Нянька из другого мира 2 - Елена Соловьева

– Как думаешь, сколько продлится эффект? – осторожно поинтересовалась Карла, опускаясь на колени и прислушиваясь к дыханию танцовщицы. – Она не умерла, точно?

– Нет, просто на время отрубилась, и я надеюсь, что эффект продлится достаточно долго для того, чтобы мы успели исполнить задуманное, – скороговоркой произнесла Слава и, обернувшись к медлившей Карине, попросила: – Ну же, милая, взрывай.

Зажмурившись от страха, девочка бросила магический кристалл рядом со Славой, держащей за руку танцовщицу. Их обеих окутал рыже-оранжевый дым – он ощупывал, обволакивал, проникал в легкие, заставляя кашлять. Две девушки постепенно менялись местами. Сначала у Славы потемнели волосы, грудь увеличилась в размерах, а рост, напротив, уменьшился. Танцовщица постепенно приобретала внешность няни.

Когда все было закончено, отличить подделки от оригиналов было невозможно. И только голос Славы остался прежним.

– Тебе придется молчать, иначе Витэго тебя тотчас узнает, – не по возрасту строгим тоном предупредила Карла.

– Знаю. Но я и не собираюсь с ним трепаться, главное – подобраться ближе и осмотреть его уши, – она положила ладонь на напряженное плечо Карлы. – А теперь, девочки, забирайте Дэлию, возвращайтесь во флигель и молитесь всем богам, каких знаете.

– А говорила, что не суеверна… – нервно хихикнула Карина.

–  Лишняя защита никогда не помешает, – улыбнулась Слава. Одернула короткую шелковую юбку и расправила жилет  – одежду, легкомысленную даже для танцовщицы.

К тому времени, как она выбралась из зарослей, танцовщицу уже хватились.

– Живот прихватило, – пожаловалась она шепотом, чтобы не выдать себя по голосу.

– Вечно с тобой одни проблемы, Миерла, – нахмурилась полноватая женщина – единственная, кто облачился в длинное, почти приличное одеяние. – Танцевать-то сможешь?

Слава сложила вместе большой и указательный палец, показывая, что все пройдет лучшим образом.

Танцовщиц привели в замок через черный вход для слуг. Провели извилистыми коридорами к главному залу, украшенному по случаю торжества разноцветными лентами и цветами.  К своему ужасу и удивлению, среди последних Слава заметила букет золотых лилий – тех самых, что приводили драконов в бешенство. Ни слуги, ни приближенные к новому магистру рыцари, ни охрана, разумеется, не придали должного значения каким-то цветам. Но Слава узнала их тотчас, и эмоции отразились на чужом лице.

– Что, Миерла, снова приперло? – спросила все та же пышная дама. – Сходи в туалет, пока не поздно.

– Все в порядке, – выдохнула Слава.

И вместе с остальными танцовщицами вплыла в зал.

Приглашенные музыканты заиграли, по залу поплыла ритмичная и в то же время чувственная мелодия. Витэго осклабился, рассматривая полуголых девушек. Обряженный в пышную ярко-алую мантию, он казался совершенно высохшим и бледным – не иначе, как все его магические и физические силы уходили на поддержание чужого облика. Злополучные цветы стояли рядом с креслом-троном как доказательство его могущества.

Теперь у Славы не осталось сомнений в том, кто подкинул проклятые цветы на королевскую арену. Как и в том, кто был сообщником дона Лино. Завоеванием ордена метаморф не ограничится – он сделает все, чтобы заполучить неограниченную власть во всей Гротеции, доказательство – вот оно, рядом с ним.

Обручи… обручи… обручи… Слава усиленно размышляла, как ей справиться с выданным арсеналом. Вообще-то танцы – это не по ее части. Нет, с пластикой все нормально, можно даже акробатические элементы замутить. Но Витэго ждал явно иного – не гибкости и чумовых спецэффектов, а скорее стриптиза. Слава пробыла в Гротеции всего лишь год, но так быстро привыкла к длинным платьям, скромным вырезам, длинным рукавам. Наряд танцовщицы откровенно демонстрировал ноги, локти и плечи. А вырез был такой, что, заглянув в него, можно было увидеть не только пупок, но и край кружевных ядовито-розовых панталон.

Это не мое тело… Это все не я…

А вот эта мантра оказала должный эффект. Витэго и его охрана видели вовсе не Славу, невесту магистра Дрэго и няню его детей, а танцовщицу, для которой вот так выставляться напоказ – обычное дело. А обручи – ну, так это тот же хула-хуп, только из гибких веток чаровишни, светящихся всеми оттенками радуги при вращении.

Растолкав «товарок», настойчиво пытавшихся завладеть вниманием Витэго, Слава протиснулась вперед.

– Миерла, совсем одраконилась?.. – ругнулись где-то слева.

– Как была бешеной цыаркой, так ей и подохнешь, – шикнули справа.

Но враждовать в открытую никто не решился.

Слава крутила на талии стразу три обруча, стараясь обольстительно улыбаться. К слову, выходило не слишком хорошо: вблизи ее чарующая улыбка больше напоминала звериный оскал. Но Витэго, разомлевший от вина и женского внимания, не замечал ничего подозрительного. Раздувшееся до невозможных размеров эго застилало ему глаза.

– А что еще ты можешь, красавица? – он блеснул глазами на Славу и плотоядно облизнулся.

Увидев кончик его гадкого языка, мелькнувший между губами, Слава едва сдержала отвращение. Этот мерзкий рот позволял говорить гадости о Дрэго и его детях, а теперь обозвал ее «красавицей». Слава была готова вырвать этот мерзкий язык тотчас, но нашла в себе силы подмигнуть.

Теперь один хула-хуп сверкал на ее талии, а два других крутились на руках. Она зазывно двигала бедрами, подойдя к креслу Витэго почти вплотную. А после совершила невозможный трюк: подбросив все три обруча, вначале встала на мостик, а после на руки и ногами поймала светящиеся кольца. При этом коротенький подол ее платья полностью обнажил бедра, демонстрируя панталончики. Лицо Славы приобрело тот же оттенок, что и эта нескромная часть туалета.

– Вот Миерла дает!

Другие танцовщицы признали поражение и уступили сопернице пальму первенства. Впечатлился и Витэго. Похотливо сверкнув глазами, он залпом допил вино из кубка, дабы промочить внезапно пересохшее горло. Такой смелой и умелой девушки он еще не видел.

– Посиди со мной немного, – предложил изменившимся от вожделения голосом, когда Слава прыжком перевернулась с головы на ноги.

Вихляя бедрами и криво усмехаясь, она продефилировала мимо. Задержалась возле вазы с золотыми лилиями, молясь лишь об одном: успеть. Сорвала один из цветов и заложила себе за ухо. Подошла к Витэго и застыла все с той же кривой улыбкой. Взять и размазать его, как тощую, полудохлую муху, чтоб не разносила заразу по Гротеции. У Славы руки чесались поступить именно таким образом. Но охранники, в отличие от самопровозглашенного магистра, не теряли бдительности.

– Что же ты, присаживайся.

Витэго похлопал себя по сухим коленям.

Даже под угрозой смертной казни Слава не опустилась бы к нему на колени. Она жеманно повела плечиком и склонилась к нему, притворившись, будто что-то хочет сказать на ухо. Витэго шарахнулся, выпучив глаза.