Колодец детских невзгод. От стресса к хроническим болезням - Надин Бёрк Харрис

Оказалось, что уровень кортизола предсказуемо меняется в течение дня: утром он довольно высокий, что помогает нам проснуться и подготовиться к предстоящему дню; а затем он постепенно снижается и достигает самого низкого уровня вечером, как раз перед отходом ко сну. Нарушения этой последовательности можно отследить. Фишер и Брюс обнаружили, что у детей, столкнувшихся с плохим обращением, наблюдался не только повышенный уровень кортизола, но также нарушение графика его изменений в течение дня. Утренний пик был менее выраженным, снижение уровня в течение дня происходило медленнее, а вечером и в течение суток в целом уровень кортизола был выше обычного.

Особый интерес в этом исследовании представляет тот факт, что дети из контрольной группы не сильно отличались от детей из экспериментальной группы, если сравнивать уровень образования и дохода их родителей. Главное отличие заключалось в том, что дети из контрольной группы жили по крайней мере с одним из своих биологических родителей, никогда не контактировали с органами опеки и не подвергались плохому обращению. Безусловно, и они сталкивались с определенными трудностями, связанными с бедностью, однако их показатели кортизола были в норме. Это помогает понять, как получается, что у некоторых детей пережитый стресс не перерастает в дисрегуляцию.

Все понимают, что трудные обстоятельства, трагедии и сложности – это часть жизни. И как бы нам ни хотелось оградить своих детей от болезней, разводов и травм, они все равно могут столкнуться с подобными событиями. Исследования показывают, что поддержка со стороны любящего опекуна способна помочь преодолеть эти сложности.

Фишер продолжил работать в Национальном научном совете по вопросам развития ребенка, перед которым ставилась амбициозная задача – сбор данных о влиянии опыта неблагополучного детства на развитие мозга и тела ребенка. В результате работы совета также обнаружилось, что в основе проблемы лежит дисрегуляция системы стрессового ответа.

Главная проблема заключается в том, что если стрессовый ответ активируется слишком часто или если фактор стресса чересчур интенсивен, то тело может потерять способность отключать САО и ГГНО. Это явление принято называть нарушением процесса торможения по принципу обратной связи. Проще говоря, ломается встроенный в тело «термостат». Вместо того чтобы прекратить «нагрев» по достижении определенного уровня, он продолжает забрасывать кортизоловое «топливо» в систему. Именно это Фишер и Брюс наблюдали у приемных детей из исследования.

В конце концов совет описал три типа стрессового ответа:

♦ Позитивный стрессовый ответ является нормальной и критически важной частью процесса развития. Он характеризуется кратковременным ускорением сердцебиения и небольшим повышением уровня гормонов. В качестве примеров ситуаций, провоцирующих позитивную стрессовую реакцию, можно привести знакомство с новым опекуном или получение прививки.

Хороший пример позитивного стресса – знакомое многим спортсменам возбуждение накануне выступления. Перед выходом на дорожку звезда легкой атлетики может испытать приступ возбуждения. Сердце начнет биться быстрее, а в животе будут «танцевать бабочки». Однако повышение уровня адреналина выполняет важную функцию. Организм получает больше кислорода, к мышцам поступает больше крови, внимание предельно концентрируется. Когда звучит сигнал к началу гонки, организм полностью к ней готов.

♦ Переносимый стрессовый ответ сильнее активирует систему тревожного оповещения в теле вследствие более тяжелых, долгосрочных трудностей – таких как потеря близкого человека, стихийное бедствие или пугающая травма. Если такая активация ограничивается по времени и смягчается в отношениях со взрослыми, которые помогают ребенку адаптироваться, то мозг и другие органы получают возможность восстановиться после действия разрушительных факторов.

Многие дети, будучи маленькими, писаются в кровати, однако со временем перерастают это. В качестве примера переносимого стрессового ответа можно привести временное возвращение энуреза после развода родителей. Если мать с отцом расходятся мирно и если теперешняя жизнь отца вне семьи не мешает обоим родителям заниматься воспитанием ребенка, если они оба понимают, что сейчас для него особенно нужна стабильность и дополнительная поддержка, – тогда благодаря их усилиям, направленным на снижение стресса у ребенка, энурез пройдет через несколько месяцев. Как и стресс, который пережила я из-за уличной стрельбы, реакция ребенка со временем ослабнет благодаря эффективной системе поддержки.

♦ Токсичный стрессовый ответ возникает, когда ребенок сталкивается с сильным, частым и/или продолжительным неблагополучием: например, физическим или эмоциональным насилием, недостатком внимания, наркотической и алкогольной зависимостью, а также психическим заболеванием опекуна – и/или вынужден ощущать на себе тяжкое бремя экономических сложностей семьи – и при этом не получает адекватной поддержки со стороны взрослых. Столь длительная активация системы стрессового ответа может подорвать развитие мозга и других систем организма, повысить риск развития связанных со стрессом заболеваний и когнитивных нарушений, в том числе и во взрослом возрасте.

Я не сомневалась, что стрессовый ответ Диего относился к токсичному типу. Помимо того что он стал жертвой сексуального насилия в возрасте четырех лет, он также то и дело сталкивался с последствиями сложностей, возникавших у его семьи, и это постоянно держало его организм в напряжении. У отца Диего явно были проблемы с алкоголем, а мать страдала от депрессии. Никто из них не мог взять на себя роль буфера и помочь мальчику справиться со стрессом. Сочетание симптомов Диего было напрямую связано с тем, что, как мы знаем, происходит в результате длительной активации системы стрессового ответа, если ребенок не получает адекватной поддержки.

* * *

Для здорового развития системы стрессового ответа нужно, чтобы стресс, переживаемый ребенком, был и позитивным, и переносимым. Это позволяет САО и ГГНО настроиться на оптимальную работу при соприкосновении с различными факторами стресса. Однако каждый случай неблагоприятного опыта, получаемого ребенком, повышает риск перерастания переносимого стресса в токсичный, так как система все чаще и интенсивнее реагирует на многочисленные факторы стресса.

Как и головастики, дети особенно чувствительны к повторяющейся активации стрессовой реакции. В больших количествах негативный опыт влияет не только на структуру и функции мозга, но также на развивающиеся иммунную и гормональную системы и даже на процесс чтения и расшифровки ДНК. Как только система стрессового ответа усваивает дисрегулированную модель работы, одно за другим проявляются биологические последствия, провоцирующие проблемы в отдельных системах органов. Наш организм похож на большие, хитро устроенные швейцарские часы, и происходящее в иммунной системе тесно связано с происходящим в сердечно-сосудистой системе. Далее мы рассмотрим, какие последствия возникают, если система стрессового ответа все-таки сходит с рельсов.

Если вы хотите понять механизм стрессового ответа ребенка, попробуйте войти в смотровую, держа в руках поднос со шприцами, и скажите малышу, что пришло время сделать укольчик. Мне кажется, что я уже почти могу угадать, какой балл ребенок наберет по шкале НДО, просто немного понаблюдав за его поведением, когда в кабинет входит медсестра, которая ставит прививки. Чего мы только не насмотрелись: крики, брыкания, кусание, попытки в буквальном смысле забраться на стенку – лишь бы оказаться подальше от пугающей иглы. Один мой маленький пациент так распереживался, что его вытошнило прямо на мой белый халат. Другая малышка выскочила из смотровой и убежала, поймали ее только на улице. Столь острую реакцию на страх нельзя назвать типичным проявлением фобии уколов: эти дети вели себя так, словно действительно встретили медведя в лесу. Такая ситуация, позволяющая естественным образом спровоцировать стрессовый ответ, позволила нам оценить вторую, не менее важную составляющую токсичного стресса – неспособность опекающего взрослого выступить в роли буфера. Хуже всего реагировали дети, которых родители практически не обнимали, не целовали, не пели забавных песенок или не пытались каким-либо другим способом успокоить. Зато мы многократно слышали фразы вроде «Держите его крепче!» и «У меня нет времени на эти истерики, мне нужно вернуться на работу через полчаса».