Святой Камбер - Кэтрин Куртц

Руки короля в пурпурных перчатках, словно окровавленные, лежали на коленях, ему никого и ничего не хотелось видеть; он закрыл глаза и заговорил едва слышно.

– Вы целите в самое уязвимое место. Знаете, что я не стану спорить, когда дело касается жизни моих подданных. Вы заставили меня принять ответственность за них. И я не отрекусь от нее.

– Откровенно говоря, волшебство, которое так беспокоит вас, почти неприменимо в столкновении войск, – сказал Камбер. – Все меняется в схватке слишком быстро. Даже от самого сильного заклинания мало пользы, если тому, кто его произносил, срубают голову, не дожидаясь, пока магия спасет его.

– Значит, в сражении вообще не будет волшебства?

– Я этого не говорил, – ответил Камбер. – В столкновении один на один с Ариэллой любой из нас будет просто вынужден вспомнить сразу обо всех своих способностях. А успех сражения решит вовсе не магия. На стороне Ариэллы численный перевес, у нас – тактическое преимущество и точные сведения о ее силах и намерениях. Победа будет взвешена на этих весах.

Синил помолчал, склонив голову на руки, и поднял ее на стук копыт. Гьюэр отвел прежнего коня Синила в обоз, с которым двигалась королевская конюшня. Оттуда на подмену был приведен серый в яблоках жеребец, исключительно легкий на ногу.

Он заржал, приветствуя хозяина, и заслужил улыбку.

– А, Лунный Ветер, – прошептал Синил скорее сам себе. Он встал, покачнулся и ухватился за поясницу. С каждым шагом навстречу коню каждый мускул в нем все сильнее сопротивлялся приближению новой пытки, но Синилу хватило мужества подойти и даже погладить своего скакуна.

– Спасибо, Гьюэр. Как я понял, это означает, что мы трогаемся?

Гьюэр налегал на поводья, осаживая нетерпеливого жеребца, и весело рассмеялся.

– Боюсь, что так, Ваше Величество. Лорд Джебедия хочет разбить лагерь еще до темноты. Остаток пути на Лунном Ветре будет для вас легче, чем путешествие на фростлинге. Вы утомлены ездой, мы сменой лошади рассчитывали уменьшить для вас тяготы пути.

Грумы и слуги подвели лошадей к остальным, лорды и офицеры взлетали в седла с ловкостью и щегольством. Взяв ременный повод Лунного Ветра и набираясь мужества и сил, чтобы подняться в седло, как на плаху, Синил смотрел, как садятся на лошадей Камбер, Рис и Йорам. Слуга-михайлинец подвел коня к Каллену, но викарий, вместо того, чтобы сесть в седло, подошел к Синилу, поклонился и предложил свою помощь.

Синил с благодарностью принял предложение. Когда он взобрался на лошадь, тщетно отыскивая удобное положение, Лунный Ветер затанцевал под седоком. Каждый шаг коня отзывался волной боли во всем теле.

Но жалеть себя было некогда. Как только Каллен, вскочив в седло, подъехал, Джебедия оказался с другого бока и подал сигнал выступать. Тронулись рысью, и поначалу удивленному Синилу казалось, что быстрая езда дается ему легче, Через четверть часа наступило разочарование – Синил опять не чувствовал ничего, кроме боли. Наги налились непомерной тяжестью.

Наконец Лунный Ветер изъявил желание сбавить ход, предоставив всаднику возможность не только страдать, но и думать.

Синилу были очень любопытны слова Камбера и остальных про магию, хотя им этого не следовало знать. Он удивлялся истории про «трудившихся всю ночь», гадая о месте пребывания этих «тружеников» – они идут с армией, остались в Валорете или сидят неведомо где?

Вдоль колонны взад-вперед скакали всадники. Когда они проезжали мимо, Синил пытался заглядывать в их мысли. Но что толку! Люди никак не могли участвовать в нейтрализации волшебства Ариэллы, а дерини, во-первых, тщательно защищали свой мозг, а во-вторых, думали совсем не о прошлых делах – слишком многое ожидало впереди. Синил мог открыться любому из них и установить мысленный контакт, но тогда все погребенное в его душе стало бы достоянием чужого мозга. Нет, пусть уж лучше как прежде дремлет в нем деринийская магия.

Ближе к вечеру тучи в небе рассеялись. Закатное светило явило себя во всем великолепии. Первое сражение Ариэлла проиграла. Синила это, как ни странно, обрадовало.

Ничто не мешало ему оставаться наедине со своими мыслями. Около часу назад военачальники с Камбером оставили королевский эскорт и отъехали в авангард за свежими донесениями разведчиков. Каллена король увидел, только когда армия вступала на лагерную стоянку. Пристроившись рядом, викарий михайлинцев кивнул; в его голубовато-зеленых глазах не было коварства или умысла, только уважение. Лучи заходящего солнца били в спину, и перед лошадьми скользили по земле длинные, резкие тени.

– Мы станем лагерем на гребне той горы. Командиры Вашего Величества обследуют вершину и местность с другой стороны. Желаете присоединиться к нам?

Он указал на группу всадников, отделившуюся от колонны. Над ней трепетали стяги Кулди, Ордена святого Михаила и знамя Гвинедда – штандарт главнокомандующего Джебедия. Синил устало вздохнул и, подав своему знаменосцу знак следовать за собой, направился вслед за Калленом.

Скакали легким галопом, не отвечая на приветствия солдат, и вскоре оказались у подножия хребта, где их поджидали. Синил принял изъявления почтения и остановил коня между Камбером и Джебедия.

Джебедия, прикрывая глаза от солнца, повернулся к королю.

– Государь, наш план осуществляется, мы успеем занять позицию. События развиваются так, как мы и предполагали. Взгляните туда, на дальний хребет. Вы видите?

Синил, прищурившись, привстал в стременах.

– А что я должен увидеть?

– В общем-то, солнечные блики на оружейной стали. Мы полагаем, там устраивают военный лагерь. Не знаю, заметили нас или еще нет.

Синил снова опустился на седло, не отводя взгляда от того, что было скоплением мелькающих точек и множеством его врагов. Он страстно желал, чтобы все разрешилось как можно скорее. С него довольно ожиданий в ночной бессоннице и свете дня, добавившего нетерпения и страхов. Уж лучше смерть, чем эта гнетущая неопределенность.

– Мы можем атаковать немедленно, используя внезапность? – Неожиданно для себя он спросил вслух, заметил, как они поглядели друг на друга, и впервые пожалел, что не обучен военному делу. Следовало устранить этот пробел и не смешить подданных своими вопросами.

– Ваше Величество, близость противника кажущаяся, – ответил Джебедия, не раздумывая. – До него даже по равнине скакать не менее получаса, а по холмам на наших уставших конях – куда дольше. Мы доберемся до них затемно, а ночная атака не вполне разумна.

Вздохнув, Синил кивнул и уставился на руки в пурпурных перчатках, стиснувшие красные поводья. Он припоминал слова, которыми его учили пользоваться для преодоления мышечных судорог и сердечных спазмов, а также против душевного смятения. Он поднял глаза, совершенно спокойный внешне. Знал, что этим никогда не обманет проницательных дерини, но надел маску для самого себя.

– Ты, разумеется, прав, Джебедия. Делайте то, что считаете нужным. Видимо, мы разобьем здесь лагерь, полагая, что наши враги тоже не станут действовать ночью?