Насмешница - Джулия Тиммон

— Послушай, мы без всякой задней мысли. Просто думали-думали, как сделать его жизнь чуточку светлее. Сначала выбрали фотографию, где он совсем молодой с бабушкой Терри, но Каролина эту мысль отмела и правильно сделала. Его жена давно умерла. Вместо того чтобы поднять ему настроение, мы, чего доброго, только бы…

— А где вы взяли фотографии? — подозрительно прищуриваясь, спрашиваю я.

Рейчел приподнимает руки.

— Их нам дал Терри, — шепотом произносит она, наклоняясь ниже к моему уху.

— Значит, он был в курсе? — Меня уже охватывает злоба ко всем присутствующим, я в каждом, даже в Кларксонах, начинаю видеть предателя и заговорщика.

Рейчел качает головой, и ее кудряшки колышутся, будто вторя хозяйке.

— Да нет же, он не в курсе. То есть мы, конечно, намекнули, что хотим удивить Бэзила, сказали, что нам, может, понадобятся фотографии. Но конкретно, честное слово, ничего не объясняли.

— Выходит, и ты, и Каролина с ним общались, — говорю я обвинительным тоном. Терри в нашу сторону не смотрит — наконец-то заговорил с Кларксоном. Удачно же выбрал минуту! — Все это время общались, несмотря на то что…

— Ну извини, — протяжно говорит Рейчел, выпрямляясь. — Мы не разводились ни с ним, ни с тобой. А любим вас обоих, — добавляет она с видом невинного ребенка.

— А вот и я! — объявляет дед, еще не показавшись нам на глаза. — Долго провозился? — Он смеясь ступает на порог. Рейчел ускользает на место. Дедово лицо еще более оживленное, я бы даже сказала, помолодевшее. — Просто искал их не там, куда положил. Голова дырявая! Но дело не в возрасте! — Он довольно крякает.

Кларксон усмехается.

— Знаем! Сообразительности у тебя столько, что еще любого из нас за пояс заткнешь!

— Могу! — с детски чарующим хвастовством восклицает дед.

Я не свожу глаз с белого конверта в его руках. Что в нем? Гадать даже страшно.

— Вот! — объявляет дед, возвращаясь на место и кладя конверт на стол между мной и Терри. — Это мой подарок вам на годовщину свадьбы!

Наступает гробовое молчание. Замирают, как мне кажется, даже язычки пламени над белыми свечами. В более нелепом и затруднительном положении, клянусь, мне не доводилось оказываться никогда в жизни.

Терри закашливается, нарушая тишину. Чувствую на своей щеке его пытливый взгляд.

— Гм… наша годовщина свадьбы… через два месяца, — сдавленным тоном напоминает он деду.

Я сижу, будто кол проглотила. Смотрю на белый бумажный прямоугольник и совершенно не желаю знать, что в нем находится.

— Во-первых, — произносит дед, довольно потирая руки, — не два месяца, а месяц и три недели. Во-вторых, я прекрасно об этом помню. А в-третьих, в любом случае собирался вручить вам мой презент немного загодя.

Его голос звучит так многозначительно, что я отрываю взгляд от конверта и смотрю на старика.

— Спросите почему? — произносит он. — Взгляните на мой подарок, и я объясню.

Терри снова кашляет, бросает на меня вопросительный взгляд и, поскольку я молчу и, скорее всего, выгляжу совершенно растерянной, ни о чем меня не спрашивая, сам открывает конверт.

— Ну ты даешь! — восклицает он, рассматривая какие-то бумаги. — Спасибо тебе, дед.

Виновник торжества счастливо смеется.

— Пожалуйста, пожалуйста! Только, смотрите, хорошенько отдохните! Имейте в виду, я потратил на это все свои давние сбережения.

Терри без слов отодвигает мою тарелку и кладет на ее место билеты во Флориду и обратно и дорожный чек. В первые мгновения мне кажется, что это какой-то розыгрыш. Что сейчас, будто в умелых руках иллюзиониста, бумажки станут разноцветными, превратятся в голубей и упорхнут.

— Я специально взял билеты на август, — объясняет дед. — Помните, у вас был медовый месяц наоборот?

— Медовый месяц наоборот? — недоуменно переспрашивает Кларксон.

— Да, — говорит дед. — Так уж получилось.

Свадьба у нас была в начале сентября. Я в тот год перешла на последний курс и не хотела пропускать занятия, поэтому мы и решили устроить себе медовый месяц не после, а прямо накануне свадьбы.

Поездка во Флориду была сущей сказкой. Такой окрыленной, беззаботной и настолько любящей жизнь я не чувствовала себя больше никогда — ни до, ни после. Мы побывали всюду. Пронаблюдали запуск шаттла на мысе Канаверал, побродили по Кокосовому пляжу в Кокоа-бич. В Майами сходили на бейсбол. Из Ки-Уэста слетали на Форт-Джефферсон. Это крепость на одном из самых южных островов штата. Там поплавали с масками у рифов и понаблюдали удивительный мир кораллов-мозговиков, роговидных кораллов, рыб-красоток, рыб-хирургов, тарпонов. А из Ки-Уэста направились вверх вдоль Западного побережья и улетели домой из Тампы.

Во Флориде, прекрасной даже в дождь, я навеки оставила кусочек сердца. Порой даже теперь, когда в душу прокрадывается мрачная туча, стоит вернуться туда в мыслях, взглянуть на красные мангровые заросли и устричные отмели, и настроение улучшается. Вернее, нет. После развода я старалась не думать ни о чем, что связывало меня с Терри. Потом осознала, что сама не понимаю, какие преследую цели, и окончательно во всем запуталась.

Дед поднимает указательный палец.

— Я специально подгадал время, чтобы было в точности как тогда. — Он смотрит на меня, и улыбка сбегает с его бескровных губ. — Джесси? Что-то не так?

Мне становится стыдно. Если я не в силах разобраться в собственных чувствах, могла бы хотя бы из уважения к старости притвориться, что я приятно поражена. Качаю головой, потом киваю. Черт! Только не нужно суетиться! — строго приказываю себе.

— Нет, ну что ты, — неестественно улыбаюсь я. — Все так… здорово… — Глупо смеюсь, смотрю на подруг.

На их лицах улыбки, но взгляды какие-то странные. Создается впечатление, что им известно намного больше, чем мне: обо всем этом празднике и даже о билетах во Флориду. Впрочем, я, наверное, преувеличиваю. Говорю же, мне давно кажется, что вокруг одни шпионы.

Пожимаю плечами, вновь глядя на деда.

— Просто слишком… неожиданно.

Он смеется.

— Так я и хотел удивить вас, ошеломить!

— У тебя это получилось, — говорю я. — Но почему ты решил нас отправить в путешествие именно в этом году? Ладно бы перед десяти- или пятилетием, но… — Спотыкаюсь. Говорить, не поведя бровью, «мы женаты всего восемь лет», не поворачивается язык.

Дед кивает, опять смеясь.

— Тянуть до десятилетия у меня не хватило бы терпения, а три года назад я еще не скопил достаточной суммы.

— Ты что же… целенаправленно копил деньги? Именно с этой целью? — спрашиваю я, чувствуя новый приступ стыда. Мне совестно и оттого, что я не умею получше прикинуться обрадованной. И оттого, что поспешила наломать дров, и оттого, что не знаю, чего мне хочется…