Веревка из песка - Анатолий Яковлевич Степанов

все равно подальше от ждавшей его смерти. Срываясь, он долго карабкался по семи ступенькам-перекладинам, забрался на палубу и бессильно рухнул.

* * *

В небольшой, с морским шиком отделанной каюте за столиком на уютном диванчике сидели трое. В центре — глядевшийся здесь неуместно — цивильный господин в безупречном вечернем костюме, а по бокам — двое, в униформе, доброжелательных богатырей. Все трое с любопытством разглядывали Диму, у которого от неимоверной усталости непроизвольно дрожали колени. Он стоял перед ними голый, беспомощный, жалкий.

— Рюкзачок-то сними, — посоветовал цивильный господин, он явно был за главного.

Дима послушно снял рюкзак и поставил его на пол. Обреченно ждал, что с ним будет.

— Куда собрался бежать? — задал первый вопрос господин.

— Не знаю, — прокашлявшись, ответил Дима.

— Все так хорошо просчитал, все так хорошо подготовил и не знаешь? — удивился господин. — Так куда же?

— Не знаю, — повторил Дима.

— Просто убегаешь, значит. От кого?

Диме было все равно. Он поднял голову, посмотрел на всех троих, ответил:

— От вас.

— От нас не убежишь, запомни раз и навсегда.

— Зачем я вам? Что вам от меня надо? — в отчаянии спросил Дима.

— Надо было, чтобы ты не переплыл Волгу, — непонятно ответил господин и, считая, что разговор с Димой окончен, попросил сидящего слева богатыря:

— Будь добр, посмотри, что у него в рюкзаке.

Богатырь встал. Он был так широк, что Диме пришлось податься в сторону, когда тот склонился над его рюкзаком. Оставшийся на диване богатырь, заметив на Димином плече татуировку, полюбопытствовал:

— Спецназ, ВДВ?

— ВДВ.

Спрашивающий, еще раз оценив Димины стати, поразмышлял вслух:

— Вряд ли дутыш. Хороший тяж. Бокс или карате?

— Карате.

Помолчали, глядя, как занятый делом богатырь потрошит рюкзак. Выпотрошил, положил шмотье на стол, а бахилы пристроил к лесенке.

— Чистый! Даже без перочинного. Куда его теперь?

— Пусть сначала оденется, — решил главный и, деликатно обойдя Диму, по крутой лесенке поднялся на палубу.

Катер с погашенными огнями осторожно приближался к причалу спасательной станции.

Неизвестно откуда на причале появились двое в камуфляже. Им бросили концы. Они закрепили чалки и исчезли неизвестно куда. Цивильный господин приказал еще двоим в камуфляже, тем, что с судна помогали швартоваться:

— Растворитесь, ребятки!

Эти двое спрыгнули на деревянный настил причала и действительно растворились.

Господин вернулся в каюту. Сидевший на краешке дивана уже одетый Дима непроизвольно стал подниматься, словно перед начальством, но, сообразив, что делает, чуть скрипнул зубами и твердо уселся на место.

— Так что с ним делать, Игорь Сергеевич? — нетерпеливо спросил тот, кто ощупывал Димины вещички. Цивильный Игорь Сергеевич с брезгливой жалостью посмотрел на Диму, посмотрел на своих богатырей и решил:

— Теперь он одетый, не замерзнет. А в каюте и без него тесно. Закрепи его где-нибудь на палубе, Валюн.

— Пошли, — приказал Диме Валюн. Дима проследовал за вторым богатырем, который уже поднимался на палубу. За Димой шествовал Валюн.

Вон он опять перед ним — любимый, а ныне ненавистный город. Дима смотрел на освещенную тусклыми фонарями набережную.

— Ты, случаем, не левша? — спросил его Валюн.

— Нет.

— Тогда давай правую.

— Зачем?

— Браслет на нее надену, — с прямотой римлянина ответил Валюн.

Дима оценил одного, оценил и другого. Нет, от этих не уйдешь. Валюн повторил его мысли:

— От нас не уйдешь.

Дима протянул правую. Наручник щелкнул на запястье. Вдвоем они, дружелюбно подталкивая, провели его на нос, подвели к якорному шлюзу, усадили. Второй наручник защелкнули на звене массивной якорной цепи.

— Извини, придется тебе на палубе посидеть, — сказал Валюн и добавил, обращаясь к напарнику: — Ты в каюту иди, а я в капитанском загашнике пороюсь. Вроде там было.

Второй ушел в каюту, а Валюн направился в рубку. Вскорости объявился с бутылкой и двумя стаканами в руках.

— Выпей. Оживешь, — предложил он Диме.

Дима промолчал. Молчание — знак согласия. Валюн с хрустом отвинтил пробку, держа на просвет городских фонарей стакан, строго отмерил сто пятьдесят и протянул пленнику.

Дима взял стакан левой рукой и в два глотка принял дозу. Передернулся. Валюн достал из кармана яблоко и, протягивая, заботливо сказал:

— Закуси.

Дима захрупал яблоком, а Валюн посмотрел на просвет бутылку.

— А это нам. Положено с устатку.

Он ушел. Дима привалился к невысокому носовому бортику и закрыл глаза: ждал, когда придут алкогольное просветление и расслабуха, предваряющая желание действовать.

Валюн спустился в каюту. Игоря Сергеевича уже не было, а напарник, сидя на диване, откинул голову к стене. Отдыхал. Валюн сел рядом, со стуком поставил бутылку и стаканы на стол. Напарник повернул бутылку к себе этикеткой.

— Шуйская классическая, — раздумчиво прочитал он и добавил: — Говорят, лучшая водка в России. Он выпил, Валюн?

— Выпил.

— Значит, оживет.

Дима и вправду ожил. Осмотрел цепь, к которой его приковали, левой рукой ощупал оба наручника, слегка их подергал. Все крепко. Попытался перетереть цепочку о цепь, но тщетно: цепочка была хорошей стали, вместо того чтобы перетираться, сама корябала ржавое железо звена. Оставалось лишь одна надежда: разорвать цепочку. Где-то должна быть слабина, а он — молодой, здоровый… Водочка вернула ему силы. Попробовал рвануть одной правой, ни хрена. Тогда он с большим трудом развернулся, уперся поджатыми ногами в бортик, левой прижал к себе правую и толчком ног с одновременным полным напряжением всего тела рванул наручники. Цепочка лопнула, он грохнулся спиной на палубу. Лежа на спине, Дима смотрел на уже чуть посветлевшее небо. Потом сел и прислушался. Близко-близко тихонько звучала музыка. «Не верь, не бойся, не проси!» — взывали татушки. Он осторожно встал на четвереньки и заглянул за борт. Спасительный причал был рядом с носом катера в полутора метрах под ним. Он перекинул себя через бортик и бесшумно ступил на причал. Замер в темноте пристройки, осмотрелся. Вроде никого. Но все равно — не мостками, а, цепляясь руками, по крепежному тросу выбрался на берег. Мелкими перебежками, хоронясь у кустов, он стал приближаться к свету фонарей, к городу, к людям.

Валюн выключил магнитофон, вытащил из уха слуховую пуговицу и по мобильнику набрал номер. После второго гудка прозвучало отчетливо слышимое «Да!».

— Он ушел, Игорь Сергеевич, — доложил Валюн.

Прозвучал ласковый приказ:

— Замечательно. Сделаем так, чтобы его пригнали к нашей точке. Вам всем в полной готовности — туда.

Валюн поднялся на палубу и три раза мигнул фонарем. Напарник в каюте поднял сиденье дивана, вновь прибывшие разобрали из ящика оружие. Четверо взяли автоматы, двое — снайперские винтовки.

* * *

Дима подходил к актерскому пансионату, когда его настороженный глаз отметил некое движение на ступенях, ведущих к парадному входу главного