Вампиры здесь тихие - Елена Никитина

— Без понятия, — равнодушно пожал плечами вампир и уставился куда-то мимо меня, всем своим видом показывая, что наши личные семейные отношения его совершенно не волнуют.

— Что значит «без понятия»?

В первое мгновение я даже растерялась, но уже через секунду неприятное чувство, когда за показной беспечностью хотят скрыть собственные мерзкие проступки, ледяной рукой ужаса сжало сердце. Картины, одна страшнее другой, пронеслись перед внутренним взором.

— Что ты с ним сделал, мерзкий кровопийца?! — Мигом забыв о своих собственных треволнениях, я схватила упыря за грудки и хорошенько потрясла. Точнее, попыталась потрясти, потому что этот верзила даже не шелохнулся, только ткань рубашки опасно затрещала.

— А что я должен был, по-твоему, с ним сделать? — продолжая меня бессовестно игнорировать, вопросил вампир, чем только подлил масла в огонь моих самых худших опасений. Да еще и тоном избалованного кота, обожравшегося сливок, который совершенно не понимает, за что ему попало мокрой тряпкой.

— Ах ты, подлый… гнусный… — Я удвоила усилия по вытрясанию духа из вампира (если он, конечно, в нем есть), но снова безрезультатно. Слишком уж разные у нас весовые категории.

— Светлана, не знаю, о чем ты подумала…

— А о чем можно вообще думать в компании таких, как ты? Только о том, как бы не стать твоей очередной жертвой!

Он еще маленьким безобидным хомячком прикидываться будет! Осталось только зернышки погрызть для убедительности. Кого он провести хочет? Да от него за километр кровожадностью разит так же, как от оставленного неделю назад на солнцепеке разбитого яйца тухлятиной.

— Он уехал, — снизошел-таки опустить на меня рассеянный взгляд этот злостный губитель невинных мужей.

— Куда уехал? — Я окончательно перестала что-либо понимать, а потому испугалась еще больше и практически повисла на и так уже истерзанной рубашке. Черная ткань была очень мягкой и эластичной, явно не с Черкизовского рынка, но и в бутиках такую вряд ли найдешь. На ощупь она больше напоминала тонкую кожу. Вопрос только — чью?

— Я же сказал — без понятия. Сел в машину и уехал.

Недоверчиво оглядевшись по сторонам, я действительно не обнаружила нашего «ниссана» на участке, но это еще ничего не доказывало. Пока не увижу мужа живым и здоровым — не успокоюсь. А если надо будет, найду способ отомстить этому паразиту. Разъяренные женщины обычно очень изобретательны в своей жестокости.

Видимо, все эти мысли слишком явно отразились на моем лице, потому что вампир сразу смягчил тон и вкрадчиво произнес:

— Светлана, если ты хочешь меня раздеть и изучить внешнее строение вампиров клана Зварру, то тебе достаточно просто попросить, не стоит понапрасну портить дорогие вещи, — но, увидев, что я не впечатлилась столь щедрым предложением и продолжаю бультерьером висеть на его воротнике, осторожно добавил: — Твой муж действительно уехал. И я тут совершенно ни при чем.

Что-то в вампирском тоне заставило меня, пусть не до конца, но все-таки поверить в его непричастность к исчезновению Вадима, и я медленно разжала пальцы. Тонкая струйка крови из вновь содранных ладоней тут же потекла по запястью, и я непроизвольно ее слизнула.

— Думаю, тебе стоит пойти умыться, — хрипло проговорил вампир, с трудом отводя глаза от столь соблазнительного для любого кровососущего субъекта зрелища и стараясь больше вообще не смотреть в мою сторону.

— Что такое? — не удержалась я от ехидства, понимая, что клятвопреступление откладывается на неопределенный срок, а кровожадный упырь пока неплохо держит клыки в руках. — Зов крови затмевает остатки разума?

— Что-то типа того.

И, отвернувшись от меня окончательно, принялся с повышенным интересом разглядывать ближайшую яблоню. Антоновка у нас, конечно, шикарная, есть на что посмотреть, а сейчас особенно — под тяжестью наливных плодов ветки почти до самой земли прогибаются, но вряд ли эта вегетарианская красота всерьез могла заинтересовать настоящего вампира. Стефианир, чтобы казаться совсем уж убедительным, даже сорвал одно яблочко, подозрительно его рассмотрел со всех сторон, понюхал и… сунул куда-то в складки одежды. Неужели на закусь приготовил?

Нервно сглотнув, я решила, что не стоит дальше испытывать судьбу, и чуть ли не бегом помчалась к дому. Мало того что надо как можно быстрее смыть с себя всё искушающее чужие инстинкты, но еще и обработать перекисью ссадины, кто знает, в каких антисанитарных условиях хранились эти проклятые доски.

— Светлана, почему ты ни разу не назвала меня по имени? — Уже на крыльце настиг меня совершенно неожиданный вопрос, заставивший споткнуться о последнюю ступеньку.

Я схватилась за перила, чтобы позорно не растянуться на лесенке, охнула от резкой боли в ладонях и сквозь зубы прошипела:

— Не считаю нужным. Ты все равно здесь надолго не задержишься, а ломать каждый раз язык и напрягать память, вспоминая твои труднопроизносимые имена, не вижу необходимости. — И, проскользнув в кухню, бестактно захлопнула за собой дверь, хотя обычно мы ее редко закрываем, когда кто-нибудь есть дома. Не собираюсь я играть в гостеприимную хозяйку, не собираюсь!

Ледяная вода буквально обожгла израненные руки, когда я сунула их под прохладную струю, и это немного привело меня в чувство. Физическая боль, даже незначительная, всегда отвлекает от душевных томлений и моральных переживаний, а меня этот кошмар наяву уже и так порядком выбил из колеи, пошатнув устоявшиеся годами (да что там годами — десятилетиями!) нормы бытия.

Я никогда не страдала излишней набожностью, но в душе всегда была уверена, что есть нечто за пределами разума, против чего мы, люди, абсолютно бессильны. Есть законы, и многие из них, считавшиеся еще совсем недавно страшной ересью, за которую сжигали на кострах, теперь доказаны современной наукой. Вера в Бога и дьявола, в счастливую судьбу и злой рок, карму и дарвиновскую теорию эволюции… Все это привычно, хотя многое и труднообъяснимо, но… но как поверить в существование самых настоящих вампиров — у меня в голове совершенно не укладывалось. А может, и не надо ничего укладывать? Просто принять как должное, а реализм послать куда подальше? Стефианир вроде мужик относительно адекватный, договориться с ним — пусть послужит на благо развития нашего общества в целом и моего личного обогащения в частности. Глядишь, Нобелевскую премию дадут за дипломатическое налаживание межмировых отношений. Правда, с его питанием некоторые… проблемы могут возникнуть, но чем не пожертвуешь ради цивилизации.

— Тебе придется терпеть мое присутствие, хочешь ты этого или нет, — вывел меня из меркантильных мечтаний навязчивый кровосос. — А насколько долго я здесь останусь, зависит только от тебя. Найди мне Стадию, и мы расстанемся.

Умеет же он испортить настроение одним своим появлением, и ладно бы хоть молчал, а то ведь так и норовит что-нибудь гадостное сказать. Что самое интересное, не грубит, не оскорбляет — наоборот, вежлив и культурен до противности, но от его слов утопиться очень хочется. Он себе вообще представляет, как можно найти то, о чем до вчерашнего дня даже понятия не имел? Да на поиски его призрачной алаканты можно всю жизнь угробить, а эта упырина хочет от меня максимальной скорости. Может, она вообще не в наш мир погулять пошла.