Хлеб с ветчиной - Чарльз Буковски

— Пизду.

— Пизду? Где?

— Да вон же она! Смотри сюда, — и он показал мне.

Там наверху сидела женщина, подол ее юбки задрался, трусов на ней не было и через щель между досками можно было видеть ее влагалище.

— Теперь видишь?

— Ага, я вижу, — опередил меня Фрэнк, — волосатая.

— Все правильно, — улыбнулся Марти, — а теперь, ребята, мотайте отсюда и держите языки за зубами.

— Ну, можно нам еще посмотреть, — заканючил Фрэнк. — Мы просто посмотрим еще разок и все.

— Ладно, но только недолго.

Мы стояли, задрав головы, и смотрели на волосатое чудо.

— Я вижу ее, — сказал я.

— Да, настоящая пизда, — отозвался Фрэнк.

— Точно, самая настоящая, — вторил я.

— Ага, — подтвердил парень, который позволил нам подойти, — самая что ни есть подлинная.

— Я ее на всю жизнь запомню, — заявил я.

— Ну, все, ребята, хватит, вам пора уходить, — обломал Марти.

— Зачем? — не отступал Фрэнк. — Почему мы не можем смотреть с вами?

— Потому что, — ответил парень, — я кое-что хочу сделать. Давайте, проваливайте! Мы пошли прочь.

— Интересно, что он собирается сделать? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Фрэнк, — может, хочет запустить в нее камнем.

Мы вылезли из-под трибуны и осмотрелись — нет ли поблизости Дэниела. Его нигде не было.

— Наверное, он ушел, — предположил я.

— Да, такой мудак, как он, не может любить аэропланы, — заверил Фрэнк.

Мы забрались на трибуну и стали ожидать начала представления. Я искал взглядом ту женщину.

— Интересно, которая из них? — спросил я Фрэнка.

— Бесполезно, — отмахнулся Фрэнк, — отсюда ты ее никогда не узнаешь.

И вот шоу началось. Летчик на «фоккере» исполнял фигуры высшего пилотажа. Это было здорово. Он делал мертвую петлю, крутил бочку, опрокидывался в отвесное пике, проносился над самой землей, выполнял переворот Иммельмана. Но самый эффектный его трюк заключался в следующем: две красные косынки закрепляли на шестах, примерно в шести футах от земли. Фоккер снижался, заваливаясь на одно крыло, на конце которого был приделан крюк. Этим крюком он сдирал с шеста косынку, затем разворачивался, заваливался на другое крыло и вторым крюком срывал другую косынку.

Потом аэропланы делали на небе надписи — это казалось скучным. Гонки на воздушных шарах вообще были глупыми. Но вот, наконец, они показали что-то стоящее — гонки на низкой высоте по периметру, который определяли четыре столба. Аэропланы должны были двенадцать раз облететь вокруг обозначенной опорами площади. Пилота автоматически дисквалифицировали, если он подымался выше столбов. Гоночные самолеты стояли на земле и разогревали двигатели. Все они были разной конструкции. У одного был тонкий длинный фюзеляж и маленькие крылья, другой, наоборот — толстый и круглый, почти как футбольный мяч, а у третьего совсем не было фюзеляжа — одно большое крыло. В общем каждый был по-своему оригинален и своеобразно раскрашен. Победителю доставался приз в сто долларов. Пилоты разогревали двигатели своих аппаратов, и все были в предвкушении волнительного зрелища. Наконец, моторы взревели так, будто хотели вырваться из нутра аэропланов, судья опустил флаг, и машины пошли на взлет. В гонках участвовало шесть самолетов, и места по периметру для всех было мало. Одни летчики заняли предельно низкую высоту, другие — предельно высокую, остальные оказались между ними. Несколько смельчаков сделали первый поворот вокруг столба прямо на взлете, другие повернули еще на земле, что показалось нам жульничеством. Зрелище было замечательным и жутким. И тут у одного самолета отвалилось крыло, он ударился о землю, подпрыгнул, двигатель выстрелил снопом пламени и дыма, самолет снова рухнул на землю и перевернулся. К нему помчались скорая помощь и пожарка. Другие самолеты продолжали гонку. У следующего аппарата взорвался двигатель. Он закачался и ринулся вниз, будто что-то обронил, ударился о землю и развалился на части. Но странная вещь! Капюшон кабины откинулся, из нее выбрался пилот и стал поджидать спешащую к нему скорую помощь. Он помахал трибунам, и толпа бешено зааплодировала. Это было чудесно.

И вдруг произошла трагедия. Два самолета зацепились крыльями, когда совершали поворот вокруг столба. Они закружились в воздухе, рухнули на землю и загорелись. И снова скорая помощь и пожарка ринулись на место катастрофы. Мы видели, как обоих летчиков извлекли из-под полыхающих обломков и положили на носилки. Печальное зрелище — два отчаянных смельчака, и оба, вероятно, останутся калеками или умрут.

Но оставшиеся два аэроплана — № 5 и № 2 — продолжали бой за приз. № 5 — самолет с длинным тонким фюзеляжем и маленькими крыльями — летал намного быстрее № 2, который смахивал на футбольный мяч. Правда, № 2 сокращал отставание на поворотах, закладывая их чуть круче, но это мало помогало, № 5 лидировал.

— Самолет номер пять, — объявил комментатор, — впереди на два круга, и ему осталось преодолеть всего два круга.

Все шло к тому, что приз достанется пятому номеру. Но… он врезался в столб. Вместо того чтобы облететь, он просто протаранил его и устремился к земле. Машина неумолимо теряла высоту, все ниже и ниже, хотя двигатель работал на полных оборотах, и вот колеса ударились о поле, самолет высоко подпрыгнул, перевернулся, плюхнулся на землю и пробороздил длинную полосу. И снова у скорой помощи и пожарной машины было много работы.

Второй номер облетел оставшиеся три столба, затем сделал поворот над рухнувшим соперником и приземлился. Он выиграл главный приз. Из самолета вылез жирный парень, точно такой же, как его аэроплан. А я ожидал увидеть красивого крепкого молодца. Толстяку просто повезло. Ему почти не аплодировали.

В финале представления были соревнования парашютистов. На поле был нарисован круг — большая мишень. И тот, кто приземлится ближе всех к центру, тот и победил. Мне показалось это неинтересным — мало шума и почти никакого действия. Просто прыгают и целятся в круг.

— Это не очень интересно, — сказал я Франку.

— Очень, — возразил он.

С каждым прыжком участники подбирались все ближе и ближе к центру мишени. И вдруг толпа заохала и заахала.

— Смотри! — воскликнул Фрэнк.

У одного участника парашют раскрылся только частично. В куполе почти не было воздуха. Парашютист падал быстрее, чем остальные. Видно было, как он брыкается и работает руками, пытаясь распутать свой парашют.

— О, черт возьми, — прошептал Фрэнк.

Парень продолжал падать все ниже и ниже, и мы могли видеть его все лучше и лучше. Он продолжал дергать за стропы, надеясь заполнить купол воздухом, но ничего не получалось. И вот он ударился о землю, слегка подскочил и затем затих. Сверху его накрыл запутавшийся парашют.

Соревнования прекратили.