Больше не игрушка - Светлана Ершова

Неожиданно обхватившие ягодицы сильные ладони вздёрнули вверх и, крепко притиснув к себе моё тельце, муж развернулся, пристраивая меня голой попой на прохладный подоконник. Втиснувшись между разведённых ног, он настойчиво потёрся натянутой ширинкой о мою промежность. Одна рука, погладив спину, осталась лежать на пояснице, не позволяя отодвинуться, а вторая зарылась в волосы, фиксируя затылок. Мужские губы буквально обрушились на мои, жадно сминая и толкаясь языком в рот. Властное вторжение моментально отключило мозг. Удержав готовый сорваться стон наслаждения, я, огладив широкие плечи, скользнула пальцами на колючий ёжик волос, мягко царапая его ногтями.

Почувствовав отклик, Алекс слегка прикусил мою нижнюю губу. По венам тут же прошёл ток, вынуждая выгнуться, прильнуть к мужчине всем телом и, обхватив его талию ногами, самой поёрзать, наслаждаясь тем, как грубая джинсовая ткань скользит по нежному местечку. Меня никогда так не вело, наверное, потому что барьер страха наконец-то сломан и я сама к нему пришла. Потому что хочу лишь этого мужчину, только моего страшного и ужасного мужа.

Пока наши языки сражались, его руки всё сильнее вжимали меня в твёрдый торс, словно он хотел меня впитать, буквально вживить в себя. Воздуха катастрофически не хватало, но я боялась прервать горячий поцелуй и остаться без обжигающего жара своего мужчины.

Он сам отстранился и, как и я, рвано дыша, глядя в мои широко распахнутые глаза, медленно провёл языком по моей нижней губе, очерчивая её контур. От нежной ласки меня тряхнуло так, будто молния по всему телу прошла.

– Какая же ты страстная... Ирочка. Моя жена такой не была, – протянул он с наглой ухмылкой.

Надеется, что я первая признаюсь? А вот не дождёшься! Стиснув в кулаки дрожащие пальцы и, не обращая внимания на сухость во рту, спросила:

– А какой она была?

– Холодной стервой, – припечатали меня ответом.

Расцепив мои ноги, всё ещё сжимающие его в объятиях, Алекс отошёл и спокойно произнёс:

– Приводи себя в порядок, поедем в твой клоповник.

– Зачем? – прошептала, всё ещё не оклемавшись от того, как он меня назвал.

– Вещи твои заберём, не можешь же ты постоянно ходить с голой попой. Ну и с соседями твоими по душам пообщаемся.

Я уже сползла с подоконника, когда он меня остановил:

– Подожди, а о каком компромате шла речь? Что эти двое пытались найти?

Отвечать сил не было, молча прошла в прихожую и, достав из сумочки флешку, сунула её в руки супруга, пояснив:

– Наверное, об этом, но это не точно.

– Откуда она у тебя? – изогнул он удивлённо бровь.

– Ну я же журналистка и это моё расследование, – бросила через плечо и закрыла за собой дверь спальни.

Ненадолго. Тут же ворвавшись в комнату Воеводин рявкнул:

– Саша, твою мать! Откуда. Это. У тебя.

– А вы сейчас с кем разговариваете, Александр Юрьевич? – невинно захлопала я ресничками, заинтересованно оглядываясь.

Видимо, мужу моё любимое выражение лица «Прелесть, какая дурочка» не понравилось. Заскрипел зубами. Вот не поймёшь, что этим мужикам надо: и дурочка не то, и стерва не подходит! Никакой определённости!

САША.

Прикрыв глаза, Алекс глубоко вздохнул и, взяв себя в руки, вновь вернул мне своё внимание:

– Прости, что накричал, у меня с тобой нервы совсем ни к чёрту становятся. За стерву извиняться не буду, можешь обижаться сколько душе угодно, но это правда.

– А за холодную?

– Нет. Саш, давай на чистоту? Ты же за все два года не только ни разу сама мне не отвечала, лишь благосклонно принимала мои ласки, но и не пикнула ни разу. Кулаки сожмёшь, губу закусишь и молчишь как партизан. Что-то вроде: «Ты можешь трахать моё тело, но моя душа тебе не достанется!» И я бы решил, что противен тебе, если бы ты не кончала. Всегда, дорогая! Ни одной осечки!

– Просто я… хотела тебя! Всегда! – выкрикнула в отчаянии.

– Странный способ это показать, не находишь? Знаешь, как я себя презирал за то, что всё равно иду в твою спальню, потому что отказаться не могу? А наутро ты спускалась к завтраку, безумно неприступная. Лицо – непроницаемая маска без тени эмоций, макияж, платье, драгоценности… Словно ты не из постели выбралась, а на светский раут собралась. Королева снежная, чтоб тебя! И что бы я ни делал, всё без толку. Даже сотни слов за два года не удостоился, – закончил он свою речь с такой горечью, что у меня сердце защемило.

Я ведь никогда не смотрела на наши отношения с точки зрения мужа. Это у меня комплексы и тараканы. И тараканы с комплексами. А он-то о них не в курсе.

– Меня тоже задевало, что после секса ты смотрел на меня с такой злостью, что хотелось спрятаться под кровать, а потом уходил, громко хлопнув дверью. Считала, ты догадываешься, что я... ну... как моя мать. И разговаривать с тобой боялась, чтобы ты в этом не убедился окончательно и не прикопал меня где-нибудь по-тихому, – призналась я, всхлипнув.

– Та-ак, стоять, что с матерью? В каком смысле такая же?

Посмотреть на Алекса я уже не могла, спрятала лицо в ладонях и пробубнила:

– Шлюха...

– Ох-ре-неть! – выдохнул муж обескураженно.

Думала, он уйдёт. Но меня неожиданно подхватили на руки и, присев на кровать, пристроили на коленях, прижимая к себе и ласково гладя по спине. Обвив его шею руками, уткнулась в неё и беззвучно заревела.

– Сашенька, маленькая моя, а давай поподробней, а? Я ничего не понимаю.

– Отец говорил, что я вся в мать, и если меня выпустить на улицу, сразу же кинусь на первого встречного. Поэтому и закрыл меня дома, оберегая от такой участи. А тут ты. Первый мужчина, которого я встретила. Я ведь не должна была хотеть того, кто без спроса забрал меня из дома, а потом вообще женился, не поинтересовавшись моим мнением. А я хотела. Таяла от твоих прикосновений, сопротивляться им не могла. Никогда. Что я должна была подумать? Вывод, на мой взгляд, напрашивался однозначный. Вот я и пряталась от тебя, чтобы ещё и ты не догадался. К тому же я ведь тебе только как аксессуар для выхода в свет нужна была, как показатель идеальной жизни. Я изо всех сил пыталась стать самой лучшей куклой. Но однажды поняла, что больше не могу так жить, не хочу быть бесправной игрушкой, вот и сбежала.

– Солнышко, а тебя когда-нибудь пороли? Или я буду первым? – спросил супруг с тяжёлым вздохом.

– За что?! – у меня от возмущения слёзы высохли и, выпрямившись, я наконец-то посмотрела Воеводину в глаза.

– Какая, к чёрту, кукла? Я терпеть не мог ту бесчувственную дрянь, что видел за завтраком, и тот страх, что свозил в твоих глазах, когда маска спадала. Моей Сашкой ты становилась только за закрытыми дверями спальни. Раскрасневшаяся от удовольствия, потная, растрёпанная. И один чёрт безмолвная, мда... Из-за последнего и бесился, не оставаясь на ночь. Да если бы и остался, ты ж точно под кровать бы спряталась. Аксессуар? Я себе моделек пачками купить могу, не политик же в идеальную семейную жизнь на показ играть. Я тебя такую, как сегодня утром хочу: нерасчёсанную, с голой попой и в моей футболке. Мне жена нужна, а не Барби! Ну как, уяснила, дурёха? – дождавшись моего робкого кивка, он пробежался пальцами по моему бедру и, проникая под футболку, игриво поинтересовался: – А что там с твоей развратностью? Как бороться будем?