Марготта - Екатерина Шашкова

До отвала не получилось – шашлык действительно сожрали без нас, а жалкие остатки подгоревшей гречки, размазанные по стенкам котла, только разожгли аппетит. Но такой вкусной гречки я еще никогда не ела!

Потом незнакомец (надо хоть спросить, как его зовут, а то даже неудобно) протянул мне рубашку и штаны, и я убежала за кусты переодеваться. Естественно, одежда оказалась мне велика, пришлось закатывать рукава и подворачивать штанины. Свои шмотки я развесила сохнуть на ветках, бросила рядом кроссовки и босиком почапала обратно, ойкая от каждой острой веточки. Видимо умение ходить без обуви не относилось к числу моих скрытых достоинств.

После этого мы уселись в стороне от костров и людей, под развесистым деревом. Незнакомец предложил вина, но я гордо отказалась, сообщив, что не пью. Он очень удивился и начал спрашивать о других моих привычках, о моем мире. О мире я рассказывала очень уклончиво, а вот о привычках охотно. Настолько охотно, что под конец даже испугалась, захочет ли он иметь дело с такой странной особой, как я. Но через полчаса болтовни я вспомнила, что надо побольше узнать о здешних порядках, и наши роли в диалоге поменялись местами.

– А почему эльфам нельзя в Релту?

– Запретили. В целях повышения безопасности жителей.

Я вспомнила ночных грабителей, стражников-взяточников и усмехнулась.

– А на самом деле?

– А на самом деле в ближайшем лесу засела какая-то банда, а может, даже и несколько. Жить никому не мешают, одиноких путников не трогают, но исправно грабят релтийские торговые караваны. Купцы ругаются и традиционно валят все на эльфов – мол, раз банда лесная, значит, без остроухих не обошлось. Так что эльфов в Релте не любят, а недавно и вовсе закрыли для них проход в город.

– А вдруг на караваны нападают вовсе не эльфы? Что тогда?

– А тогда ничего, потому что никому не интересно, кто на самом деле грабит торговцев. Народу нужно было показать обезьянку, в которую можно безбоязненно кидаться камнями, вот остроухих и приплели.

– Нашли козла отпущения, – пробормотала я, почему-то обидевшись за эльфов.

– Что?

– Неважно, это просто выражение такое… Означает примерно то же, что вы сказали про обезьянку.

Мой собеседник кивнул с умным видом, обломил с дерева сухую веточку и начал рисовать на земле козла. Козел вышел наглый и с огромными развесистыми ушами. Я подумала и изобразила рядом обезьяну. То есть хотела обезьяну, а получилось нечто среднее между амебой, глазастым чертиком и Глюком в момент смены облика. Что поделать, рисовать я никогда не умела, хоть и очень любила. Особенно дома на обоях…

Незнакомец внимательно рассмотрел мой шедевр и признал, что хомячок получился симпатичный, только вот рога явно лишние, да и хвост можно стереть. А я вспомнила, что, рассказывая ему о себе, так и не удосужилась спросить, как зовут его самого.

– Послушайте, а вы, собственно, кто?

– В смысле?

– В прямом! Я же о вас ничего не знаю, даже имени.

– Ну как видишь, я человек. Живу в Тангаре – это столица Предонии. Сюда приехал по делам, вместе с одним знакомым торговцем. Зовут меня Топиэр Рулипп айр Муллен, но не думаю, что это имя тебе о чем-то скажет.

– Да я его и не выговорю с первого раза! А покороче ничего нет? А то, чтобы к вам обратиться, мне нужно будет каждый раз эту непроизносимость по бумажке зачитывать.

Топиэр Рулипп-Дальше-Уже-Забыла окинул меня внимательным взглядом, коснулся рукой татуировки на лбу, вздохнул. Мне почему-то показалось, что сейчас он скажет что-нибудь неприятное, но обязательное для исполнения. Например, что никак мне его называть не придется, потому что утром он уйдет за городскую стену, а я останусь здесь.

– Учитывая вот этот миленький значок, скрыть который будет очень проблематично, – он обвел пальцем контур вытатуированного полумесяца, – придется тебе на людях называть меня Хозяином. А лучше и наедине тоже, чтоб привыкнуть. Люди, конечно, подумают, что ты моя любовница… не красней, именно так они и подумают, уж я-то знаю… но зато ни у кого не возникнет лишних вопросов. И еще тебе придется выучить наш язык, чтобы нормально общаться – далеко не все понимают эльфийский. Ну и всякие мелочи типа фамильных цветов… с этой ерундой мы разберемся потом, когда приедем ко мне… Затем я свяжусь с одним знакомым, и он организует мне встречу кое с кем из своих друзей… – (Я тупо кивала в такт словам, еще не веря в них до конца, но уже понимая, что меня не бросят.) – А вот с этим самым другом знакомого у меня будет долгий разговор на тему местонахождения магов в Предонии и возможности отправки тебя домой. Он, конечно, будет ругаться, плеваться, называть меня безмозглым кретином, который имеет наглость лезть с мечом в высшие материи, но под конец согласится-таки все устроить…

– Ура!!! – завопила я, не дав ему закончить. – Я вас обожаю… Хозяин…

– Тихо, успокойся. Успеешь еще нарадоваться, когда все получится. А теперь запомни раз и навсегда: никому здесь ни слова о том, что ты из другого мира.

– Что, не поверят?

– Гораздо хуже – поверят сразу же! И сочтут ведьмой. А ведьмам у нас одна дорога. И угадай, куда она ведет?

– На костер, – уверенно пробормотала я. Вот, значит, как… Средневековые традиции в лучшем их проявлении.

– Именно туда. А я что-то сомневаюсь, что у тебя второй раз получится так удачно удрать от Служителей Господа. Тем более по твоим собственным словам, ты вовсе не ведьма. Так ведь? – Мне показалось, что он сам не очень-то верит в то, что говорит. Но из последних сил надеется. – Ты же не ведьма?

– Нет, не ведьма, – совершенно честно ответила я. Я ведь действительно была всего лишь стихийной магичкой, да еще исключительно бездарной.

– Ну и хорошо. – Топиэр улыбнулся и поворошил рукой мои волосы. – Меньше проблем будет.

Я мысленно вздрогнула. Как это меньше проблем? Со мной? Нет, все ж таки он еще не понял, на кого нарвался. Даже в обычной жизни авантюры и приключения сопровождали меня повсюду. Директриса школы при упоминании о Маргарите Трофимовой зеленела и хваталась одной рукой за стенку, а второй за бутылочку с корвалолом. Все соседские мальчишки однозначно признавали меня главной во дворе, слушались беспрекословно и подчинялись безоговорочно. Несколько раз в неделю я стабильно приходила домой с разбитым носом или парочкой свеженьких синяков и привычно выслушивала мамины монологи на тему «Ну так же нельзя, ты же девочка!». Но тут вмешивался папа и доказывал: если ребенок умеет за себя постоять, то это только хорошо, а со временем все образуется. Мама вздыхала и отправляла меня делать уроки или зубрить заклинания. А я вылезала через окно и убегала играть с мальчишками в футбол.

Короче, образцово-показательным ребенком меня назвать было сложно. Конфликт поколений лишь немного сглаживался тем, что я не пила, не курила и, в отличие от Ксанки, не влюблялась по двадцать раз на дню.