Код доступа - Марта Яскол

Что-то я совсем запуталась, – потрясла головой Маруся. – Не он? А кто?

– Собака. Как звали собаку, какой она была породы, история, к сожалению, умалчивает. На глазах у Панюшкина собака разрыла сугроб – возможно, что-то унюхала – и побежала догонять ушедшего вперед хозяина. Хозяин ничего не заметил, зато Панюшкин увидел, как в снегу что-то блеснуло. Поднял, обтер от снега и очень обрадовался неожиданной находке.

– Если б он знал, что эта находка приведет его за решетку, так не радовался бы, – философски заметила Маруся.

– Это да, – согласился Полевой. И вдруг хлопнул себя по лбу. – Чуть не забыл! Вот чем я еще разжился.

Он вытащил откуда-то из-под подушки и протянул Марусе клочок бумаги, на котором было нацарапано несколько слов.

– Адрес семейной пары, которая обнаружила Семена и вызвала «скорую». Они, правда, уже дали показания оперативным сотрудникам…

– А вдруг они с тех пор еще что-то вспомнили? – встрепенулась Маруся. – Знаете, память ведь очень сложная штука. Память похожа на… на библиотеку, на стеллажах которой чего только ни напихано! Разумеется, человек не может держать в голове весь, скажем так, каталог – на какой полке что лежит. Некоторые исследователи утверждают, что человеческая память способна вместить в разы больше информации, чем думали до сих пор. Многие механизмы запоминания еще не изучены – и в обозримом будущем вряд ли будут изучены до конца… Так вот, иногда человек утверждает, что чего-то не помнит, а задашь ему правильные вопросы – и вспоминает как миленький! Я уже не говорю о гипнозе…

– Марусенька, вы же не собираетесь гипнотизировать свидетелей? – слегка испуганно спросил Полевой. – Боюсь, Коле это, мягко говоря, не понравится.

– Пока нет, – помотала головой Маруся, – это на меня, наверное, ваши рассказы о секретных лабораториях так подействовали. Нет, гипнотизировать не собираюсь, да и не владею я в такой мере гипнозом, хотя и подумываю над тем, чтобы… А вот просто побеседовать с этими супругами, мне кажется, не помешало бы. Как считаете?

– Ну-у… Если у вас, Марусенька, есть время и желание…

Похоже, Полевой уже понял, что если Маруся чего-то хочет, то время она найдет, и отговаривать ее не стоит и пытаться.

– Иван Трофимович, хотела еще кое о чем вас спросить, – Маруся замялась. – Вы заметили, что ваш Коля-Николай меня, мягко говоря, недолюбливает? Случайно не знаете, почему?

– Заметил, – вздохнул Полевой. – Сам он не говорит, но до меня дошли слухи, что начальник отдела однажды при всех Колю песочил за проволочку с каким-то делом: мол, у нас в городе девчонка-медичка – простите, Марусенька! – лучше преступления раскрывает, чем сотрудники УГРО… Еще и премии лишил. Вот Николай, наверное, и вообразил, что вы – причина его проблем. Прошу вас, не сердитесь на него, он толковый и работящий, ему только… как бы это сказать… гибкости, что ли, не хватает…

– Угу, гибкости, – пробурчала Маруся. – Товарищ прямо-таки железобетонный, какая уж тут гибкость!..

15

Супруги Синицыны, в гости к которым Маруся отправилась в тот же вечер, оказались милейшими людьми. Поднимаясь на третий этаж хрущевки, в которой жили Синицыны, Маруся думала, как объяснить им, кто она такая, почему интересуется делом об убийстве совершенно незнакомого ей человека и имеет наглость вторгаться в жилище мирных граждан и мешать им смотреть программу «Время».

Однако долго объясняться не пришлось: супруги, казалось, обрадовались приходу гостьи, сразу после церемонии знакомства усадили ее за стол и стали поить чаем с изумительным крыжовенным вареньем.

Михаил Львович и Ольга Валерьевна Синицыны были похожи как близнецы – оба невысокие, худенькие, седенькие, с по-детски наивными и добрыми глазами. Рассказ о событиях того злосчастного вечера они приправляли сочувственными вздохами и восклицаниями.

– Все произошло буквально в нескольких сотнях метров от нашего дома, – сообщил Марусе Михаил Львович. – Дело в том, что у Лялечки остеохондроз. Вы, Мария Васильевна, как медицинский работник, наверное, знаете, что такое остеохондроз. Доктора рекомендовали Лялечке побольше ходить – каждый день минимум по сорок минут. В любую погоду – в жару, в дождь, в снегопад… Вот мы с Лялечкой и ходим. В тот вечер погода тоже оставляла желать лучшего. Мы шли по улице и вдруг услышали тихий стон…

– Ах, это было ужасно, ужасно, – всплеснула руками Ольга Валерьевна, – мы прислушались и предположили, что стон донесся из подворотни, там такая темная подворотня, через нее можно попасть во двор, а из него – выйти на соседнюю улицу. Я говорю: «Мишенька, мы не можем идти дальше, как будто ничего не случилось! Мы должны пойти посмотреть, что там такое!» А Мишенька говорит…

– А я говорю: «Конечно, Лялечка, возможно, там кому-то нужна наша помощь!» – подхватил Михаил Львович. – В подворотне мы увидели мужчину, он лежал прямо на снегу. И уже не стонал. Мы с Лялечкой, грешным делом, подумали, что товарищ, возможно, выпил лишнего и не в состоянии самостоятельно добраться домой. Мы его окликнули, но он не отозвался. А потом мы подошли поближе и увидели на снегу…

– И увидели на снегу кровь! – вступила Ольга Валерьевна. – То есть мы сначала не поняли, что это кровь, там ведь было почти темно… Но потом догадались! Мы с Мишенькой пришли в ужас и решили, что необходимо немедленно вызвать «скорую помощь». Я осталась на месте, а Мишенька побежал к телефону-автомату, который висит на соседнем с нашим доме. Мы были бы рады еще чем-нибудь помочь этому несчастному, но понятия не имели, чем именно!

– «Скорая» приехала очень быстро, – продолжил Михаил Львович. – Они сказали, что у пострадавшего тяжелое ножевое ранение, он потерял много крови. Еще они сказали, что сообщат обо всем в милицию, и попросили нас оставить наш адрес, чтобы милиция смогла нас найти. А что нас искать, мы с Лялечкой если не на прогулке и не в гастрономе за углом, то преимущественно дома…

– Молодой человек, который приходил к нам из милиции, вероятно, очень торопился, – заметила его супруга, – отказался от чая, быстренько записал наши, как он выразился, показания и тут же умчался. А мы с Мишенькой до сих пор не можем успокоиться, правда, Мишенька? Мы знаем, что тот мужчина умер, и нам очень, очень жаль! Это ужасно, просто ужасно!

– Ольга Валерьевна, Михаил Львович, припомните, пожалуйста, быть может, тот мужчина все же что-то успел вам сказать? – спросила Маруся.

– Увы, нет, – развела руками Ольга Валерьевна, – когда мы подошли поближе, он уже даже не стонал. Вероятно, потерял сознание.

– А вы там поблизости никого не видели? Кроме него. До того, как услышали стон, или после? Возможно, кто-то прошел