Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой - Харли Рустад

следует своим путем, – вспоминает Чатвин. – Он шел чужим путем». Ему на ум приходило имя – Кристофер Маккэндлесс. Чатвин предостерег Шетлера: «Остерегайся выбранного мифа. Ты же не хочешь закончить так же, как он».

После того как их дороги разошлись, Шетлер медленно двигался на север, проезжал вдоль «Авеню гигантов» в окружении высоченных красных деревьев, разбивал лагерь на пляжах Затерянного побережья Калифорнии и погружался в горячие источники в Ампква, штат Орегон. «В дикой природе я король, я волен бродить где захочу, – писал он. – Звезды – мой потолок, и я засыпаю, глядя на небосвод». Он навестил маму в Портленде, а в Сиэтле обналичил старый пенсионный вклад, чтобы купить дорогую цифровую камеру Sony модели, рекомендованной его другом-фотографом из Италии Стефано Вергари. В штате Вашингтон Шетлер вернулся к озеру Линне Доран, «пруд выдр», где располагалось его «место наблюдения», и заглянул в восьмиугольную хижину для собраний Школы познания дикой природы. Он навестил и Эйдена Янга, который следил за путешествиями своего старого друга онлайн с тех пор, как тот покинул Сан-Франциско и Центр Рейкса. Янг подумал, что Шетлеру потребуется время, чтобы увидеться со старыми друзьями, которые все еще живут неподалеку, но через пару дней Шетлер собрал вещи и продолжил путь. Как будто для него не было смысла оглядываться назад. «Та страсть, которую мы все замечали в нем, – говорит Янг, – когда он так углубленно и сосредоточенно чем-то увлекался. Мне казалось, что она исходила от отсутствия внутреннего очага». В августе 2015 года в посте о поездке на мотоцикле по США Шетлер заметил: «Мне кажется, людей привлекают путешественники в принципе, но в мотоцикле есть что-то особенное. Меня спрашивают, откуда я и чем занимаюсь. На первый вопрос нелегко ответить, потому что у меня нет ощущения, что я откуда-то конкретно. В том смысле, что я жил во многих местах и ни в одном из них не чувствовал себя как дома». В дороге же, писал он, наоборот, он ощущал себя как дома.

«Чтобы запустить процесс, – советовал Генри Дэвид Торо, – живи дома, как путешественник». Но горы Шетлера возвышались у него на горизонте, храня тайны и знания, доступные только тем, кто обладает волей и решимостью взойти на них. Самые близкие представления о доме, что у него были, – это мотоцикл или палатка, парк или ночлег в хостеле. И все же он старался изо всех сил отыскать или создать обрывки принадлежности везде, где бы он ни находился. В этом и заключалась суть «места наблюдения» – установить глубокую связь с местностью, чтобы понять логику ее изменений и хитросплетений. «Я так мало видел в этом прекрасном мире, а зов горизонта так силен, – написал он в статье «Вопросы и ответы» для сайта о путешествиях. – Возможно, я ищу дом, и пока я его не найду, просто не узнаю, как он выглядит».

Перед отъездом Шетлера из штата Вашингтон, по воспоминаниям Янга, у них состоялся разговор, который запомнился ему на долгие годы. Шетлер говорил о бессмертии. «Что значит быть бессмертным, – сказал Шетлер, – это тот след, который ты оставляешь в мире и других людях». Если вы оказали на кого-то влияние и этот человек его воспринял и передал дальше, тогда ваш дух никогда не умрет.

«КОГДА ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ЖИТЬ

МЕЧТАМИ ГЕРОЯ СВОЕГО ДЕТСТВА,

НАСТУПАЕТ МОМЕНТ, КОГДА

ТЫ НАЧИНАЕШЬ ИСПОЛНЯТЬ ЧУЖИЕ

МЕЧТЫ, – ГОВОРИТ МАКЭЛРОЙ, —

ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО БОЛЕЕ МОЛОДАЯ

ВЕРСИЯ ТЕБЯ».

Шетлер продолжил свое путешествие, разбив лагерь в горах Сотут Рейндж в Айдахо, в Национальном парке Глейшер в Монтане и в Йеллоустонском национальном парке в Вайоминге, где он подобрал убитого на дороге кролика и приготовил его на костре. Он ехал на юго-запад через Неваду, пока его мотоцикл не сломался. В маленьком городке недалеко от Рино, пока мотоцикл был в мастерской, незнакомец предложил ему переночевать у него дома на диване. Проснувшись утром, он обнаружил, что рюкзак со всеми его ценными вещами исчез. Его выгнал из дома метамфетаминовый наркоман с топором, о чем он рассказал в длинном посте в блоге, посвященном этому инциденту. Его новая камера, ноутбук и походное снаряжение, а также множество дорогих сердцу вещей, включая жесткий диск с фотографиями и дневниками путешествий за десять лет, были украдены. Это был третий раз, когда он лишился записей о путешествиях: живя в Нью-Джерси, он потерял рюкзак с дневниками наблюдения за дикой природой и с личными дневниками, а летом 2014 года он уронил в реку телефон с приложением для ведения дневника.

Эта последняя потеря стала еще более сильным ударом, который пробил броню его беззаботности, доверчивости и авантюризма. «Во время путешествий я много раз полагался на доброту незнакомцев, – позже писал Шетлер. – Я чувствую себя дураком, абсолютно раздавленным. Я даже писать больше не могу. У меня буквально ничего нет». Как только ему вернули отремонтированный мотоцикл, он поехал по Шоссе 50, которое прозвали самым одиноким в Америке.

* * *

В последние месяцы 2015 года Шетлер в основном находился в Южной Калифорнии, выезжая на мотоцикле только до красных песчаниковых образований в Седоне, штат Аризона. Он потерял дорогие для него вещи, у него не осталось ничего, кроме того, что ему было нужно – напоминания о том, что для него важно в жизни. Когда он проезжал через Лос-Анджелес и вновь встретился с Лейлой Бруклин Оллман, она прочла на его лице последствия случившегося. Ограбление потрясло его, но он быстро принял вызов вынужденного аскетизма как новое испытание: без палатки он ночевал в парке Руньон Каньон, используя рюкзак вместо подушки, а кожаную мотоциклетную куртку вместо одеяла. «Тссс, – писал он в блоге. – Я предпочитаю нелегально разбивать палатки в городских парках, а не тратить 50 долларов на дешевый мотель в Голливуде. Сверчки, полицейские вертолеты и небольшая семья виргинских филинов меня убаюкивают». Он опубликовал в соцсетях фотографию своего бивуака, сделанную не на дорогую украденную камеру, а на iPhone.

Оллман и Шетлер выпили в лос-анджелесском баре, а потом сели в ее джип и слушали музыку, над которой она работала. Они поддерживали связь всякий раз, когда Шетлер заезжал в город. Она следила за его путешествиями в интернете, но тогда она впервые снова встретилась со своим старым другом лично, и его вид вызвал у нее беспокойство. Он показался ей глубоко меланхоличным, и она волновалась, что он прячет глубоко укоренившуюся боль. «В его образе жизни чувствовалась изрядная доля эскапизма», – говорит она. Он выглядел изможденным и, казалось, стоял на краю пропасти. Этот край был ей хорошо знаком. Она наблюдала действие подобных разрушительных сил на родных и друзей, музыкантов, движимых к успеху неумолимой, непробиваемой