Береги честь смолоду - Павел Вяч

Поскольку всё моё детство прошло в деревне, я привык к ранним подъемам и тяжелому труду по хозяйству.

Да, на учёбу приходилось выкраивать время вечером, когда все по дому было готово, и давалась она мне, прямо скажем, непросто.

Зато потом, сначала в городской школе, а потом и поступив в мед, я удивлялся, почему мои одногруппники оставляют всё самое сложное на потом.

Ведь гораздо практичней сначала выполнить трудные задачи, чем, дотянув до последнего, мучительно зубрить материал в ночь перед зачетом!

Наверно благодаря этой привычке, а также благодаря врожденному упрямству, я и подходил к выпуску из меда с красным дипломом.

Береги честь смолоду…

В памяти всплыли слова Денебери, и я почувствовал, как внутри меня поднимается какой-то подростковый протест.

Меня, вообще, хоть кто-то спросил — хочу ли я в их чертов род некромантов?

Нет. Нет! Зато, не успев принять меня в род, некр принялся раздавать советы и делиться «многовековой» мудростью!

Я ещё раз вздохнул и зло посмотрел на шрам.

Хочу я того или нет, но надо. Чтобы представлять границы своих возможностей, я должен раз и навсегда разобраться со своим шрамом.

Сконцентрировавшись на вписанном в круг кресте, я мысленно потянулся к Денебери, присутствие которого, хоть и не ощущал, но точно знал, что он находится где-то рядом.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем шрам запульсировал острой болью.

Состояние спокойствия сменилось дыханием Смерти, а шрам запульсировал еще сильней и поплыл, превращаясь в… череп.

«Да неужели… — виски закололо тупой болью, и я услышал уже такой знакомый и такой ненавистный голос некроманта. — Не прошло и года. Сам догадался или подсказал кто?»

— Смешно, — поморщился я, усилием воли пытаясь изменить свой шрам.

Или уже не шрам, а… татуировку?

«Никакая это не татуировка, — устало вздохнул Денебери. — Это печать».

— Да хоть родимое пятно, — проворчал я, злясь, что шрам никак не желает меняться.

«Любая печать — это и есть родимое пятно, — в словах некроманта так и сквозили сомнения в моих умственных возможностях. — И да, Александр. Тот живчик прав. Дуэли тебе не избежать».

О нет, я даже знаю, что он сейчас скажет!

«И только попробуй проиграть. Если ты уронишь честь рода Денебери, та боль покажется тебе блаженством».

— Лучше не лезь в мою жизнь, — нахмурился я, — плевать я хотел на твой род.

«В этот раз я тебя прощаю, — великодушно заявил некромант, — поскольку в тебе говорит твоя врожденная тупость. Ты можешь говорить всё, что угодно, но глубоко внутри ты знаешь, что я прав».

— Да-да-да, — проворчал я. — Всё, давай, до свидания!

Шрам поплыл, пульсация сменилась ноющим чувством, и я почувствовал, как меня окутывает привычный уже Хлад.

«Сопляк, — несмотря на то, что шрам сменился вписанным в круг крестом, — голос некроманта и не думал пропадать. Думаешь, нашел способ достучаться до меня и сможешь по своему желанию меня отсекать? Ха-ха».

— Да мне пофиг, — нагло заявил я и, надев рубаху, подмигнул своему отражению.

Голос некроманта я как-нибудь потерплю, зато теперь я знаю больше о своих внезапно навалившихся на меня возможностях.

Настроение, несмотря на непростую ситуацию, начало стремительно улучшаться.

Теперь я точно знаю — мне будет что противопоставить дворянам в дуэли, ну и самое главное — меня ждет разговор с Даном.

А это — возможность прикоснуться к самому желанному для меня сейчас — магии Жизни.

Вопрос только в одном — возможно ли сочетать Смерть и Жизнь или… придется делать выбор?

— Не-не-не! Её нельзя толочь! Гудучи мы используем для зелья Укрепления и аккуратно нарезаем листья.

Дан оказался настоящим фанатиком алхимии и, что самое главное, педантом. У него все лежало на своем месте, а в самой лаборатории царила стерильная чистота.

В общем, идеальный целитель-алхимик.

К тому же знания Дана, в противовес его магическому искусству, оказались чуть ли не энциклопедическими!

Он наизусть помнил все процессы приготовления зелий, дозировку, время кипения и прочие нюансы.

По идее, на некоторые пункты можно было не обращать внимания — подумаешь, сила зелья упадет на пару процентов!

Но Дан воспринимал такой подход как личное оскорбление.

Влюбленный в специи и микстуры, он был готов тратить на создание зелья в два раза больше времени, чем положено, получая прирост свыше 15%!

По моему личному мнению, Дан пропадал на армейской службе. Здесь от него требовали массовый продукт, а не уникальные шедевры, и это его угнетало.

В моем лице он мгновенно нашел понимание и отдушину и безостановочно говорил, щедро делясь накопленной информацией.

А ещё Дан не был дворянином, и был чем-то похож на меня.

У него, как и у меня не было связей и богатых родителей, поэтому он учился на совесть и работал, не жалея себя.

В общем, стремился к своей заветной цели, поднимаясь с самого низа.

Ну а когда я показал ему шприцы и объяснил, как они действуют, целитель и вовсе мне заявил.

— Александр, ты остаешься со мной!

Правда, в следующий момент опомнился и добавил.

— Если ты, конечно, не против.

— Шутишь? — я аккуратно поставил склянку с базовой эссенцией эфира на специальную подставку. — Да я с удовольствием!

— Отлично! — Дан аж просиял от радости. — Тогда я немедленно побежал к Ашу!

— А я, если ты не против, попробую самостоятельно сделать зелье Исцеления.

— Без обид, Саш, — взгляд целителя тут же посерьезнел. — Но в лаборатории можно работать только в моем присутствии.

— Какие обиды, Дан, я понимаю.

Было, конечно, жаль, но Дан был в своем праве. Я бы тоже не оставил первого-встречного в своем рабочем кабинете.

Магик внимательно на меня посмотрел и, не найдя на моем лице следов досады или обиды, с облегчением выдохнул.

— Это хорошо, что ты это понимаешь. Значит, сработаемся!

— Обязательно, — подтвердил я. — К тому же, — я показал ему методички Аша, — мне всё равно есть, чем заняться.

— Вот и отлично, — Дан довольно кивнул и, выпроводив меня из лаборатории, закрыл дверь на ключ. — Я быстро!

— Да не спеши, — успокоил я своего нового друга. — Слушай, Дан, — стоило мне посмотреть на несущегося к выходу мага, как живот предательски заурчал. — А что здесь насчет поесть?