Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки - Рут Кокер Беркс

или просто вздыхали, и ребята могли увидеть велосипедиста в коротких шортах или пловца, точь-в-точь походившего на парня, с которым они впервые поцеловались.

Мы сбегали туда, где ребятам было спокойно и тепло. Туда, где не нужно было прятаться, туда, где не было ничего плохого в том, чтобы восхищаться мужской красотой, озаренной солнцем. Словно прекрасные мужчины для того и существовали – чтобы ими восхищались и любили.

Глава шестая

Утро пятницы в апреле 1987-го: вот я очень переживаю, что Эллисон попросила у меня две вафли, а в итоге не съела даже половину одной, а вот все это перестает меня волновать…

Эти слова из выпуска утренних новостей донеслись до меня из стоящего в гостиной телевизора. Накануне принцесса Диана посетила недавно открытое в Лондоне отделение для больных СПИДом. Я замерла у телевизора. А потом опустилась на колени, чтобы ничего не пропустить. «Принцесса Уэльская не выказала ни малейшего беспокойства по поводу своего визита в больницу Мидлсекса, в которой открылось новое отделение для больных СПИДом, – произнес британский корреспондент, тот, что всегда рассказывал о новых поворотах королевской мыльной оперы с участием Дианы и принца Чарльза. – Все гадали, снимет ли принцесса перчатки, когда станет здороваться с медицинским персоналом и девятью пациентами нового отделения».

– Она без перчаток, – прошептала я, глядя, как высокая красавица Диана идет по коридору в синем платье до колена с длинными рукавами.

Вот она пожимает руку каждому из девяти пациентов отделения, но их лиц мы не видим. «Целое отделение для больных СПИДом», – думала я. Диана провела там больше часа, но ее общение с пациентами не засняли. «Пациенты побоялись, что их личности могут быть раскрыты», – пояснил корреспондент. А Диана ничего не боялась. Кто-то из работников больницы в своем интервью сказал, что принцесса садилась на кровать к лежачим больным.

На экране возникла фотография улыбающейся Дианы, сидящей напротив человека, которого видно лишь со спины. «Только этот пациент согласился сфотографироваться с принцессой при условии, что фотограф станет у него за спиной». Тонкая шея, темные жидкие волосы. Он очень похож на моих ребят. Интересно, сколько ему осталось? Диана улыбается так широко, что может показаться, будто она делает это не вполне искренне, – думаю, она знает, что того парня скоро не станет. Взяв его за руку, принцесса почувствовала, как он ослаб.

В выпуске новостей перешли к следующему сюжету, но я так и сидела у телевизора. Кажется, что-то начало меняться. Эллисон крикнула из кухни:

– Я не голодная.

– Ничего страшного, – сказала я и уверенным шагом, как Диана, зашагала на кухню. – Пора собираться.

Я надела синее платье для работы и проверила, как собран рюкзак Эллисон. В школу ее должен был отвезти отец, и я всегда давала ей с собой лучшие вещи. Я складывала их в небольшой школьный рюкзак, чтобы мой ребенок по пятницам не выглядел как маленький оборванец.

Дел на работе было немало, но в последнее время мы все чаще проводили показы любопытным туристам, а не реальным покупателям. Мне попалась лишь одна пара: им было около пятидесяти, и оба они потели, хотя на улице было всего семьдесят восемь градусов[17]. Во время показа я чувствовала, что и мужчина, и женщина готовы согласиться на сделку, но никто из них не хотел брать на себя ответственность за возможно неверное решение. Мне позарез нужна была эта продажа, и, когда мы шли в офис, чтобы подписывать документы, я думала, что она у меня в кармане. Но когда я жестом пригласила покупателей сесть, на стул начала опускаться только женщина.

– Мне нужно время, чтобы помолиться, – сказал мужчина.

Я заметила, что у женщины вытянулось лицо и она оперлась на стул так, словно и не собиралась садиться. Рядом со мной стояла Роксан – я терпеть ее не могла. Даже не глядя я знала, что она ухмыляется.

– Ну конечно, – ответила я, ничуть не смутившись, будто молитва – это простая формальность. – Вы христианин?

– Разумеется, – ответил мужчина.

– Я тоже христианка, – сказала я. – Вы не против помолиться сейчас вместе со мной?

– Прямо здесь? – спросила женщина.

Взяв мужчину с женщиной за руки, я опустилась на колени посреди офиса продаж на глазах у коллег. У покупателей не было выбора: им пришлось последовать моему примеру.

– Что ж, Господь, услышь нас. Ты привел сюда этих замечательных людей, и мы просим Тебя помочь Гарри принять важное решение. Мы молимся во имя Иисуса.

– Аминь, – сказали мужчина и женщина и чуть шевельнулись, словно собирались встать.

Я молча продолжила стоять на коленях, так что им тоже пришлось остаться на полу.

Выдержав долгую паузу, я прошептала:

– Вы слышали это?

– Что? – спросил мужчина.

– Голос Господа.

– Вы серьезно?

– Да, – ответила я. – Бог говорит вам: «Пора передохнуть и пойти в отпуск». Иначе в следующий раз вы услышите Его голос во время сердечного приступа.

Мужчина с женщиной рассмеялись и подписали бумаги. Аллилуйя, сделка состоялась! Разве они могли пойти против слова Божьего? Роксан бросала на меня уничижительные взгляды, пока в офис не пришла Сэнди.

– Роксан, – сказала Сэнди с улыбкой, – твое платье такое… удобное. А вот твое платье, Рути, – нет слов!

– Спасибо, – сказала я.

Обиженная Роксан ушла на поиски нового объекта для осуждения.

– Твое платье надо выгулять, – сказала Сэнди. – Глупо показываться в таком шикарном наряде только на работе.

– Наверное, я смогу встретиться с тобой чуть позже, – ответила я. – Мне нужно съездить по делам. Где тебя искать?

– Я собираюсь в «Арлингтон», но, надеюсь, пробуду там недолго, – сказала Сэнди. Она перевела глаза на подписанный договор. – Но если ты застанешь меня там, выпивка с тебя.

– Хвала Господу, – ответила я.

Вообще-то мне нужно было уладить только одно дело, а точнее заехать в один дом на Уэст-хайвей 70.

Боннердейл располагался примерно в двадцати милях к западу от Хот-Спрингса. Когда я приехала по данному мне адресу, то очень удивилась, увидев перед собой довольно ухоженный дом. Он, наверное, был одним из самых красивых домов, сохранившихся после того, как в 1935 году здесь снесли несколько кварталов, чтобы построить шоссе.

У дома, облокотившись на видавший виды пикап с поднятым капотом, стоял высокий поджарый мужчина, одетый в джинсовые шорты – такие же короткие, как у Дейзи Дюк[18]. На ногах у него были черные рабочие ботинки, а в зубах зажата сигарета. Сделав глубокую затяжку, мужчина обернулся и стал наблюдать, как я выхожу из машины.

– Тим?

– А кто спрашивает?

У мужчины были светлые волосы, темные глаза и крошечные усики. Его песочного цвета шевелюра была обрезана под корень. А аромат его крепкого одеколона я почувствовала, еще когда шла по дорожке к дому.

– Я Рут, – ответила я и хотела было пожать мужчине руку. – Мы с вами говорили по телефону.

– О-о, – облегченно выдохнул мужчина и снова затянулся сигаретой. – Да, я Тим Джентри. А вы симпатичнее, чем я думал.

– Могу сказать то же самое про вас. – Я показала на его шорты.

Усмехнувшись, Тим слегка поклонился, словно хотел сделать реверанс. Этакий деревенский денди.

– Красивая у вас машина, – сказала я.

– Не моя, – ответил Тим. – Мы ее чиним. Приводной ремень ослаб. Точнее, машину чинит он. – С этими словами Тим повернулся к дому. – Джимми! – прокричал он. – У нас гости!

В дверях тут же появился Джимми: ниже Тима, но выглядит покрепче. В руке он сжимал бутылку пива Budweiser, словно в случае чего мог ею обороняться. У него была пышная копна черных кудрявых волос, в которых виднелись крупинки соли. На его футболке красовалось масляное пятно.

– Джимми, вот эта девушка, – сказал Тим.

Лицо Джимми немного подобрело.

– Зайдете в дом?

– С удовольствием, – сказала я, протянув ему руку. – Меня зовут Рут Кокер Беркс.

– Джим Келли, – сухо ответил парень, словно здоровался с членом правительства.

Дом принадлежал родителям Тима. Они смотрели телеигру