Босс с причудами - Варвара Корсарова

В целом он похож на бомжа, который пережил ядерный взрыв и порылся в радиоактивных отходах.

А Ремезов ужасно доволен собой.

— Видите, и у меня есть творческая жилка, — хвастается он. — Я умею импровизировать. По-моему, вышло убедительно.

— А… это… кто? Вы кем нарядились?

— Вы меня не узнали? — изумился он. — Это же старина Фредди! Тот медведь в шляпе, тезка моего любимого киношного героя, навел меня на эту мысль.

— Какой еще Фредди?

— Фредди Крюгер!

— Пивовар?

— Какой пивовар? При чем здесь пивовар? — сердится Ремезов. Он явно ждал от меня восторгов, а не невежества.

— Ну… пиво… Крюгер… «Золотое» довольно вкусное…

— Хватит нести ерунду, Татьяна! Фредди Крюгер — герой фильма «Кошмар на улице Вязов». Маньяк-убийца, который является подросткам в ночных кошмарах.

— Теперь вы будете являться мне в кошмарах.

Ремезов хмурится. Я спохватываюсь.

— Это комплимент! Очень… здорово получилось. Страшно. Отвратительно. Просто омерзительно! — говорю я очень искренне, но не в том смысле, в каком понимает Ремезов. — Вы ведь этого добивались, да?!

— Ну да, — он чешет щеку ножами-пальцами.

— А что у Фредди с лицом?

— Его сожгли. Он обгорел. Мне дали гримерный силикон, и я воссоздал его шрамы, как сумел.

Нет, у Ремезова точно с башкой не все порядке.

— Что вы так на меня смотрите, Татьяна? Чем этот персонаж хуже того медведя? Или вон того урода… — он тыкает рукой в малолетнего зомби, который в этот момент увлеченно сосет чупа-чупс и болтает по сотовому. Зомби услышал «урода» и обиженно зыркнул на нас. Еще расплачется…

Показываю подростку большой палец и улыбаюсь, чтобы успокоить. И продолжаю хвалить Ремезова.

— Да нет, вы ничем не хуже! Я поражена до глубины души. Эээ… потрясающая изобретательность. А вы не боитесь, что вас подчиненные в этом образе увидят?

— Во-первых, Таня, не думаю, что мои подчиненные ходят на такие мероприятия. Даже ваш Эдик не пошел.

— Ну, вы не можете знать наверняка. У вас много сотрудников. Среди них могут водиться косплееры.

— А во-вторых, мне плевать на мнение окружающих. Ясно вам? Уж вы-то должны меня понять! Или вы бунтарка только на поверхности, а по сути, узколобая ханжа?

— Нет!

— Тогда пойдемте. На людей, то есть монстров посмотрим, себя покажем.

Он хватает меня под локоть когтистой лапой и тянет вперед.

Покорно плетусь, но при первой возможности ускользаю. Потому что мне стыдно идти рядом с ним. Я, такая красивая, зеленая, с декольте. И Ремезов… ужас ходячий.

— А ну, не отставать! — грозно приказывает он. — Держитесь поблизости. Ваша кожа отлично сочетается с зелеными полосками на моем свитере. Мы прекрасно смотримся вместе.

Ремезов вживается в роль. У него даже походка изменилась. Стала какая-то крадущаяся, зловещая. И при этом он так в себе уверен! На все сто процентов! От уродской шляпы до мысков своих дорогих ботинок!

Это очко в его пользу. Ремезов не боится выглядеть глупо. А вот Эдик не любит, когда над ним потешаются. Хотя он старается это скрывать. Эдик довольно самолюбив. Но он умеет обуздать свое самолюбие, когда надо. Это показывает его зрелость.

Хотя, наверное, настоящая зрелость в том, чтобы вообще не задумываться о самолюбии и не идти с ним на сделки.

Что самое удивительное, Ремезов привлекает больше внимания, чем я. На фестивале обнаружилась еще пара-тройка Фион. Хотя Эльз из «Холодного сердца» больше.

Костюмы других Фион хуже, чем у меня, зато у них комплекция более подходящая. Дамы боди-позитивные, платья с глубоким вырезом подчеркивают все их достоинства. Ремезов даже загляделся на одну. Что меня еще больше расстроило.

К Ремезову подходят. С ним фотографируются! А он корчит зверские рожи и размахивает ножами. Оказалось, Фредди Крюгер — довольно популярный персонаж.

И я тихонько делаю фотографии. Потом покажу Эдику…

Вдруг к нам подходит охранник. Большой, недоброго вида. И заявляет:

— Простите, острые предметы на фестивале запрещены, — и показывает на ножи-перчатку.

— Они пластмассовые, — отрезает Ремезов начальственным голосом. — Техника безопасности не нарушена.

— Нельзя, — строго повторяет охранник.

Вот так-то, думаю с некоторым злорадством. Вы, Родион Романович, тут не на совете директоров и не у себя в офисе, где вас все слушаются. Тут вы рядовой чудик-косплеер.

Вижу, что Ремезов собирается спорить и отстаивать свое право. Ну вот, сейчас случится скандал и праздник будет окончательно испорчен, расстраиваюсь я.

Видимо, охранник все же почуял в Ремезове важного человека. Потому что он довольно мирно предлагает:

— Давайте ваши ножички полностью скотчем обмотаем, тогда все в порядке будет. И вы не сможете случайно причинить увечья другим гостям фестиваля.

Ремезов готов вспылить, но бросает на меня взгляд, видит мое обескураженное лицо и уступает.

— Ладно, давайте.

Скотча у охранника не нашлось, и он старательно заматывает лезвия синей изолентой. Теперь у Ремезова максимально дурацкий вид из всех возможных.

— Мда… — тянет он, разглядывая свою руку. — Это уже не то.

— А по-моему, очень даже то! — нервно смеюсь. Мне становится весело. Потому что градус идиотизма зашкаливает. — Так даже страшнее. Изолента всему придает оттенок безысходности. Прекрасно подходит к вашему образу.

— Издеваетесь?

— Немножко.

— Ладно, ведите меня дальше. Показывайте, что здесь к чему.

— Пойдемте в зал. Там сейчас начнется дефиле и вручение призов во всех номинациях.

— Мы тоже можем участвовать?

— Нет, мы не аккредитованные.

Я-то аккредитованная, но в паре с Эдиком. Одной мне на сцене делать нечего. Не с Ремезовым же туда выходить! Нас засмеют.

— Жаль, — расстраивается Ремезов.

Боже, неужели он все же хочет на конкурс и надеется взять приз с этой его кустарной поделкой!

— Вы бы точно стали победительницей, — продолжает он. — У вас самый красивый костюм и поведение соответствует. Насколько помню, Фиона — принцесса, но немножко хулиганка. Упрямая. Горделивая, но не холодная, а страстная. Вам отлично удается передать ее образ.

— Спасибо, — лепечу растерянно.

— Слушайте, что-то я устал. И лицо под гримом ужасно чешется. Можем, мы пойдем уже? Домой или в другое место двинемся вечер продолжать.

— Пойдемте! — соглашаюсь я.

— Ну, тогда айда приводить себя в божеский вид. Хоть мне и плевать на мнение окружающих, на улицу я в таком виде не сунусь. Окружающих жалко.

* * *

Превращение обратно в человека занимает куда больше времени, чем в монстра. Собственно, это относится не только к гриму.

А грим мне подсунули некачественный. Краска хорошо впиталась, и теперь моя кожа имеет интересный оттенок. Зеленоватый, с розовыми пятнами от умывания и отскребания.

Кое-как замазываю лицо тональником, добавляя разнообразия к палитре.

Переодеваюсь и спускаюсь. Ремезов уже ждет. Смотрю на него в невольном восхищении.

Вот только что был страхолюдным маньяком, а теперь