Китаец на дереве - Геннадий Никитич Шаталин

и от души, посмеявшись над горе охотником, мы проспали почти 12 часов на русской печке. Так я впервые и последний раз принял участие в охоте.

27.01.04-12.01.05

Закон калонии

Спустя еще 4 месяца после злаполучной охоты на лису, я решил летом устроиться на работу, то есть постигнуть науку о лесе на практике. Поэтому устроился на деревообрабатывающий завод № 6 в областном центре. Мне было уже 17 лет, правда, сперва, не брали на работу, росточком мал, но узнав, что я из лесотехникума, взяли в качестве практиканта на работу.

Сперва, доля работа заключалась на подхвате часто хозяйственных дел, помочь погрузить-разгрузить с машин инструменты, краску, даже цемент, Почему-то мешки с цементом оказались для меня тяжеловатыми, слабые мои ручонки, хоть каждый день упражнялся гантелями. Вскоре, меня постав помощником к станочнице, изготовляющей на станке штукатурную дранку. Он укладывала отрезок горбыля, длиной 1 метр, деловито пропуская через станок. Я принимал после отшлифовки, возвращая назад, в обратную сторону пилы, до тех пор, пока деталь не приобретала нужную толщину, соответствующей ширине дранки (планка-дощечка для обивки стен, потолков). После чего начиналась конечная операция по изготовлению, непосредственно доски по ее толщине. После пропускания за сутки через пилу несколько раз готовую продукцию, упаковывали в пачки по 100 штук, увязывая проволокой. За смену нам удавалось изготовить до 10 тысяч дощечек.

Проработав чуть больше месяца. Мне представилась иная картина. Дело в том, что в прибывающих вагонах пиловочника, борозда для изготовления пиломатериалов, должны быть не толще 70 см, а если попадались бревна в вагоне свыше названой толщины, то, как правило, они откатывались в сторону с отгрузочной площадки в угол, чтобы не мешали. За год кругляка скапливалось много на территории завода.

Рядом находилась женская колония, о которой ходило много легенд. В ней в основном отбывали срок торгаши (основной костяк за обман, воровство). Но были и "старушки", имевшие срок не один раз. Толи ДЭЗу, где я работал, надоели эти толстые бревна, толи они понадобились лагерю, но в один прекрасный день, привезли под конвоем 1.5 тыс. женщин в возрасте 30-35 лет на разборку этих завалов и погрузкой бревен краном на машины. В лагере были мощные пилорамы, чем на заводе, и для них годились эти бревна. Работая в цеху, я слышал разговоры, предупреждения, чтобы не подходить близко к заключенным, которых охраняли мужики-часовые по углам разгрузочной площадки. Мне, конечно, было интересно на них посмотреть, убедиться, какие женщины сидят в колонии. Оказались обыкновенные, работают, иногда смеются, но и бывает страшный мат.

Подойдя поближе к воротам цеха, первое, что мне бросилось в глаза, большой аллюминевый таз с начищенным картофелем, и страшная брань, видимо старшей, которая "крестила" по- своему женщину, чистившую эту картошку. Она оставила много толстой кожуры. Мне в голову не доходило, как от этих клубней, чуть меньше голубиного яйца, снять ножом толстый слой кожуры. В наказание она отправила ее на раскаточную площадку, где работала другая женщина. И когда она шла вдоль бревен, которые были на высоте примерно по полметра женщины, я услышал голос: "Куда, стерва, лезешь?" Огромное бревно, скатившееся от стены завода, ударило ей в спину, в результате она упала вниз между покатами, пропустив через себя проклятое бревно. Еле поднявшись на ноги, без косынки, держа ее в руках, медленно добралась до места, слыша за спиной усмешку «Так тебе и надо!».

Не знаю, чем она провинилась, толи за картошку, или какие-то грехи были перед ними, но до сих пор, она стоит перед моими глазами, обиженная, униженная. Ведь никто к ней и не подбежал, не помог ей подняться. Таковы была законы колонии в те далекие времена. А лишь спустя около 10 лет, вновь пришлось нам встретиться, но уже не со злостью, а хитрой улыбкой на устах.

27.01.04-13.01.06

Последние штрихи из жизни техникума

На последнем курсе техникума, у нас была практика по заготовке леса. Всё, что узнали на последних двух курсах, необходимо уметь применять на практике. Ведь через полгода мы должны вступать в жизнь по-настоящему и работать руководителями на лесопунктах. На практике у нас уже было парней – 3, девчат – 9 (слившихся с двух параллельных курсов). Более взрослые и посильнее ребята, валили лес с помощью электропил, а которые послабее переваливали , подвозили его с помощью тракторов, предварительно обрубленных сучьев.

Я работал на тракторе ТДТ-40 с гусеницами. Время было интересное, как по книжке, захватывая тросом деревья, цепляешь лебедкой и подвозишь на склад, сваливаешь и опять за новой пачкой. Проработав так где-то несколько дней, случайно заехав на пень, у моего трактора слетело полотно гусеницы с катка. Сколько я не пытался восстановить полотно на каток, у меня не получалось, да и рабочий день заканчивался. Поэтому, оставшись без ужина, решил после работы

все-таки устранить поломку, так как двигатель трактора еще не остыл. Запустить его вновь не составило труда, чем на другой день, когда он будет холодным.

Не сказав никому, я спрятался в лесу. Машина увезла студентов домой, а я вновь завели трактор. Распустив полотно гусеницы по земле и ослабив каток, я через 1,5-2 часа умудрился все-таки зацепить его на каток , и протащив его через передний каток, соединить с двух сторон.

Таким образом, к 21 часам, я восстановил трактор и пошел домой – в барак, где обосновались студенты. На другой день, перед тем как ехать на работу, начальник нашей практики Сичкарь построил всех студентов и вывел меня перед строем, объявив благодарность за добросовестное отношение к технике. Откуда он узнал, что я ремонтировал трактор, накануне вечера, не знаю, может быть осталась там, в лесу какая-нибудь влюбленная парочка и наблюдала за мной.

Во время практики, нам ребятам, особая роль предоставлена по добыче продуктов для столовой. Поэтому, мы частенько ездила на речку, и ловили рыбу для стола. Однажды, наш улов девчатам-поварам не понравился, толи рыба попалась плохая, толи не вовремя почистили картофель, так что они взбунтовались и оставили нас без ужина. Тем более назревали танцы, и им не хотелось задерживаться в столовой. Голодные и злые мы пошли к себе в барак, решив отомстить.

На другой день, специально, опаздав на завтрак, мы вваливаемся в столовую и рассаживаемся за длинным столом, не снимая головных уборов. Тут Даша Чугувец и говорит:

– «У нас за столом пищу принимают без головных уборов!». И мы как по команде, разом все 32 человека, сняв их,