Вторая семья - Амелия Борн

- Нет, - мотнула я головой. - Я насчет работы. 

- А…  хорошо, я сейчас скажу хозяйке. 

Она ушла, а я осторожно огляделась по сторонам. Помещение было небольшим, но вполне уютным. Светлые обои, обилие зеркал в немного вычурных, золотистых рамах. В главном зале трудились два парикмахера-стилиста, слева от них коридор уводил в другие, невидимые глазу помещения. Возможно, одно из них займу я. 

От одного лишь подобного предположения чаще забилось сердце. Я вдруг ощутила со всей силой, что по-настоящему хочу это место. Хочу так, что становилось даже страшно. 

- Пойдемте со мной, - пригласила меня вновь появившаяся администратор и я, кивнув, направилась за ней следом. 

Она указала мне на приоткрытую дверь в кабинет и я, не давая себе задуматься ни на секунду, шагнула навстречу своему страху. Самому главному страху в жизни - быть отвергнутой. 

- Добрый день, - произнесла вежливо и, повинуясь короткому жесту, присела напротив хозяйки салона. 

Конечно, находясь в одном доме, не пересекаться было невозможно, но до этого момента я не знала, что эта ухоженная женщина лет, должно быть, пятидесяти, хозяйка салона красоты. Собственно, даже в сам этот салон я никогда раньше не заглядывала. 

Она пристально изучала меня некоторое время, а я, как могла твердо, выдерживала этот взгляд. Чувствовала себя при этом так, словно стояла одна посреди поля под градом стрел и держалась из последних сил, потому что понимала - если упаду сейчас, то это - конец всего. 

- Итак, вы насчет вакансии, - произнесла наконец женщина напротив. 

- Да, - кивнула я. - Мне бы очень хотелось попробовать себя в этом деле. 

- У вас есть опыт подобной работы? 

- Нет. Но я видела, что вы можете направить на обучение. 

- Зачем вам это? Кроме стандартного ответа, что вы хотите научиться чему-то новому. 

Я снова подняла на нее глаза, смело встретив этот немигающий взгляд, и сказала прямо: 

- Чтобы выжить. 

- Но вы ведь понимаете, что стоимость курсов будет постепенно вычтена из вашей зарплаты? 

- Да, - ответила я спокойно. - Дело не только в деньгах. 

Я вновь ощутила, как она изучает меня. Но теперь ее взгляд был странно-понимающим. И отчего-то я почувствовала себя так, будто эта незнакомая, в общем-то, женщина, знает обо мне больше, чем я думаю. 

В голове мелькнула паническая мысль - а что, если уже весь дом в курсе моих семейных проблем? Сплетни распространяются быстро. А шум, устроенный Антоном и меня, оттаскивавшую на помойку его вещи, наверняка кто-нибудь да заметил. 

Я сжала руки в кулаки - мне не хотелось ничьей жалости, но мне нужен был этот шанс. 

- Я нуждаюсь в этой работе, как никто, - первой нарушила я возникшее молчание. - И никто другой не будет стараться так, как я. 

Собеседница словно этого от меня и ждала. Ее губы изогнулись в тонкой улыбке и она придвинула ко мне листок бумаги. 

- Напишите ваш адрес электронной почты и номер телефона для связи. Я пришлю вам дальнейшие подробные инструкции. 

Обратно домой я поднималась не на лифте - я буквально летела по лестнице наверх, словно окрыленная. 

Показалось, что с плеч упала разом вся тяжесть, что давила на меня последние дни. Я была сейчас, как ребенок, сделавший первый самостоятельный шаг и радующийся этому пустяку, как иные радуются выигрышу в лотерею. 

Впрочем, для меня это сейчас было равноценно. Привычная жизнь рассыпалась в пепел, но я могла построить на этом пепелище что-то новое. 

Но этот, в целом удачный день, не мог, конечно, не оказаться омрачен чем-то еще, помимо визита Лемешева. Я уже начинала привыкать к череде проблем, следовавших за мной по пятам и почти смирилась с тем, что это - только их начало. 

Но вот визит матери - совсем не то, к чему я была сейчас готова. 

- Милана, ты поменяла замки, - произнесла она осуждающим тоном, когда я открыла дверь на ее звонок. 

Мой взгляд уперся в ключи в ее руках. Пришлось сказать: 

- Да. Извини, я забыла тебе об этом сообщить. Проходи. 

Ее лицо выражало недовольство лучше всяких слов. Она остановилась в прихожей и обернулась ко мне. 

- И, как мне стало известно, ты забыла сообщить не только о смене замков. 

Я похолодела. Не было сомнений - матери стало известно о грядущем разводе. Но от кого? Неужели сам Антон ей сообщил? 

- У меня сейчас очень много проблем, мама, - ответила я, проклиная себя за вечную привычку оправдываться перед ней. 

За то, что я не такая, как ей хотелось. За то, что вообще существую. 

- Твоя главная проблема - то, что ты так и не научилась думать головой! - отчеканила моя родная мать. - Какой развод, о чем ты думаешь?! Антон содержал тебя столько лет, а ты просто неблагодарная! 

Кровь кинулась мне в лицо. Обычно я не вступала в бесполезные споры с этой женщиной, но сейчас не выдержала. Процедила сквозь зубы: 

- Он содержал меня только потому, что сам этого хотел! 

- Ничего не хочу слушать! - рявкнула мать в свою очередь. - Да ты молиться на него должна была! Кому ты теперь нужна будешь, в твоем-то возрасте и с ребенком на шее?! 

Я не стала говорить ей, что моя ошибка была именно в том, что я слепо боготворила человека, который того не стоил. Вместо этого я холодно произнесла: 

- Я - не ты, мама. У меня есть самоуважение и я не стану терпеть того, кто меня предал. И тех, кто на его стороне - тоже. Поэтому, будь добра, покинь мой дом и не возвращайся, пока не поймешь того, что я тебе сказала. 

Она несколько мгновений открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, после чего кинула одно-единственное хлесткое слово: 

- Дура! 

И вышла прочь. 

Я видел их вместе. 

Руки инстинктивно сжались в кулаки, едва стоило заметить, как он приближается к ней. Хорошо, что я не успел себя выдать и сориентировался так, чтобы оставаться в тени. Наблюдал из своего укрытия, как он буквально пожирал ее глазами, которые мне сейчас хотелось зверски вырвать. 

Наверно, стоило уйти, едва он к ней подошел. Подошел, словно хозяин положения. Словно имел на это право.  

А я ведь подозревал о чем-то подобном. Подозревал, но не хотел верить в подобную издевку. Но у судьбы отменное чувство юмора. 

Устало откинув голову назад, я нащупал в кармане спасительную пачку. Обычно не позволял себе этого, но сейчас желание подымить становилось почти нестерпимым. Как и потребность занять чем-то руки, нервно дрожащие от желания приблизиться к парочке и просто отбросить его прочь от этой женщины.