Любовь и долг Александра III - Елена Арсеньева

– Да расположить к себе сердце моего дяди невыполнимый план! – огрызнулся Адольф-Людвиг. – Он боится меня! Боится той угрозы, которую я представляю для его власти! Расположить к себе его сердце! Да я с удовольствием вырвал бы это сердце из его груди и бросил в миску, из которой жрут его собаки!

Анна-Луиза и ее камеристка переглянулись в зеркале и сморщили носы, выражая свое отвращение. Впрочем, одного взгляда, брошенного на них баронессой, хватило, чтобы они вновь, как ни в чем не бывало, занялись прической молоденькой баронессы.

– Хотя… – вдруг с тоской вздохнул Адольф-Людвиг, – чего меня бояться? Кто я? То есть я знаю, кто я, ну и что? У меня единственный приятель – принц Вильгельм Оранский. Только он принимает меня всерьез. Все остальные считают пустым местом. Как я могу состязаться с великим герцогом? Как могу отстоять свои права на престол? Кто меня поддерживает, кто помогает мне? Никто!

– Как никто? – возмущенно воскликнула госпожа фон Флутч. – А я? А мы? А мой муж, который неустанно вербует тебе сторонников в самых разных уголках герцогства и за его пределами?

– Одно из двух, – буркнул Адольф-Людвиг, – или барон плохой вербовщик, или у меня вовсе нет сторонников. А если и есть, это люди, от которых ничего не зависит, от них я не получу настоящей помощи. Я должен жениться, я должен жениться на девушке из могущественной семьи, связанной узами родства с королевскими родами! Тогда у меня будет сильная поддержка!

– Ты с ума сошел?! – крикнула баронесса фон Флутч. – Ты с рождения помолвлен с Анхен. Она будет твоей женой, твоей великой герцогиней, а ты говоришь такие возмутительные вещи!

Баронесса с яростью смотрела на племянника, племянник с яростью смотрел на нее, но никто из них не удосужился взглянуть на Анхен, на лице которой не было и тени огорчения от возможности потерять жениха. Напротив, глядя на нее, можно было подумать, что она сейчас радостно рассмеется. Впрочем, камеристка быстро дернула ее за длинную вьющуюся прядь, и от боли лицо Анхен приобрело как раз то выражение, какое больше соответствовало минуте. У нее даже слезы на глазах выступили!

– Когда мы с Анхен были помолвлены, мы были несмышлеными детьми, которые не в силах решать свою судьбу, – огрызнулся Адольф-Людвиг. – А вы с моей матерью были убеждены, что меня ждет престол. Но теперь я никто! Зачем я Анхен? Что я могу ей дать? Зачем Анхен мне? Что она может дать мне? Она влюблена в барона фон дер Шталле, а он влюблен в нее. Если я возьму за себя Анхен, барон мне не простит. У меня будет на одного приятеля и сторонника меньше, а их и так можно по пальцам пересчитать. Нет, пора забыть об этих давних, никого ни к чему не обязывающих клятвах! Но если хотите помочь мне взойти на престол и оставаться близкими для меня людьми, помогите сначала мне добиться руки этой датской девчонки. Ее семья в родстве с королевой Викторией! С правящей британской династией! Если Дания и Британия пригрозят моему дяде Фридриху, если у меня будет соединенное англо-датское войско, великий герцог передаст мне корону!

Адольф-Людвиг уставился в огонь, словно уже видел там картины своего триумфа, поэтому не заметил, как три женщины переглянулись, а потом на губах у баронессы фон Флутч появилась ехидная улыбка.

– Ты все это очень хорошо придумал, мой мальчик, – произнесла она. – Осталось воплотить в жизнь. Поверь, ради твоего блага мы с Анхен готовы поступиться нашими мечтами и амбициями, тем паче что ссориться с фон дер Шталле действительно неразумно. Но беда в том, что датская принцесса – нареченная невеста русского царевича Николая. Я сама слышала, как император расхваливал эту девушку своей жене…

Раздался резкий стук, и все испуганно оглянулись.

– Ничего страшного, – сказала Анхен. – Это Флора уронила щетку для волос.

– Прошу прощения, – пробормотала камеристка, поднимая щетку и отряхивая ее.

– Проклятые русские! – яростно выкрикнул Адольф-Людвиг, и три женщины, две из которых были чистокровными русскими, а одна – русской наполовину, снова обменялись взглядами. – Я должен ехать в Данию! Я должен опередить русского принца!

– Да кто тебя туда пустит, Адольф-Людвиг? – с презрением проговорила баронесса фон Флутч. – После того, что ты устроил на балу в присутствии русского императора, ты здесь, в нашем замке, фактически в заточении. Великий герцог следит за каждым твоим шагом. Раньше, чем ты повернешься в сторону границы, тебя схватят и, возможно, посадят в крепость. Тогда все будет кончено. Если ты в самом деле хочешь добиться датской принцессы, то нужно действовать похитрее.

– Но как? Как? – нетерпеливо воскликнул Адольф-Людвиг.

– У меня много родственников в России, – напомнила баронесса. – Есть они и при петербургском дворе. Я попытаюсь разузнать планы императора и русского царевича. Может, мы напрасно беспокоимся, и царевич не помышляет жениться на принцессе Дагмар.

– Это было бы весьма благоразумно с его стороны, – заметил Адольф-Людвиг. – Потому что я пойду на все, чтобы остановить царевича. И если понадобится его убить, я убью!

Снова раздался стук.

– У тебя криворукая камеристка! Вечно все роняет! – рявкнул Адольф-Людвиг, свирепо оглянувшись на Флору, которая стояла на коленях и прижимала к груди щетку. Голова ее были опущена, и никто не мог увидеть, что в глазах мелькал ужас.

– Все это очень хорошо, конечно, – буркнул Адольф-Людвиг, – но пока вы напишете своим родственникам, пока они оторвут свои задницы от кресел и начнут собирать сведения, пока напишут… Да и неизвестно, захотят ли они делать это, сообщат ли правду. Люди меняют решения каждый день. Ах, если бы я мог подослать шпиона к русскому принцу! Как мне нужен человек, который был бы рядом с ним и докладывал мне о каждом его шаге! Верный человек! Такой же верный, как вы, тетушка, как ты, Анхен, как…

– Как я, ваше высочество! – послышался голос, и все с изумлением обернулись к Флоре, которая поднялась с колен и стояла, прижав к груди злополучную щетку и твердо глядя на принца.

– Мари, эта девушка – великолепная партия для Никсы, – настойчиво сказал Александр Николаевич. – С какой стороны ни посмотри!

– Господи, что же великолепного может быть в какой-то датской принцессе… – уныло проговорила Мария Александровна.

С самого утра у нее мучительно болела голова. Собственно, она начала болеть на том балу, где Александр Николаевич объявил, что нашел невесту для Никсы. У Марии Александровны тотчас вообще все заболело: голова, сердце, дыхание начало прерываться…

Ее старший сын! Ее надежда! Ее самая большая любовь после мужа! Отдать его какой-то вертлявой, безвкусно одетой девчонке (всем известно, что голубой цвет не к лицу брюнеткам, они никогда не носят голубое, а она надела это свое незабудковое платье и почему-то выглядела в нем очаровательно!) – принцессе из крошечного королевства! Впрочем, невесту из этого крошечного королевства взял для себя наследник британского престола, империи ничуть не слабее, чем Россия, так что, пожалуй, Никсе будет незазорно жениться на этой, как ее там… Дагмар. И заодно породниться с правящей Шлезвиг-Гольштейн-Золденбург-Глюксбургской династией. Тем более что Дания больше и значительнее в политическом смысле, чем любое из германских великих герцогств, в том числе и того, откуда родом сама Мария Александровна. Правда, прошел слух, будто бастард Адольф-Людвиг требовал у герцога Фридриха посватать ему маленькую датскую принцессу, но тот недвусмысленно заявил, что ему не к лицу обращаться с просьбой, на которую заведомо будет дан отказ. Адольф-Людвиг просто спятил. Кому он нужен! Но можно представить, как обрадуется датский король, если руки его дочери попросит у него русский император! Для Дании, сотрясаемой общественными распрями, которая недавно потеряла в войне с Пруссией и Австрией все южные районы, осталась с разгромленными армией и флотом, союз с Россией – спасение, истинное спасение! Ее врагам из Берлина и Вены придется придержать загребущие руки, тянущиеся к «воротам Балтийского моря», как иногда называют Данию…