Оттепель. Действующие лица - Сергей Иванович Чупринин

Об истории этого оттепельного феномена, когда едва ли не вся страна вдруг запела под гитару, написаны десятки исследований, и в каждом из них А. называется даже не родителем, а прародителем жанра. И действительно, первые песни он в конце 1930-х написал еще школьником — сначала на слова А. Грина, Б. Корнилова, В. Инбер, а после 1941 года уже и на собственные.

Так бы они, исполнявшиеся исключительно в узком дружеском кругу, наверное, и остались сугубо невинным увлечением, но в 1960-е — благодаря Б. Окуджаве, Ю. Визбору, А. Галичу, А. Городницкому, Н. Матвеевой, потом В. Высоцкому — круг фанатов авторской песни необыкновенно расширился, и баллады А. тоже пришлись кстати. С энтузиастами клубов самодеятельной песни он, впрочем, не сблизился и от зрелых мастеров держался в стороне, но охотно выступал в кафе и клубах, в январе 1966 года принял участие в записанной «Неделей» беседе бардов за круглым столом (№ 1), которая, собственно, и легализовала авторскую песню в публичном пространстве, а 5 апреля того же года пел на знаменитом сборном концерте «Так начинается песня» в Политехническом музее.

Счастливцем в эти годы он не был. Мучительная любовь с эксцентричной Джоей Афиногеновой разрешилась громкими скандалами, разрывом и скорой смертью Джои. Да к тому же в литераторской среде за А. все десятилетия шлейфом тянулся позорный, хотя до сих пор не подтвержденный слух о том, что он еще в 1958 году будто бы донес в КГБ на своих товарищей-вгиковцев, и их судьбы были порушены.

Те, кто перекладывал его песни на свои гитары, ничего этого, к счастью, не знали. Так что триумф нарастал, но А. в 1968 году внезапно все бросил, то есть новые песни перестал писать, а уже легендарные старые исполнять.

Метания между жанрами кончились, лета стали клонить к прозе, к драматургии, и жизнь А. вышла на плато. 27 декабря 1966 года его приняли в Союз писателей, по «Теории невероятности» поставили спектакль в московском Ермоловском театре, в журнале «Москва» (1967. № 5) напечатали повесть «Этот синий апрель», в солидном «Новом мире» роман «Самшитовый лес» (1979. № 9–10), в легкомысленном «Студенческом меридиане» повести «Страстной бульвар» (1978. № 1), «Прыгай, старик, прыгай!», «Роль» (1985. № 1–2), романы «Дорога через хаос», «Как птица Гаруда» (1986. № 1–6). И с книгами все в порядке, и с их переводами на болгарский, немецкий, румынский, чешский языки, а сценарии многосерийных телеспектаклей «День за днем» (1971–1972), «В одном микрорайоне» (1976), телефильма «Москва. Чистые Пруды» (1979) принесли их автору если не славу, то заметные деньги.

Почти в каждую из этих работ — и прозаических, и телевизионных — инсталлированы песни, и некоторые из них (например, «Стою на полустаночке…») становятся эстрадными шлягерами, а давние выходят на грампластинках, включаются в бесчисленные песенники.

И здесь уж как считать — либо признать судьбу А. образцово успешной, либо смириться с мыслью, что художника ренессансного масштаба из А. при всех его многообразных дарованиях все-таки не получилось. Д. Тевекелян, много лет с ним дружившая, сказала в одном из интервью: «Он очень много нового сделал, Миша, в литературе, на самом деле, если говорить по-серьезному. И ничто из этого не прозвучало и не заставило к нему относиться как к крупному писателю»[168].

Прах А., вместе с прахом его родителей, покоится на Новом Донском кладбище в Москве (колумбарий № 17, секция № 10, 2-й ряд). И фанаты А. действуют по-прежнему: проводят конференции, выпускают его книги и магнитоальбомы, пишут о нем статьи и книги. Так что забытым А. не назовешь, хотя… Спроси у подавляющего большинства сегодняшних читателей: имя, конечно, знают твердо, но содержание и смысл его книг, сценариев, пьес и песен помнят уже совсем не твердо.

А ведь «Анчаров, — как сказано одним из его биографов, — был квинтэссенцией „оттепели“ 1960-х, ее крайним радикально-романтическим крылом»[169].

Соч.: Звук шагов: Стихи и повесть. М.: Останкино, 1992; Ни о чем судьбу не молю. М.: Вагант-Москва, 1999; Сочинения: Песни. Стихотворения. Интервью. Роман. М.: Локид-Пресс, 2001; Избр. произведения: В 2 т. М.: Арда, 2007; Собр. соч.: В 5 т. М.: Престиж-Бук, 2019–2021.

Лит.: Ревич Ю., Юровский В. Михаил Анчаров: Писатель, бард, художник, драматург. М.: Книма, 2018; Березин В. Жизнь красивого человека [Рец.] // Rara Avis: Открытая критика. 2018. 18 июля. https://www.rara-rara.ru/menu-texts/zhizn_krasivogo_cheloveka.

Апт Соломон Константинович (1921–2010)

Жизнь А. сложилась в общем-то счастливо. Стопроцентный еврей, он, казалось бы, должен был пострадать в годы гонения на безродных космополитов. Так ведь нет же: закончил классическое отделение филфака МГУ (1947), даже защитил без проблем кандидатскую диссертацию о Ювенале (1950).

На этом везение, впрочем, закончилось: с сомнительной анкетой на работу не брали никуда, приходилось перебиваться случайными заработками, прежде чем осенью 1953 года все-таки устроиться преподавателем латыни в Орехово-Зуевский пединститут. Но тут, слава Богу, пошли уже переводы с древнегреческого, и, — рассказывает А., — он в «в 35 лет оставил место доцента и стал человеком свободной профессии, переводчиком»[170]. К Феогниду, которого он перелагал на русский язык еще в университете, к Аристофану (1954), к античным географам, зоологам и травникам прибавились немецкие классики, и первым из них стал Т. Манн, чью новеллу «Тристан» А. перевел для гослитиздатовского сборника 1955 года.

За жизнь, оказавшуюся долгой, случалось, конечно, А. и редактировать переводы своих предшественников, и создавать новые версии текстов, уже существовавших на русском языке. Но более всего он хотел не «перепереводить», состязаясь с другими признанными (либо непризнанными) мастерами, а открывать то, что отечественному читателю было пока еще неведомо. «Мир Апта», — воспользуемся формулой С. Бочарова[171], — расширялся с каждым годом, и на его «античную полку» со временем легли все сохранившиеся трагедии Эсхила, «Ипполит» и «Медея» Еврипида, «Царь Эдип» и «Электра» Софокла, «Брюзга» Менандра, «Пир» Платона, стихи Катулла, а немецкую литературу уже к рубежу 1950–1960 годов представили пьесы «Мамаша Кураж и ее дети» (1956), «Кавказский меловой круг» (1956) и «Трехгрошовая опера» (1957) Б. Брехта, пьеса «Возчик Геншель» Г. Гауптмана (1959), роман «Лисы в винограднике» Л. Фейхтвангера (1959; совместно с Б. Ароном). И, конечно, Т. Манн, для десятитомника которого А. перевел романы «Избранник» и (в соавторстве с Н. Ман) «Доктор Фаустус» (1960).

Настало время — глаза боятся, руки делают — подступиться и к самому титаническому своему труду — переложению тетралогии Т. Манна «Иосиф и его братья». Это был вызов, требовавший, помимо профессионального мастерства, еще и исключительной осведомленности в библеистике, и исключительной художественной интуиции — так, по признанию А., лишь переведя первый том, он сумел наконец-то поймать верную интонацию, и все пришлось переделывать заново.

Работа над «Иосифом» заняла семь