старательно, а сражаются еще лучше!

Немало одобрительных и осуждающих выкриков послышалось в каждом углу совещательных палат. И тут и там вспыхнуло несколько кулачных боев.

Стоя на возвышении, Торгар и Аграфан мерили друг друга тяжелыми взглядами, и хотя лишь несколько дней тому назад ни один из них не мог в полной мере постичь мыслей другого, ныне их взаимопонимание крепло, точно зарождающийся кристалл.

И тогда донесся крик из толпы:

— Эй, ты, святоша, так значит, ты заодно с людьми, а не со своими братьями-дворфами?

Торгар и Аграфан тотчас же обернулись, и немало дворфов последовало их примеру. Стихла большая совещательная палата, прекратили потасовку дворфы, и многие так и не успели завершить начатого удара, ибо самая суть выражалась в сказанных словах, простых и недвусмысленных.

Для Торгара настал миг смятения чувств и самоуглубленного изучения. Неужели и впрямь настал час выбора между королем дворфов из Мифрил Халла и разнородным мирабарским поселением?

Для Аграфана, влиятельного члена Совета Сверкающих Камней, выбор был ясен, ибо если иные из его сородичей склонны видеть вещи в подобном свете — что ж, так тому и быть. Лишь Мирабару хранил верность Аграфан, никакому иному городу больше, но взглянув на стоящего напротив дворфа, советник понял, что высказывания маркграфа о Торгаре Делзуне Молотобойце, которые Аграфан поначалу полагал оскорбительными, были не лишены оснований.

Впрочем, мгновение спустя вера Аграфана в город отчасти пошатнулась, ибо распахнулись широкие двери Всеогненной Палаты, и внутрь ворвались бойцы Алебарды, клином разрезая толпу дворфов и занимая углы, так что вскоре вся треугольная площадка оказалась оцеплена. И вошел маркграф, при нем было несколько наиболее непреклонных советников и хранительница скипетра.

— Не такого поведения люди Мирабара ожидают от своих соотечествеников-дворфов, — осуждающе заметил Эластул.

Тихим и спокойным напоминанием о том, что у города достаточно врагов и без подобных междоусобиц ему и следовало ограничиться.

— Предположим, что Торгар Молотобоец и те, кто вместе с ним приблизились к повозкам Клана Боевого Топора, повредились рассудком, и притом — серьезно. Берегитесь, господин Молотобоец, как бы вам не утратить влияния внутри Алебарды, — грубо угрожал Эластул. — Что же до прочих, опоенных элем и обманутых этим типом, этой самозваной легендой, Бренором Боевым Топором, то вам не следует забывать, в чем состоит ваш долг, а также о той угрозе, которую для нашего города представляет Клан Боевого Топора.

Медленно, точно на шарнирах, повернул Эластул голову, осматривая собравшихся и пытаясь подчинить их непреклонным взором. Но то были дворфы, и немногие смирились, а из тех, кто подчинился маркграфу, еще меньше закивало.

Многие из недовольных выпрямились и приосанились, и смотря с возвышения на Торгара, Аграфан гадал: уж не собирается ли тот прямо здесь и сейчас сорвать регалии военачальника Алебарды да швырнуть их прямо к стопам Эластула?

— Повелеваю вам разойтись! — проревел маркграф Эластул. — Займитесь работой, займитесь своей жизнью!

И тогда дворфы разошлись, и маркграф удалился со свитой и с солдатами-людьми, осталась лишь Шаудра Звездноясная, чтобы перемолвиться с Аграфаном несколькими словами.

— Ну разве то были не речи истинного правителя? — проворчал Торгар, проходя мимо Аграфана, и сплюнул жрецу под ноги.

— То злопыхатели убедили маркграфа войти сюда подобным образом, — предположил Аграфан, лишь только они с Шаудрой остались вдвоем.

— На это его сподвигло большинство членов Совета, подобных тебе, — пояснила Шаудра. — Они испугались, что приезд короля Бренора окажет на наших горожан неподобающее воздействие.

— Его приезд уже оказал подобное воздействие, — мрачно молвил Аграфан. — И последствия вовсе не исчерпаны. Теперь дурное влияние даже усилилось.

В каждое свое слово Аграфан вкладывал искренность. Он видел, как покидали палаты последние дворфы, или же возвращались подбросить угля в печи, что горели у стен. Он видел их лица — тщательно скрываемое недовольство либо злобные взгляды. Неосмотрительность Торгара внесла раскол, вбила клин в единое доселе поселение.

Аграфан никак не мог отделаться от мысли, что маркграф только что со всей силы ударил по этому клину молотом.

Путники миновали мост, что на юге от Мирабара, а затем, через неделю легкого пути, вышли на востоке от города к реке Мирар. К югу от них виднелись высокие деревья Тайного Леса, известного как пристанище орочьих племен и прочих враждебно настроенных тварей. На севере, точно башни, возвышались горы Хребта Мира, вершины которых сохраняли белизну, несмотря на приближение лета.

Вокруг росла высокая трава, и покатые холмы Хедрунской долины усеяли цветы львиного зева, но неустанную бдительность дворфов не усыпили ни затишье, ни мирный пейзаж. Северные земли, столь удаленные от городов, следовало считать дикими, а потому стражу удваивали еженощно, и по-прежнему Дзирт, Кэтти-бри и Вульфгар охраняли отряд с обеих сторон. К троице присоединялась и Гвенвивар — всякий раз, когда Дзирт вызывал ее.

На востоке долины, там, где почти сотня миль отделяла путников от Мирабара, река Мирар поворачивала на север, стекая с подножия Хребта Мира. Да и Тайный Лес разрастался к северу вдоль по южной излучине на несколько миль, будто затеняя воду..

В ту ночь, как ставили лагерь, Бренор всех предупредил:

— Земля станет жестче. К завтрашнему полудню мы вернемся к подножию холмов и будем двигаться под покровом лесных теней.

Он оглядел свой клан, и все, соглашаясь, уверенно закивали.