Мистер Эго. Как жить в обществе и быть свободным от общества - Денис Пилипишин

Как сказанное соотносится с обсуждаемым вопросом? В свете приведенных рассуждений, вопрос о возможности достижения блага в первую очередь видится не как вопрос о наличии материальных средств, но о наличии возможности достаточно достоверного прогноза последствий наших действий. Каковы они? На этот счет у нас есть следующие соображения.

Чтобы не утомлять читателя нагромождениями абстракций, прежде чем переходить к дальнейшим рассуждениям, обратимся к некоторым известным историческим фактам, относящимся к человеческой способности предсказывать будущее, а следовательно – и отдаленные результаты нашей деятельности. Хорошую иллюстрацию дает сопоставление прогнозов относительно технического развития с его фактическим ходом.

Сегодня электрическое освещение наших жилищ кажется простым и естественным. Но всего чуть более ста лет назад эта идея вызывала высокомерное пренебрежение. В Европе выдающиеся специалисты, лучшие эксперты того времени заключили, что «идеи Эдисона (известного изобретателя, стоящего у истоков развития электротехники) …приемлемы для наших трансатлантических друзей… но не заслуживают внимания людей науки или практики». А сэр Уильям Прис, главный инженер Почтового управления Великобритании, категорически заявил, что «распространение электрической энергии для освещения – это глупейшая выдумка» [17;24].

Авиация. «В начале двадцатого столетия ученые почти единодушно утверждали, что полет аппаратов тяжелее воздуха невозможен и всякая попытка построить самолет – попросту глупая затея. Великий американский астроном Саймой Ньюком написал знаменитую статью, которая заканчивалась словами: “Автору представляется доказанным, насколько это возможно для любого физического явления, что никакие вероятные сочетания известных веществ, известных типов машин и известных форм энергии не могут быть воплощены в аппарате, практически пригодном для длительного полета человека в воздухе”». Причем, что интересно, статья Ньюкома завоевала широкую популярность как раз в то время, когда Братья Райт в своей велосипедной мастерской, за неимением неизвестных веществ, машин или форм энергии, попросту прилаживали крылья к бензиновому двигателю. «Когда известие об их успехе дошло до этого астронома, он опешил только на мгновение. Да, летательные аппараты можно создать где-то на крайнем пределе технических возможностей человека, согласился он, но практического значения они не имеют: вес дополнительного пассажира, кроме пилота, они не поднимут, это просто исключено!» [17;25].

Обратите внимание, что пессимистичные прогнозы в отношении развития авиации не прекратились после ее появления. Уже когда летали первые самолеты, специалисты все равно не могли предвидеть дальнейших перспектив. Например, другой астроном, Уильям Пикеринг, в это время так наставлял непросвещенную публику: «Воображение народа часто рисует гигантские летающие машины, стремительно пересекающие Атлантический океан и несущие множество пассажиров, наподобие современных морских кораблей… Можно без колебаний сказать, что такие идеи совершенно фантастичны; если какой-нибудь аппарат и переберется через океан с одним-двумя пассажирами, затраты на полет будут под силу лишь какому-нибудь капиталисту из тех, что могут иметь собственные яхты.

Другим распространенным заблуждением надо считать ожидание от самолетов огромных скоростей. Следует помнить, что сопротивление воздуха растет пропорционально квадрату скорости, а затрачиваемая работа – пропорционально кубу… Если при тридцати лошадиных силах мы можем ныне достичь скорости 64 километра в час, то для получения скорости 160 километров в час нам потребуется двигатель мощностью 470 лошадиных сил. Совершенно очевидно, что с теми средствами, какие сейчас имеются в нашем распоряжении, авиация неспособна состязаться в скорости ни с паровозами, ни с автомобилями (выделено мной – Д.П.)» [17;25-26].

Ошибки специалистов характерны не только начальных стадий развития техносферы. Вот, например, что сказал доктор Ванневар Буш, генерал, занимавшийся в США научными проблемами войны, в своем докладе сенатской комиссии 3 декабря 1945 года: «За последнее время много говорят о ракете с большим углом наклона траектории при пуске и дальностью порядка 5000 километров. По моему мнению, создание такой ракеты еще много лет будет неосуществимым. Люди, пишущие об этом и порядком надоевшие мне, имеют в виду ракету с атомным зарядом, которая может быть запущена с одного континента на другой, причем обладает высокой точностью попадания в заданную цель, например, город. Я убежден, что ни один человек на свете не знает, как технически осуществить подобную вещь, и уверен, что она еще очень долго не будет создана… Я считаю, что мы можем отбросить всякие помыслы о создании такой ракеты. Я хотел бы, чтобы американцы перестали о ней думать» [17;32]. Чуть раньше, кстати, лорд Черуэл, советник премьер-министра Уинстона Черчилля по научным вопросам, высказывал такое же мнение. Он же в свое время заявлял правительству, что Фау-2 – всего лишь пропагандистская утка (Фау-2 – ракета, активно применявшаяся фашистской Германией для обстрела Великобритании во время второй мировой войны).

Ну и последний пример, отражающий точность человеческих прогнозов на будущее. В 1929 году видный авиационный инженер Н.С. Норуэй написал работу о перспективах авиации, которая начиналась следующими словами: «”Сейчас с легкостью предсказывают, что через несколько лет скорость пассажирских самолетов достигнет 500 километров в час – нынешнего рекорда скорости”. Это, прорицает он с важностью жреца, не более как вопиющее журналистское преувеличение, поскольку у «коммерческого самолета имеется ограниченный предел усовершенствования, дальше которого нельзя ожидать никаких успехов». К 1980 году он предсказывал достижение следующих результатов: скорость – 170-200 километров в час; дальность – 1000 километров; полезная нагрузка – 4 тонны; общий вес – 20 тонн» [17;59]. Отметим, что уже к 1960 году все эти показатели были превышены более чем в пять раз.

Необходимо подчеркнуть, что перечисленные ошибки совершались людьми, обладавшими высочайшей компетентностью в своей области. Что уж тут говорить о простых смертных! Мы привели всего несколько примеров, но их можно привести множество. В том числе и относящихся к сегодняшнему дню.

А следующий факт дополнительно обостряет ситуацию. Дело в том, что прогнозирование в естественнонаучной и технической областях более точно, чем в социальной. Тому есть ряд причин. Мир природы вообще является более определенным. Известно, что его параметры заданы фундаментальными константами (гравитационная постоянная, постоянная Планка, скорость света и др.), а в социальной реальности аналогов фундаментальных констант не существует. В свою очередь, техника, представляя собой искусственные построения, позволяет выполнять точные расчеты, приводить доказательные рассуждения. В гуманитарных исследованиях ситуация иная. О точности и аргументированности, возможных для технаря, там часто не может идти и речи. Иррациональные, стихийные порывы и устремления, присущие человеку, часто оказывают решающее влияние на ход истории. «Разные признаки подчеркивают, что прожектерство, «научное управление обществом», сознательный контроль событий, подчинение жизни пути «прогресса» плодят химеры. Это утопический затратный пережиток – всесторонняя рациональная экспертиза жизни. Жизнь во многом нерациональна: время накладывает грим на лица героев, осуществляют колебания 180-градусного размаха принятые оценки, респектабельное оборачивается сомнительным, сомнительное – респектабельным, дорогое на поверку предстает дешевым, уцененным хламом, пачкой просроченных векселей. Мужество в истории не было бы мужеством, если бы базировалось на точном предвидении. Гуманисты типа Будды, Сократа, Христа, отвергая насилие, пользуются языком судей (наблюдение Б. Маркова)…