Любовь за кадром - Пола Льюис

Рекс изобразил глубочайшее раскаяние и слизнул с носа кусочек яичной скорлупы.

— Ну ладно! Плохой, но умный.

— Кто это плохой, но умный? — раздался из прихожей голос Джона.

Лора вздрогнула и обернулась. Джон стоял на пороге. Господи, до чего же он хорош! На улице моросило, и волосы у Джона стали влажные, как будто он только-только вышел из душа. Она пыталась уверить себя, что смотрит на него с чисто профессиональным интересом. Ей просто необходимо изобразить его так, чтобы девять женщин из десяти увидели в нем самый лучший рождественский подарок.

— У вас есть пижама? — спросила она.

— Пижама? — переспросил он, входя в кухню и глядя на нее недоуменными глазами. — Я не ношу пижамы.

Интересно, а в чем же он спит? — пришло в голову Лоре, и она почувствовала, что краснеет. А еще строит из себя классного профессионала!

— А халат есть? — спросила она, стараясь придать голосу деловой тон.

— Халат есть. Кэтти подарила на прошлое Рождество.

Похоже, сестрица ему не слишком угодила.

— А вы не могли бы надеть халат? Только на трусы. Без майки.

— А вы проверите? Что я надел трусы.

А вот это уже провокация!

— Не забывайте, я подружка Кэтлин, — с милой улыбкой напомнила ему Лора и, когда он отправился к себе и грохнул дверью, чуть не прыснула.

Через пару минут Джон вернулся в халате и с мрачным видом плюхнулся в кресло у камина.

— Я чувствую себя полным идиотом!

Халат был длинный, из толстой махровой ткани, снежно-белый. И судя по всему, еще ни разу не надеванный. Если бы не пасмурный вид Джона, он выглядел бы в нем таким сексуальным, что…

Лора чиркнула спичкой, зажгла камин и, взяв камеру, приступила к съемке.

— Джон, не могли бы вы сделать более радостный вид?

— Вот такой? — И он приклеил на лицо улыбочку, а хмурая складка между бровей так и осталась.

— Джон, это же Рождество! — Она бросила ему «подарок». — Потяните за ленту и представьте, что там именно то, чего бы вы хотели.

Наконец Лора нашла нужный ракурс. И композиция лучше не придумаешь! На заднем плане в очаге пылают дрова. На переднем — пес и кружка с горячим шоколадом. Джон сидит в кресле, в распахнутом вороте белого халата виднеются темно-русые волоски у него на груди, он склонился над подарком и мокрые волосы упали ему на лоб…

Все хорошо, если бы не его кислый вид!

— Ради Бога, Джон, сделайте счастливый вид! В чем дело?

— Действительно, что это я? В комнате жарища и, извините великодушно, вонища, поскольку этот милый песик изволил нажраться маринованных огурцов с сыром. Я сижу у камина в толстенном махровом халате и улыбаюсь как дебил. Остается разве что слюни пустить от полноты счастья!

— Ну, попробуйте сделать вид, — попросила Лора. — Подумайте о чем-нибудь приятном…

Но чем больше он старался делать вид, тем хуже у него получалось. В маленькой гостиной с каждой минутой становилось все жарче, и, трижды развязав ленточку и изобразив радость, Джон заявил:

— Все! Мне нужен перерыв. — И он распахнул халат.

У него был такой соблазнительный вид, что у Лоры закружилась голова. Она все смотрела на него в объектив, боясь опустить камеру, — вдруг он заметит ее волнение? А Джон потянулся к кружке с горячим шоколадом.

— Не надо! — предупредила Лора, но опоздала.

Он уже успел отхлебнуть изрядную порцию «шоколада». Почувствовав неладное, Джон кинул на нее убийственный взгляд, выплюнул пену для бритья и, брезгливо отерев губы тыльной стороной ладони, буркнул:

— Решили меня отравить? — Он грохнул кружкой об стол.

Рекс подошел, на одном дыхании вылакал содержимое, смачно облизнулся и удовлетворенно рыгнул.

На миг Джон замер, потом повернул голову и уставился на Лору.

На усах у него остался белый след — точь-в-точь как от сливок. У ног лежала яркая оберточная бумага. За спиной пылал камин. Рекс засунул морду в кружку и косил на Джона, словно просил добавки.

И тут случилось невероятное.

Джон расхохотался.

Лора щелкнула затвором. Готово! У нее есть фотография для декабря. И какая! Настоящее Рождество: в очаге пламя, над камином висят носки с подарками, хозяин дома смеется над собакой, которая только что вылакала его шоколад. Но главное — никто, кроме нее, Джона и сенбернара, не будет знать, как все было на самом деле.

От радостного волнения Лора чудом держалась на ногах. Она посмотрела на Рекса и с озабоченным видом спросила:

— А он не отравится?

— Вот такой я тебя и запомню, — тихо сказал Джон.

Она задержала дыхание.

— Растяпа. Незадачливая гостья, — поведал он и, глядя ей в глаза, добавил: — Лора Грин, только ты можешь меня так рассмешить.

Какого черта его потянуло на откровения? Сначала полез целоваться, потом ляпнул, что только она одна может его рассмешить… Разве можно говорить такие вещи женщине? Теперь Лора наверняка решит, что жизнь у него не слишком веселая. А то и вовсе надумает спасать его от одиночества. Или начнет жалеть.

Какой же он идиот! Но самое ужасное в том, что, с тех пор, как Лора Троттер появилась на крыльце его дома, он начал всерьез задумываться о себе и пришел к неутешительному выводу: он на самом деле одинок. И не в восторге от своей жизни.

А что тут удивительного? Живет среди коров и лошадей, а в качестве развлечения по вечерам играет в картишки со своими работниками. Или обсуждает с ними же, как сыграли «Миннесотские близнецы» или «Миннесотские викинги», — вот и все развлечения! Негусто…

Интересно, почему до приезда Лоры Троттер подобные мысли не забредали ему в голову?

Да, во всем виновата Лора. Поскорее бы она уехала!

Чтобы он больше не видел ни ее длинных ног, ни зеленых кошачьих глаз, ни губ, которые, кажется, так и просят, чтобы их поцеловали.

Да, поскорее бы она уехала! После вчерашней ночи он за себя не ручается. Черт! Ведь он всего лишь мужчина из плоти и крови, а не монах-отшельник!

— Итак, — Джон решил перейти к делу, — где будем теперь сниматься? На скотном дворе?

— А как же Рекс? — с озабоченным видом спросила Лора.

Хороший вопрос! Может, сказать как есть? Нет проблем! Если этот несносный пес подохнет, он мигом выроет яму на заднем дворе и предаст его земле со всеми почестями.

Джон покосился на Лору и, встретив тревожный взгляд ее зеленых глаз, промолчал. Ну вот! Отличная новость: он уже не говорит, что думает. А почему? Неужели хочет произвести на нее благоприятное впечатление?