Чужие интриги - Сандра Браун

– Пахнет изумительно. – Барри с трудом отпихнула от себя Кронкайта, обезумевшего от радости при виде вернувшейся домой хозяйки.

– Угу. Эта зверюга слопала здоровенный бифштекс с кровью, так что можешь не переживать. – Отложив ложку, Дэйли повернулся к ней. – Кстати, что это еще за шпионские штучки? С какой это радости мне теперь нужно оставлять машину подальше от дома, а потом пробираться сюда какими-то огородами? И самое главное, почему вместо того, чтобы войти, как нормальный человек, я должен был незаметно проскользнуть в дом через заднюю дверь?

– Потом объясню. После ужина.

Дэйли пришлось довольствоваться этим ответом. Быстро поев, они перебрались в гостиную. Дэйли развалился в уютном старомодном кресле, а Кронкайт пристроился рядом, благодарно положив голову ему на колени. Барри беспокойно кружила по комнате. Для начала она дважды проверила, заперта ли входная дверь, потом опустила жалюзи, чтобы их не могли увидеть с улицы.

– Холера… что происходит? – наконец не выдержал Дэйли.

Барри, приложив палец к губам, включила телевизор, сделала звук погромче и уселась, придвинув кресло вплотную к Дэйли.

– Держу пари, ты решишь, что я преувеличиваю, – начала она, – но мне кажется, за мной следят. Сегодня во второй половине дня я осталась без связи, потому что мой сотовый почему-то оказался вне зоны действия сети. Так что с этой минуты никаких телефонных звонков, понял? И следи за каждым словом – нужно быть очень осторожным, особенно когда речь идет о Ванессе Меррит.

Дэйли выразительно кивнул в сторону громко работающего телевизора.

– Думаешь, твой дом напичкан «жучками»?

– Скажем так, меня бы это не сильно удивило. – Барри торопливо поведала ему об исчезновении Анны Чен. – Я поговорила с управляющим. Она не предупредила заранее, что съезжает, просто заплатила, после чего собрала вещи и испарилась.

– Ну, у нее могли быть сотни причин, чтобы съехать. Другая работа, другая квартира.

– Она не оставила свои контакты никому ни в больнице, ни в жилом доме. Согласись, это странно, особенно для того, кто просто решил переехать.

– Может, Анна решила сбежать от приятеля, который ей угрожал.

– Она была напугана, но голову даю на отсечение, что приятель тут ни при чем. Она боялась, что кто-то увидит, как она разговаривает со мной. Видимо, кто-то пронюхал, что она сливает мне информацию, и ей пригрозили, чтобы держала рот на замке.

Дэйли, задумчиво покусывая губу, молча смотрел на подругу.

– Почему не было вскрытия? – продолжала Барри. – Доктор Аллан не присутствовал при смерти ребенка. По закону, если смерть наступила внезапно, да еще при невыясненных обстоятельствах, аутопсия обязательна.

– Барри, мы ведь говорим о президенте и первой леди Соединенных Штатов. Держу пари, в таких случаях закон можно обойти.

– Послушай, если бы твой ребенок умер при невыясненных обстоятельствах, неужели бы ты не захотел узнать, почему это произошло? Почему Мерриты не захотели проводить вскрытие, если им нечего скрывать?

– Ну, не они первые, не они последние – в конце концов, многим это не нравится, – возразил Дэйли. – Что-нибудь еще?

– Мне не дают покоя странные фразы, которые пару раз обронила Ванесса. Как думаешь, может это быть завуалированное признание?

– Если она убила собственного ребенка, и это сошло ей с рук, с чего бы ей сознаваться?

– Может, чувство вины? Возможно, в глубине души она жаждет признаться и понести наказание?

– Знаешь, чем больше ты о ней рассказываешь, тем больше мне кажется, что она чокнутая.

– Кстати, где, по-твоему, она сейчас? – встрепенулась Барри, стараясь при этом говорить шепотом. – В Хай-Пойнте? Там у Мерритов имеется личная резиденция на реке Шенандоа, это всего в паре часов езды к юго-западу от Вашингтона.

– Очень может быть, – кивнул Дэйли, – хотя, согласно официальному заявлению, местопребывание первой леди не может быть названо.

– Если со здоровьем у нее все в порядке и речь идет лишь об отдыхе, то для чего такая секретность?

– Ну, а если это не так и речь идет о чем-то серьезном, то сенатор Амбрюстер наверняка приложил к этому руку, – уверенно сказал Дэйли. – Держу пари, он поместил ее в лучшую клинику, где она сможет пройти всестороннее обследование. Кстати, ты не пыталась поговорить с кем-нибудь в его офисе?

– Пыталась, конечно. С Нили, например, – и не услышала ничего, кроме обычных уверток.

– Если ее здоровью угрожает опасность, вряд ли сенатор удовлетворится тем, что его дочери просто позволят отдохнуть в уединении. Готов поспорить, что он поставит всех на уши, но добьется, чтобы ее лечили лучшие врачи.

– Конечно. Впрочем, знай он, что его дочь совершила убийство, он точно так же сделал бы все возможное, чтобы избежать огласки и защитить ее от правосудия.

– Холера! – проворчал Дэйли. – Тут я с тобой согласен.

– Ты пытаешься найти слабое место в моей версии, – возмутилась Барри. – Тебе просто не хочется, чтобы я оказалась права!

– Ты ошибаешься. Чего я действительно не хочу, так это чтобы ты опять попала пальцем в небо. Помнишь, как тогда, с судьей Грином? Да разве только с ним одним?

– Сейчас все по-другому.

– Надеюсь, что так. После нескольких провалов тебя только-только начали воспринимать всерьез. Ты хоть представляешь, какой поднимется вой, если кто-то пронюхает о твоем расследовании и сольет информацию в газеты?

– А ты представляешь, какой карьерный взлет ожидает меня, если окажется, что все это правда?

– Прежде, чем ты снова погрузишься в мир грез, проверь те факты, которыми располагаешь. А их немного, и по большей части это всего лишь подозрения. Вот так-то, Барри. Без фактов всему этому грош цена, это тебе скажет любой репортер.

– Вовсе нет, – с жаром возразила Барри. – Конечно, никто спорит, лучше всего застукать убийцу стоящим над телом жертвы с окровавленным ножом в руках. Или первым примчаться на место авиакатастрофы. Или увидеть, как кто-то прыгнул с моста. А так… Любое расследование начинается с подозрений, когда ты нутром чуешь, что тут скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Барри немного помолчала. Ей очень хотелось донести до Дэйли, насколько для нее важно это расследование. Она не гналась за сенсацией, дело было скорее в моральной стороне вопроса. Барри наткнулась на нечто жуткое, на неприглядную тайну, в центре которой оказалась жизнь невинного ребенка.

– Не знаю, поверишь ты или нет, Дэйли, но мною движут совсем не такие шкурные мотивы, как ты, наверное, думаешь. Я действительно беспокоюсь за Ванессу. Когда мы виделись в последний раз, нервы у нее были натянуты, как струна. Допустим, я делаю из мухи слона, и ее малыш действительно умер от СВДС. Может, она слегка помешалась от горя. Но если это так, если ее душевное состояние стало представлять определенное неудобство для Белого дома, разве так уж трудно поверить, что ее держат где-то подальше от посторонних глаз?